Скиппи умирает - читать онлайн книгу. Автор: Пол Мюррей cтр.№ 106

А потом, по чистой случайности, они оказываются в старинном корпусе школы — это сразу видно по дырам в деревянной обшивке стен, по осыпающейся штукатурке. Здесь даже свет кажется более тусклым. Они торопливо идут мимо запущенных комнат, заставленных стульями, пока не доходят до пары деревянных дверей. Рупрехт очень-очень осторожно поворачивает дверную ручку и заглядывает внутрь. Внутри — шведские стенки и сетка для мини-футбола: это спортзал.

— Значит, вот это, — говорит он, поворачиваясь на 180 градусов к двери напротив, — и есть та самая Запертая Комната. — Голос у него невольно дрожит.

Разумеется, дверь оказывается закрытой, когда ее пытаются дергать и толкать. Рупрехт опускает на пол свою установку, достает отмычку “Сезам, открой! ТМ” и вставляет ее в замочную скважину. Повертев ее туда-сюда, он снова дергает дверь. Она остается запертой.

— Гм, — говорит Рупрехт, поглаживая подбородок.

— В чем дело? — спрашивает Марио.

Ему не нравится этот коридор. Откуда-то доносятся механические шумы, а лодыжки холодит какой-то необычайно студеный сквозняк.

Рупрехт, ничего не отвечая, рассматривает зазубрины на отмычке, потом снова вставляет ее в скважину.

— Ну, что там? — повторяет Марио, переминаясь с ноги на ногу.

— Эта штука должна отпирать любой из обычных замков, — говорит Рупрехт и поворачивает отмычку туда-сюда.

— И она не работает?

— Похоже, мне никак не удается ее приладить…

— Но у нас нет времени! Попробуй еще что-нибудь!

— На нее даже гарантия есть, — уточняет Рупрехт.

— Доставай дрель, да и дело с концом!

— Но дрель шумит.

— Зато дрелью раз, два — и готово!

— Ну ладно, ладно… — Он выжидательно смотрит на Марио.

— Что? — удивляется Марио.

— Ну давай ее сюда.

— Я думал, она у тебя.

— У меня? С какой стати?

— Потому что у меня ее нет…

До обоих все доходит одновременно; Марио сутулится.

— Мне казалось, ты говорил, что планируешь взять дрель.

— Я собирался, — смиренно отвечает Рупрехт. — Просто дело в том, что, когда я составлял план, я еще не знал, как все будет происходить.

И тут они слышат голос. Судя по тембру, это женский голос, но он давно уже лишен всякой мягкости, он давно полон жути и мрака, его сопровождают звуки, напоминающие лязганье и щелканье множества призрачных ножниц… На миг они словно примерзают к полу, а потом Рупрехт мычит: “Бежим!” Марио не нужно повторять это дважды. Подхватив сумку с пола, он уже готов мчаться рысью по коридору, как вдруг его за локоть трогает рука…

— Что ты делаешь? — шипит Рупрехт.

Марио смотрит на него, едва не грохаясь в обморок от ужаса:

— Я? Бегу.

— Оно же движется вон оттуда, — говорит Рупрехт, моргая.

— Нет, оно идет оттуда…

Они замирают на месте, едва не вцепляясь друг в друга от страха, и настораживают уши. Ужасный источник хриплых, сухих, каркающих звуков неизбежно приближается к ним — и почему-то, видимо из-за странных особенностей здешней архитектуры, или из-за типа камня, использованного в кладке, или, может быть, из-за необычного изгиба коридора, он приближается с обеих сторон одновременно. Мальчишки беспомощно перешептываются. С каждой секундой температура стремительно падает, свет тускнеет; жуткий голос снова и снова твердит свои омертвелые латинские заклинания, как будто он навеки обречен повторять одно и то же, — и этот рок они вот-вот разделят с ним, когда обладательница этого голоса завернет сюда вон из-за того угла, или нет, из-за того, а может быть, даже сразу из-за обоих углов, и обнаружит здесь их — трясущихся…

А потом рука — ни один из них впоследствии так и не может вспомнить, чья же это была рука, но отчаянная рука хватается за ручку двери, и на этот раз дверь чудесным образом поддается. Не раздумывая ни секунды, они быстро проскакивают внутрь, затаиваются по другую сторону двери, прижав уши к дереву, а тот голос — теперь вдобавок сопровождаемый гадким звуком: что-то куда-то волокут, — проходит прямо мимо них, всего в паре дюймов (они не в силах подавить дрожь)… а потом удаляется, вернее, угасает, или даже, еще точнее, растворяется…

Как только голос умолкает, они сразу согреваются и смелеют; распрямившись, они стряхивают с себя пыль, прогоняют мысль о том, что кто-то из них хоть на секунду поверил, будто тот, кто там, снаружи, прошел, и была Монахиня-Призрак (“Да я даже не верю в эту идиотскую Монахиню!” — “Я тоже не верю, нет!”).

К реальности их возвращает запах: будто чей-то палец, вдруг постучавший по плечу. Сильный и незнакомый, этот запах настолько пропитывает воздух, что едва ли не вытесняет его; они вдруг понимают, что давно уже слышали этот запах, только он был слишком разреженным, чтобы они обратили на него внимание. Какой бы загадочной новизной ни веяло в здешних коридорах, источник, средоточие этого запаха — здесь.

— Ну вот, кажется, мы и очутились в Запертой комнате, — говорит наконец Рупрехт.

— Ну да, — откликается Марио.

Тишина — тишина и темнота. Мертвые встают и ходят… грядущее становится утробой…

— Ну ладно, — говорит Рупрехт с напускной бравадой, — давай сыграем наше представление.

И он идет со своей установкой куда-то в сумрак; Марио спешит за ним, следуя за звяканьем в Рупрехтовой сумке и силясь не думать о тех легендах, о которых говорила сестра Найелла… И тут он его видит — видит синий труп девочки, подвешенный к балкам, болтающийся прямо перед ним!

К счастью, он слишком потрясен, чтобы кричать. А когда успокаивается, то до него доходит, что это вовсе не девочка, а только школьная блузка, висящая в воздухе.

Поднырнув под нее, он спешит дальше. Даже в темноте эта комната кажется значительно больше, чем они предполагали. По мере того как их глаза привыкают к темноте, они делают несколько других неожиданных открытий. Например — что комната совсем не пустая.

— Покажи-ка мне карту, — просит Рупрехт.

Поднеся ее совсем близко к лицу, он тщательно всматривается.

— Гм-м, — мычит он в задумчивости.

Сомнений нет: это то самое место. Но вместо паутины и растрескавшихся половиц здесь сушилки для одежды, стиральные машины, гигантские коробки со стиральным порошком.

— Это больше похоже на прачечную, чем на класс, — размышляет вслух Рупрехт.

Может быть, заброшенная прачечная? Однако спортивные майки с символикой Сент-Бриджид, юбки и джемперы, одни сухие, другие мокрые, сваленные в корзины или вывешенные на металлических рамах, — все это совсем не похоже на какое-то забытое старье…

Он снова сверяется с картой.

— Ты не слышишь какой-нибудь музыки, а? — спрашивает он Марио. — Какой-нибудь сверхъестественной музыки?