В поисках единорога - читать онлайн книгу. Автор: Хуан Эслава Галан cтр.№ 23

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - В поисках единорога | Автор книги - Хуан Эслава Галан

Cтраница 23
читать онлайн книги бесплатно

Все в том же Силете я велел отслужить заупокойную по погибшему арбалетчику, после чего мы двинулись дальше по этой неприветливой земле, призывая на помощь все свое мужество, чтобы терпеть обжигающий зной. Клянусь истинной верой — да не усомнятся в моих словах христиане! — что нет на свете места более унылого и жуткого, чем мавританская пустыня. Солнце как будто стоит в зените чуть ли не до самого вечера, словно отверстое жерло раскаленной печи, терзая людей и животных. Лучи его так безжалостны, что даже тени съеживаются, и пышет жаром земля, и обжигают камни, и кожаные ремни, и железные пряжки, и если дотронешься до них ненароком, на коже остаются волдыри и язвы, и пот струится ручьями, и пересыхают ноздри, и в иссохшем горле пропадает голос. Однако же довольно жалоб. На сем подробное описание ужасов пустыни прекращаю.

В первое воскресенье нового месяца добрались мы до большого холма по имени Зериба, с чьей каменистой вершины увидели далеко впереди, на расстоянии трехдневного перехода, не меньше, увенчанную облаками горную цепь. Весь караван разразился победными криками, и даже верблюды заревели, выражая свою радость. Арабы объяснили нам, что за теми горами находится первый город земли негров, что город этот велик и славен и зовется он Томбукту. Тут и мы разделили всеобщий восторг. Фрай Жорди, подцепивший какую-то дрянную лихорадку, на радостях мигом избавился от своей хвори, воспрял духом и, подойдя к нам с Андресом, предложил отслужить сегодня три мессы вместо одной и спеть хором Те Deum Laudamus [14] . Что мы, христиане, и сделали с похвальным рвением, преклонив колена, ибо мнилось нам, что, раз подошли к концу наши мытарства в пустыне, остальное уже будет проще простого.

Итак, мы продолжили путь с легким сердцем, и на пятый день, в пятницу, замаячила на горизонте белая линия, которую мы приняли за стены Томбукту. А еще через сутки навстречу нам вышли горожане, встречая караван таким ликованием, каким кастильцы встречают долгожданный дождь после затянувшейся засухи. В сопровождении шумной толпы мы вошли в Томбукту и поняли, что никаких белых стен вокруг города нет, — нас обмануло марево, дрожащее над раскаленной землей.

Размерами Томбукту превосходит наши города, хотя на самом деле трудно сказать, где он начинается и где кончается. Почва здесь имеет рыжевато-коричневый оттенок, и россыпь дышащих на ладан домиков, кое-как слепленных из глины, тростника и веток, совершенно с нею сливается. Окраины к тому же вообще покинуты жителями, заселен только центр, а вокруг — целые кварталы заброшенных, опустевших, разваливающихся лачуг, где обитают разве что гиены и прочие твари да порой находят приют местные преступники. Сразу видно, что город переживает глубокий упадок и что когда-то, задолго до нашего приезда, он знавал лучшие времена.

Население состоит в равной мере из негров и арабов, а также потомков смешанных браков между ними, по которым и не скажешь, какой в них больше крови — черной или мавританской. Дома все одинаково бедные, никто не выглядит богаче соседа — похоже, ни один житель не обладает сколько-нибудь ценным имуществом, и нищета вокруг такая беспросветная, что смотреть больно. Но очень скоро мы узнали, что страна эта называется Сонгаи, и по количеству дней, необходимых для перехода из одного города в другой, вычислили, что она больше Кастилии и имеет форму квадрата, по углам коего расположены четыре города: помимо Томбукту есть еще Гао, Сале и Дженне. Король со своими приближенными и знатью живет в Гао и никого к себе не пускает — маврам туда вход закрыт под страхом смерти от рук палача. А Томбукту — всего лишь место, куда стекаются караваны и куда негры привозят свои товары: рабов, золото, слоновьи бивни, звериные шкуры и орехи кола. Орехи эти особенно ценятся у мавров, поскольку у грызущего их согревается сердце, как у христиан от вина. В обмен же на все эти замечательные вещи негры просят одного — соли, как можно больше соли. Иногда еще берут ткани и какие-нибудь чепуховые вещицы. Представьте только, какая нужда гнетет этих людей, коли им приходится менять многое на малое, золото — на соль.

В Томбукту нам отвели немыслимых размеров загон, выходящий на городскую площадь. Мы обосновались там, оставив снаружи сопровождавших нас негров. Про каковых негров надо сказать, что ходят они практически без одежды, лишь причинные места завесив тряпкой, которая, впрочем, мало что скрывает. А потому мы не могли не заметить, что срамной уд у негров значительно длиннее, чем у христиан и даже чем у мавров. И это всем нам было очень обидно. Только у Инесильи разгорелись глаза, и Андрес все время бросал на нее свирепые взгляды, хотя она утверждала, что радуется окончанию утомительного перехода по пустыне, а вовсе не чему-либо иному.

Затем мы расположили своих верблюдов, тюки и дорожные сумки в отведенном нам углу загона, оставили с ними хорошую охрану из арбалетчиков и отправились вслед за маврами, в самом радужном настроении спешившими туда, где, как нам сказали, находилась река. И в самом деле, на расстоянии двух арбалетных выстрелов виднелась густая ярко-зеленая роща, а за ней лениво несла свои мутные воды река невиданной ширины. Так велика она была, что казалась чуть ли не океаном, а точнее, напоминала низовье Гвадалквивира, где он впадает в открытое море, только более полноводное и спокойное. Сотрясая воздух восторженными воплями, мы бросились мыться, и от того, что такая толпа народу одновременно, сталкиваясь и плескаясь, залезла в реку, коричневая прежде вода сделалась серой, как будто в нее насыпали пепла, — столько грязи сошло с купальщиков. Остаток дня промелькнул незаметно — в отдыхе и всевозможных увеселениях. Правда, наглотавшись воды из щедрого родника, бьющего возле площади, мы вознаграждены были сильнейшим расстройством желудка и всю ночь промучились коликами и поносом, что навлекло на нас безжалостные насмешки остальных. Справедливость восторжествовала, когда на следующее утро означенный недуг добрался и до них.

Весьма поучительное наблюдение: с того дня, как мы вошли в пустыню, Мохамет Ифран перестал наказывать погонщиков за мелкое воровство и прочие проступки, вместо этого он скрупулезнейшим образом диктовал список их прегрешений писцу, приставленному к каравану, чтобы вести учет товарам. Теперь же, по прибытии в Томбукту, он устроил оглашение списка. Писец выкрикивал имена провинившихся, они один за другим выходили за ограду, и им на ноги надевали кандалы, в каких здесь обычно держат рабов, — не железные, а из дерева и проволоки. Когда вывели всех — получилось человек тридцать или чуть больше — Мохамет Ифран объявил каждому его наказание: столько-то ударов плетью, а в одном случае — отсечение руки. Потом с них сорвали одежду, и пришли очень грозные экзекуторы с кожаными бичами и располосовали им спины посреди площади на глазах у многочисленной публики, состоявшей из негров, мавров и мулатов. Истязуемые заходились криками и воплями, не заботясь о подобающей мужчинам сдержанности, да и какая тут сдержанность, когда у тебя позвоночник ободран до кости. Страшно было смотреть, как падали на землю клочья кожи, как хлестала кровь, словно у свиней на бойне. Когда наказание завершилось, им залепили раны целебными травами, что останавливают кровь, перевязали влажными тряпками и уложили в тени, щедро снабдив водой для утоления жажды. Двое не пережили наказания, остальным на память остались ужасные шрамы. Неудивительно, что у негров не редкость исполосованные белыми рубцами спины — следы суровой кары, ведь в этой стране человек дорого платит за каждый свой проступок.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию