Алтарь эго - читать онлайн книгу. Автор: Кэти Летт cтр.№ 61

На похороны рок-звезд, словно мухи, слетаются все знаменитости. Когда гроб опустили в землю, пузатые, с седыми висками руководители компании звукозаписи в лимонного цвета свитерах и с лосьоном для бритья, способным вернуть к жизни мертвого, собрались в кучку для заключения очередной сделки. Рыдающие сучки на каблуках выясняли, кому важнее присутствовать на поминках – «Я знала его лучше, чем она», – и назначали свидание оставшимся в живых членам группы.

Притворные горевания продолжались в нашем доме на Эбби-роуд.

Здесь были шишки из компании звукозаписи, компенсировавшие физические недостатки тем, что носили разбухшие кошелки на уровне паха (женский вариант увеличивающего грудь бюстгальтера). Члены группы богемного вида, на лбу у которых было написано: «Я такая творческая личность, что отказываюсь бриться» (причем, что удивительно, их патлы были одинаковой длины круглый год), обменивались безвкусными, как и еда в тарталетках, старыми анекдотами Скунса.

Я обнаружила Зака на нашей заново отделанной кухне, и те же двое пиджаков «Армани» махали перед его носом новым контрактом.

– Закери! – воскликнула я голосом, от которого чуть не потрескался фарфор. – Не подписывай! Или тебе придется скрываться где-нибудь в аргентинской рыбачьей деревушке!

Зак выпроводил меня в отдаленную часть сада, где нас никто не мог видеть.

– Перестань вести се'я как мамаша, слышишь? – потребовал он. Его дикция снова ухудшилась.

– Да я не веду себя как мамаша, хотя, если хочешь, теперь ты наказан на три недели, – слабо парировала я.

Он с трудом выдавил улыбку.

– Ты зна'шь, через час я отправляюсь в Будапешт. – Он опрокинул меня на газон. – И ты должна поехать со мной.

– Ну… Зная Роттермана, я уверена, что он забронировал тебе места на таком самолете, в котором дверь багажного отделения открывается во время полета и все предусмотрено для того, чтобы пассажиры приземлились чуть раньше самого самолета.

– Да? Если я упаду, то постараюсь упасть на тебя. – Его рука была уже под моим лифчиком, но я почувствовала утомленные нотки в его голосе. – Поэтому ты должна поехать со мной, Бек… Понимаешь, мы отдаляемся друг от друга в каком-то смысле, девочка моя.

– Я знаю. Когда ты бодрствуешь, я сплю. Когда я бодрствую, спишь ты. Только твой младший братик не дремлет… – Он рассмеялся, но без энтузиазма, и убрал руку с моей груди. – …и мы больше не разговариваем, – добавила я, гладя его лицо. Впервые язык тела был недостаточно убедителен.

– Ты права. Я мало с тобой разговариваю… Увидимся, крошка. Мне нужно собирать вещи.

– Вот. Как всегда. Ты даже не можешь поговорить о том, что мы мало разговариваем.

– Тогда поех'ли со мной! Ты ж' должна быть моей женщиной!

– Если я для тебя так важна, останься. Я говорю серьезно, Зак. Мне кажется, тебе не надо ехать. Послушай меня. Ты же знаешь, что деньги от страховки идут фирме звукозаписи. Когда мы были в Бристоле, я видела, как Роттерман давал Скунсу героин.

Я ожидала, что Зак взорвется от негодования. Но он просто скрутил папиросу, прикурил и лениво затянулся.

– Да что с тобой, Зак? Я больше тебя расстраиваюсь из-за того, что Ротти подсадил бедного ребенка на наркотики и вскоре сам устроил ему передозировку, а ведь я даже не знала этого мальчика.

– Я расстроен, понятное дело. – Его глаза зло сверкнули. – Но мне проще этого не показывать.

– Я никогда не пойму мужчин. Вы не звоните своим матерям, вы не плачете над мелодрамами вроде «Неспящих в Сиэтле», вы не можете сказать «Я люблю тебя» женщине, которая вынашивает ваших детей, вы не можете плакать на похоронах друзей, но вы готовы писать кровью, когда из-за погодных условий отменяют тур воссоединившихся «Роллинг Стоунз».

– Послушай, в шоу-бизнесе речь не о том, ублюдок ты или нет, а о том, большой ты ублюдок или средний. Благодаря Роттерману, я буду сниматься в рекламе Кельвина Кляйна. А это большие бабки.

– Боже! Ты что, действительно хочешь стать мужским вариантом «Спайс Герлз»? И судить о своем успехе по количеству недозрелых толстозадых дур, которые будут на коленях просить твой автограф? Я не намерена основную часть нашей жизни провести на страницах паршивых газетенок: «Шоу Зака и Бекки! Присоединяйтесь к ним, путешествуя в центр Поп-Вселенной!».

Зак улыбнулся.

– Не улыбайся! Дома я уже не могу выносить твою улыбку. Теперь она принадлежит чужим людям. У кого-то есть на нее копирайт, мать твою.

– О боже. Да перестань быть такой англичанкой до мозга костей. Ничего не проходит так быстро, как успех. А Ротти уже готовит мое выступление в Нью-Йорке. Ты понимаешь, что это для меня значит? Я артист. А артисты вынуждены идти на поводу.

– Да уж. На поводке скорее, зато в лимузине с кондиционером. Джулиан говорит, что Роттерман сам подал заявление в Скотланд-Ярд.

– Джулиан? А когда эт' ты с ним разговаривала? И откуда, бля, ему-то знать? – Он грубо развел мне ноги.

– Зак, если у тебя есть ко мне какие-либо чувства, ты расстанешься с Роттерманом.

– Ты забываешь, что я мужчина. Нет у меня никаких чувств!

– Зак, ты далеко пойдешь… и, надеюсь, оттуда не вернешься, – сказала я и тут же об этом пожалела.

– Да, ну тогда увидимся как-нибудь. – И он оставил меня лежать с задранной до ушей юбкой.

Из дома доносились музыка и смех. Я собрала остатки сил. Побольше доказательств моей правоты – вот что нужно Заку.

Я заметила, как Роттерман сделал знак Селестии. Трепеща, она послушно засеменила к нему. Они радостно шептались, а потом Селестия отправилась в ванную комнату на втором этаже. Я ворвалась следом за ней – она уставилась на меня остекленевшими глазами. В ней появилась тупая наглость. Неожиданно я увидела ее в резком свете флюоресцирующей лампы. Худенькие детские ножки, колготки в сеточку, ярко подведенные глаза, грязные волосы, свисающие безжизненными сосульками. Почувствовав слабый запах блевотины, я наклонилась к раковине, где еще плавали остатки салата и моркови. Господи… Если уж ты страдаешь булимией, не лучше ли питаться шоколадными пудингами?

– Зачем ты с собой такое творишь? – спросила я тихо. – Тебе нужен врач.

Селестия беспомощно смотрела на меня. Было глупо просить ее войти в контакт с внутренним ребенком – его она, без сомнений, уже выблевала.

Мне ничего не оставалось, как пойти на открытую конфронтацию с Роттерманом. В толпе гостей его не было. В конце концов я нашла его в темном углу гаража – сгорбленный новоиспеченный «компаньон» со злобным лицом пересчитывал деньги, раскладывая пачки купюр по пятьдесят фунтов на капоте новой спортивной машины Закери.

– Че те надо? – сплюнул Роттерман. – У нас тут дел'вой разг'ор.

– И что на повестке дня? Преимущества переезда в Италию, где за преступления платят больше, а все судьи уже перебиты?..