Ароматы кофе - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Капелла cтр.№ 56

Артур ставит вопрос. Произносит его отчетливо и в подчеркнуто учтивой манере, и этим, похоже, слегка восстанавливает порядок. Садится под дружный хор: «Правильно! Правильно!» Когда Эмили встречает его в кулуарах, он победно сияет.

— Слышали, как я уязвил Адмиралтейство? — выкрикивает он. — Это им явно не по нраву.

Эмили его поздравляет. Мимо спешат какие-то люди. Один останавливается.

— Отличная работа, Брюэр! — говорит человек, улыбаясь и хлопая Артура по плечу.

— Благодарю вас, сэр, — гордо отвечает Артур.

Незнакомец переводит взгляд — завораживающий, лучистый взгляд, — на Эмили.

— А это кто? — спрашивает он.

— Мисс Эмили Пинкер — сэр Генри Кэмпбелл-Бэннермен, — представляет Брюэр. Особо, для Эмили: — Великий реформатор!

— Какого же вы мнения о нашем Парламенте, мисс Пинкер?

— Прекрасного! — с чувством отвечает она. — По-моему, здесь так много людей, пытающихся, что-то сделать, чтобы двигаться вперед.

— Пожалуй, хотя почти столько же и тех, кто пытается преуспеть в обратном направлении, — произносит сэр Генри, комично качая головой.

Стоящие вокруг весело смеются. На миг ее накрывает теплой волной причастности к этому умному, энергичному и талантливому содружеству.

— Мисс Пинкер проявляет особый интерес к женскому движению за равноправие, — замечает Брюэр.

— Да? — восклицает сэр Генри. — Но, как вы изволили заметить, — он указывает на окружение, — в текущий момент все присутствующие здесь мужчины. Именуем это место праматерью парламентов, но не допускаем в его палаты потенциальных матерей. Быть может, мисс Пинкер, настанет день, когда вы не только обретете право голоса, но за вас даже, возможно, станут голосовать.

— Вы действительно так считаете?

Улыбка сэра Генри говорила: разве могут быть сомнения? И с поклоном он исчез, уже окунувшись в разговор с кем-то из своей свиты. Окружение потянулось следом. А Эмили продолжала светиться, воспламененная мощью его оптимизма.

Артур распрощался с ней, проводив до станции подземки у Вестминстерского моста, откуда поезд увезет ее обратно к Лаймхаусу, и Эмили внезапно почувствовала себя ужасно неприкаянной, как будто оказалась изгнанной из Райского сада строгим, хоть и любезным ангелом.

Очередной дневной переход. Но пейзаж вокруг уже не тот. Теперь склоны покрыты террасами возделанных угодий. Если смотреть вниз с высоты, кажется, будто кто-то опутал землю гигантской сетью. Временами на глаза попадается пара рядов кустарника с темными восковыми листьями. Гектор толкает меня в бок и радостно хрюкает:

— Видали? Кофе!

Заинтригованный, я направляю своего мула вдоль кустов, чтобы получше рассмотреть. Растение сплошь покрыто мелкими белыми цветочками, лепестки которых, стоит растереть между пальцами, издают сладковатый аромат; налитые душистым соком цветки растут густо, почти как кактусы. Запах кофе с легкой примесью ароматов жимолости и жасмина способен заглушить даже вонь моей пропитанной пылью и потом одежды.

С каждой ветки свисает длинная гроздь желтых, маслянистых, пухлых от мякоти ягод. Сорвав одну, хочу попробовать: надкусил. Но мякоть горькая и едкая, как сердцевина лимона.

Я обнаруживаю, что запах к вечеру усиливается. Едва опускается ночь, ниточки стойкого аромата от кофейных кустов, повиснув в темноте, щекочут нёбо. Я иду, прорывая эту нежную ткань запахов, медленно скользящую с места на место в недвижимом воздухе, как паутина по осени.

На каждой стоянке Фикре готовит нам кофе, пахучий и крепкий. Она проводит салфеткой по моему лицу, и я чувствую нежное давление ее пальцев. Она оглаживает меня медленно, плавно, щедро и сладостно проводя вокруг губ, глаз и носа. Я замираю, едва дыша. Только б не кончались эти нежные прикосновения. Но я понимаю, они никак не могут длиться дольше времени, которое она уделяет Гектору или Бею.

Перед тем, как уйти, она неизменно вкладывает мне в руку кофейное зерно. Или, если не удается в руку, куда-нибудь еще — за воротник, меж пуговиц моей сорочки, в боковую ложбинку у носа. Я находил их после, уже в седле, — зерна, маленькие, невесомые, отзывались в разных местах тела, обнаруживаясь вдруг, как крохотная песчинка в самом сердце жемчужины. А порой вспыхивает молниеносный взгляд, блеснет улыбка, предназначенная мне одному; сверкнут белые зубы и белки глаз из глубин накинутого на голову покрывала.

Дни стоят жаркие, душные, безветренные. Веки у меня тяжелеют, как после наркотика. Мерная поступь верблюдов стучит в висках, постепенно превращаясь в назойливый ритм совокупления.

Сладострастно-похотливые воспоминания — они роятся полчищами москитов в отупевшем мозгу. Надо гнать их прочь, но я знаю, они тотчас вернутся обратно.

Очередная стоянка. Лишь раз мне удается пообщаться с Фикре. Сгружая с верблюдов поклажу, мы оказываемся скрытыми от взоров верблюжьими торсами.

— В Хараре есть склад, который Бей захочет сдать внаем, — быстро говорит она. — Раньше принадлежал французу, торговцу кофе. Скажи, что снимешь этот склад.

— Отлично.

Верблюды стронулись с места, и прежде чем кто что-либо заметил, она скрылась.

Я где-то в хвосте каравана, поэтому сначала мне не понять, почему он остановился. Подтягиваюсь к передним, уже поднявшимся на гребень горы.

Под нами средь плодородной горной равнины, как в чаше, огромное озеро. Даже отсюда, издалека, можно разглядеть вокруг него стены и оборонительные сооружения. На башнях реют длинные, изорванные ветром флажки; дома из бурой глины и белые луковицы минаретов; птицы, искатели мусора, неустанно кружат над ними, как мухи над гниющим фруктом.

— Харар, — без нужды определяет Бей. — Прибыли.

«Гвоздичный» — восхитительный, комплексный запах, отдающий гвоздичным деревом, турецкой гвоздикой, врачебным кабинетом, ванилью и копченостями. Ценится и славится утонченной смесью пряных ароматов, придающих глубину кофейному напитку.

Жан Ленуар. «Le Nez du Café»

Ты ощущаешь его, проходя сквозь деревянные ворота, — резкий, землистый запах жарящихся зерен, тянущийся из нескольких окон. По улицам расхаживают торговцы кофе с серебряными флягами под мышкой. На базарных прилавках высятся ряды джутовых мешков, содержимое в виде блестящих зерен просыпается наружу. Это город кофе.

Ибрагим ведет меня к складу французского торговца. Это красивое двухэтажное здание, выходящее окнами на базар. Там пусто, не считая пары личных вещиц, принадлежавших бывшему обитателю. Гроссбух на французском, несколько писем, жестяная полка с несколькими книгами, походная кровать. Создается впечатление, что помещение было оставлено в спешке. Бей утверждает, дело было гиблое. Этот купец еще молодым прибыл в Африку, рассчитывая нажить состояние торговлей кофе, но погряз в каких-то сомнительных делах. Случилось так, что одна нога у него вышла из строя. Он вернулся в Марсель, а потом сестра сообщила письмом, что он умер. Бей только рад, что я хочу занять этот склад.