Дочка, не пиши! - читать онлайн книгу. Автор: Катерина Шпиллер cтр.№ 14

Такто:

На мой взгляд, в ситуации нет ничего трагичного. Фактически – наоборот.

Часто ли дети пишут о своих родителях отрицательные книги? Нечасто.

Выиграет ли культура в целом и психология в частности от появления такой книжки, расширяющей пространство общеполезного опыта? Выиграет.

Нанесет ли это действительный ущерб чьей-то репутации? Нет, поскольку в наше время понятие репутации стало очень расплывчатым.

Принесет ли это пользу описанным персонажам? Принесет, ибо стимулирует их закрепленность в культуре через проблемность, что с ними связана.

Надо ли поэтому слишком расстраиваться, что на кого-то смотрят с не самой выгодной стороны? Не надо.

Конечно, хотелось бы, чтобы о родителях дети говорили только хорошее. Но раз уж не получилось, то так тому и быть. Ведь те, кто скажет хорошее, тоже не исчезают. А общее пространство опыта только растет.

Оля Тарасова:

У меня один только вопрос остался. Ответьте на него, Катерина, пожалуйста. Зачем вы опубликовали это сочинение?

Автор:

Много раз на него отвечала, отвечу в сотый раз: во-первых, это было нужно мне, чтобы высказаться, выплеснуть многолетнюю боль. Чтобы выздороветь и жить дальше. Во-вторых, необходимо было защитить себя и моих любимых людей – мужа и дочь, на которых из-под пера Щербаковой и из ее рта лились потоки нечистот. Я должна была сказать правду, чтобы противостоять подлой клевете и лжи.

Оля Тарасова:

Выплескивание боли потребовало не только написания, но и обнародования семейных скандалов?

Автор:

А как вы думали? Просто писать, что, мол, это неправда, не слушайте ее? А аргументы? Она же, по определению, была сильнее меня и весомее в обществе. «Кто сеет ветер, пожнет бурю».

Оля Тарасова:

Удивительно, что способ вашего самолечения – выздоровление за счет уничтожения другого человека. А может, и неудивительно.

Автор:

Много лет уничтожали меня. Я – не Иисусик. И так долго терпела. Непростительно долго.

Оля Тарасова:

Романы Щербаковой, насколько мне известно, никогда не претендовали на документальность и воспринимались исключительно художественными произведениями. Ни одного упоминания именно о ее дочери или других родственниках я при всем желании вспомнить не могу. В романах, написанных от первого лица, образ дочери достаточно светлый.

Автор:

Очернить реальных людей можно и художественным произведением. Светлый образ дочери? Читайте «Степь израильскую», «Эдду кота Мурзавецкого» и еще много-много чего. Мне уже писали читатели, что как раз всегда удивлялись, почему в ее книгах такие ужасные дочери и никогда не описана любовь матери к дочери… Вы – невнимательный читатель, даром, что поклонник.

Reader:

Извините, Катерина, не смог смолчать, отвечаю Оле Тарасовой, которая, правда, обращалась к вам. Но у нас здесь публичная дискуссия, поэтому я правил не нарушаю.

Первое и самое главное. Оля Тарасова книгу Катерины не читала. Может, пробежалась по диагонали. Не верю, что интеллектуально развитый человек может быть настолько нравственно слепым. Ум и начитанность в сочетании заставляют, прежде чем делать выводы, постараться поставить себя на место человека, которому хочешь возразить, с которым хочешь поспорить. Это норма. Вне нормы – вытаскивание цитат из контекста и замалчивание неудобных вещей.

Если бы Оля Тарасова внимательно прочитала книгу, если бы дала себе за труд взглянуть хотя бы бегло на некоторые из тысяч комментариев, она бы не стала опрометчиво утверждать, что все критические высказывания Катерина стирает. Это не соответствует действительности. Видите, я не употребляю слов «ложь», «вранье», «очернительство», потому что оскорбление оппонента является не доказательством в споре, а обыкновенным хамством. Катерина очень долго и совершенно напрасно терпела хамские выпады в свой адрес, пока, наконец, не решилась блокировать сквернословов, не предоставлять им собственную трибуну.

Но, как известно, обидеть можно не только бранным словом. Можно обидеть душевной черствостью, декларируемой как правило жизни. Что, собственно, и демонстрирует тут Оля Тарасова. Катерина кричит о своей боли, о покалеченном детстве, о незаживающей, увы, до сих пор душевной травме, а Оля Тарасова ее поучает: не должно у вас ничего болеть, у меня ведь не болит. Тут уже не один раз высказывались в том же духе. Только раньше это были в основном примитивные комментаторы, плохо образованные и слабо владеющие логикой. Но всех их, вместе с Олей Тарасовой, которая на первый взгляд выглядит интеллектуалкой, роднит одно общее свойство – нравственная глухота или слепота, в любом случае нравственный дефект. Все они не чувствуют и не хотят, а многие и не могут, со-переживать, со-чувствовать, со-страдать. Вот и вытаскивают из всей книги только то, что им доступно или удобно: ах, подумаешь, девочку плохо одевали, ах, подумаешь, бойкот ей объявляли, меня тоже по попе шлепали, а я о своей матери плохо не пишу.

Если других единомышленников Оли Тарасовой можно было бы упрекнуть в скудоумии и неразвитости, из чего проистекает полное непонимание темы книги, то Олю Тарасову в этом не упрекнешь. Она, судя по текстам, развита и логически мыслить умеет. И если она применяет те же примитивные доводы, что и недоумки, пытаясь очернить автора книги, значит, она это делает намеренно, специально не замечая главного. Ей плевать, что книга отозвалась болью в сердцах тех читателей, кто сам имел несчастье стать жертвой родительской нелюбви. Ей плевать, что в Интернете уже полгода на многих сайтах бушуют страсти вокруг этой замалчиваемой ранее темы, что создаются форумы, посвященные книге Катерины Шпиллер.

А вот творчество Г. Щербаковой тут проходит десятой темой. Смысл обсуждаемых проблем не в ее писательстве. И между прочим, большАя (если не бОльшая) часть читателей Катерины не читали раньше Г. Щербаковой и даже не слышали такого имени.

Думаю, на этом мы и закроем тему «Влияние популярности Щербаковой на успех книги Шпиллер». Впоследствии я еще приведу аргументы, которые, безусловно, убедят вменяемых людей в том, что главным манком книги оказалась тема, а не имя, как выяснилось, многим до того не известной писательницы. А вот феномен того, кто и как вступался за Щербакову, что это за люди, каков их умственный и моральный уровень, мы еще, возможно, обсудим. Ибо даже для меня многое оказалось в новинку. Ну, ей-богу, не ожидала я, что поклонники моей матери – столь недалекие и недобрые существа, не способные ни мыслить, ни сопереживать, ни анализировать. По моему скромному мнению, это в значительной мере характеризует и писательницу Щербакову. И еще раз я убедилась в правильности моих оценок ее личности. За что, разумеется, огромное спасибо «заступникам», несмотря на все то хамство, которое они обрушили на меня.