Без тормозов. Мои годы в Top Gear - читать онлайн книгу. Автор: Джереми Кларксон cтр.№ 92

На днях нам для съемок понадобился Aston Martin DBS, и поскольку в компании нам помочь не могли — все демонстрационные машины оказались в разгоне, — пришлось одолжить его в клубе водителей суперкаров. И мне сразу бросилось в глаза, как адски исцарапан металлический набалдашник рычага КПП. Дело в том, что люди, вступающие в клуб любителей суперкаров, носят ювелирные украшения. И потому-то никто из моих друзей в подобных клубах не состоит.

Я продолжу. Никому из моих друзей еще нет восьмидесяти, и значит никто не ездит на Peugeot. Среди них нет дураков, и значит никто не водит Renault. Никому из них не по душе убийства, и значит никто не купил себе Land Rover Discovery, и поскольку никто из них не преподает в школе географию и не судит футбольные матчи, Huindai в их рядах вы тоже не обнаружите.

Если не считать Мэя и Хаммонда, очень немногие из моих друзей имеют мотоциклы. Хотя это может отчасти объясняться тем, что им всем тоже под полтинник, и они либо давно выросли из этих игрушек, либо насмерть разбились на одной из них.

Две мои приятельницы ездят на Mitsubishi Evo, но обе — ослепительные красавицы, а это о чем-то говорит.

А именно о следующем. Чем старше становишься, тем труднее заводить настоящих друзей. Требуется длительное снюхивание и не один поход друг к другу в гости для сбора данных за дружеским ужином. Все это отнимает пропасть времени, и это довольно опасно.

Ведь нередко ты обнаруживаешь, что человек тебе не по нутру, в тот самый момент, когда тот решит стать тебе лучшим корешем. При таком раскладе тактично отделаться от него бывает трудновато.

В общем, я придумал план. Тот, кто ищет новых друзей, или даже нового спутника жизни, может сберечь немало времени и сил. Нужно просто обращать внимание на машины. Если вам нравится чья-то машина, есть шанс, что и сам человек окажется вам симпатичен. А если не нравится, то практически железно можно не тратить времени.

Январь 2010 года

Когда вы откроете эту страницу, надеюсь, я буду ставить живое шоу Top Gear в Австралии или Новой Зеландии. Но не исключено, что на самом деле я буду в аэропорту Хитроу торчать в просвечивающей рамке, а толпа охранников будет гыкать над хилостью моего отростка.

Ясно, я буду без ботинок, без ремня, без ноутбука, без зубной пасты и без подмышечного дезодоранта, и — теперь, когда этот нигерийский паренек показал, что взрывчатку можно пронести между булок, — еще и без трусов. Ради такого удовольствия мне придется отстоять очередь длиной до самого Макклсфилда.

Если бы только до Австралии можно было доехать на машине — а Джеймс всерьез рассматривал такую возможность, пока я не ткнул пальцем в синие пятна на глобусе, — я бы поехал. Потому что машина трогается, когда ты хочешь тронуться, не угрожает тромбозом вен на ногах, и в ней не придется сидеть рядом с толстяком. Если только я сам вас не подсажу.

Более того, загрузка чемоданов в багажник не отнимает три часа — если, конечно ты не Колин Руни [216] и если у тебя не Hillman Imp [217] и никто не предлагает купить наручные часы, конвертер валют или говенную книжку, пока ждешь, чтобы закупился твой спутник.

В моей машине я позволяю перевозить такие вещи как дартс, пистолеты, бейсбольные биты, жаровни для пикников и музыкальные инструменты. В самолет это все не пропускают. И если в моей машине вы пошутите про террористов, я посмеюсь. И никого не поволоку в тюрягу.

Ненавижу аэропорты.

Хорошо бы кто-нибудь открыл авиакомпанию «Я рискну». Чтобы работала по такому принципу: подъезжаешь на тачке прямо к трапу, загружаешься сразу без всякой проверки, и самолет взлетает. Если он взорвется, то и аминь, небольшая плата за удобства.

Но увы, никто такую компанию пока не открыл, и значит, чтобы подняться на борт, приходится проходить унизительную — и бессмысленную — процедуру досмотра. Не спорьте. Бессмысленную.

В былые денечки нас прозванивали, чтобы никто не пронес ствол или меч и не угнал самолет, но рамки бесполезны против ребят, которые рассчитывают, взорвав себя, попасть в край молока и меда и в объятия миллиона девственниц-гурий. Металлодетектором Джонни Смертника не остановишь.

После 11 сентября 2001 года нам больше нельзя садиться в самолет с бейсбольной битой или с ножницами. Но тут появляется Ричард Рейд [218] с чудесными взрывающимися туфлями, и вот нас уже заставляют снимать шлепанцы и складывать туалетные принадлежности в прозрачные пакетики.

А теперь этот нигериец с бомбой в трусах, и мы обязаны предъявлять охранниками в аэропорту свои причиндалы. И так будет продолжаться без конца. Американцы ужесточают меры безопасности. Террористы придумывают способ их обойти. Американцы ужесточают еще, и террористы снова находят лазейку.

А нас тем временем просят регистрироваться на рейс за шестнадцать дней до времени вылета, чтобы миллион служителей в световозвращающих куртках мог задать нам кучу идиотских вопросов и заглянуть нам в каждую волосяную луковицу. Нет слов, какая это все дурь.

По моим прикидкам, в следующие десять лет я простою в аэропортовских очередях 1800 часов. Семьдесят пять дней, вычеркнутых из моей жизни идиотами, забравшими в голову, будто самолеты можно оградить от террористов-смертников. Нельзя. И точка.

Хотя вообще-то, не точка: подумайте вот о чем. Вот на перроне при посадке в поезд вас не просвечивает секьюрити, а если задуматься — почему?

Бомба, удачно подложенная в скоростной экспресс, не только устроит кровавую баню в вагоне, но пустит поезд под откос, убив еще кучу народу. И в отличие от самолетов, которые обычно падают далеко от наших глаз, куда-нибудь в море, крушение поезда увидят все. Его можно заснять. Его покажут в новостях. В плане жертв и шумихи подрыв поезда для террористов может быть куда выгоднее, чем взрыв самолета. Вы это знаете. Я знаю. Правительства знают. И все равно мы с легким сердцем садимся в ночной экспресс до Эдинбурга и в ус не дуем.

А вообще-то террористы могли бы устроить катавасию еще круче и получить нужный им эффект, если бы оставили в покое общественный транспорт и переключились на автодороги.

Я знаю, что ВВС, которая публикует журнал Top Gear, сегодня считают слишком «местной», и надо бы взять для примера Бомбей или Барнсли. Но, боюсь, я не очень хорошо знаю как Барнсли, так и Бомбей, поэтому продолжим про Лондон.

Представьте на миг, что из-за террористической угрозы закрыли Хаммерсмитскую эстакаду там, где она пересекает Бродвей-виллидж. Это отрежет Лондон от трассы М4. А теперь представим такую же засаду в миле к северу, на эстакадном отрезке А40. И еще одну в Брент-кросс, этом пупе Лондона, откуда выходит пуповина шоссе M1, и, в общем, дело в шляпе. Никто не сможет ни въехать, ни выехать из самой важной европейской столицы.