Жизнь, прожитая не зря - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Бойков cтр.№ 55

В ней произошло замешательство. Раздался пьяный женский визг. Люди глухо галдели, толкались и крутили во все стороны головами. Слышался резкий свист и матерные ругательства.

Певец, подозрительно зыркая по сторонам, злобно кричал в микрофон:

— Слышь, ты, урод! А ну, выходи, гнида! Выходи сюда!

Никто не вышел. Лебедев, швырнув бутылку, стоял на месте неподвижно, дабы не привлекать к себе внимание. Прошла минута. В микрофон неслись истеричные вопли вперемешку с ругательствами. Народ волновался. Кажется, у сцены уже кого-то били. Слышались выкрики:

— Уроды!

— Козлы!

— Нажрались, суки!

— Мудачьё!

— Дебилы!

Лебедеву хотелось бежать со всех ног. Прочь от этого злобного гомона толпы! Поскорее спрятаться, скрыться в густых августовских сумерках, нырнуть в какой-нибудь проходной двор и там затаиться, затихнуть. По спине, по самым позвонкам, противно холодя тело, струился пот. Казалось, что вот сейчас кто-нибудь, перекосив лицо в злобной гримасе, гаркнет, ткнув в него пальцем: «Это он! Он бросил! Я видел!» И тотчас налетят со всех сторон бешеные, злые люди, и сдавят, сомнут его. И десятки рук скрюченными пальцами вопьются в тело, вырвут волосы, выбьют глаза, и, повалив, будут бешено топтать ногами, вбивая в асфальт

Прошло несколько минут. Люди по-прежнему волновались у сцены, но на него внимания не обращали. Тогда Лебедев медленно повернулся и не спеша, медленным деревянным шагом двинулся в сторону Адмиралтейства. Старался, как мог идти спокойно, не оглядываясь. Остановился возле ларька, спросил бутылку пива.

— Что там случилось? — спросил торговец, с интересом посматривая в сторону сцены.

— Да хрен его знает. Вроде, бутылку кто-то бросил, — ответил Лебедев быстро.

— А-а-а.

А певец всё ещё не мог успокоиться. До курсанта отчётливо долетали его крики:

— Ты, коммуняка поганый! Выходи сюда! Выходи, кому говорят! Чё, испугался, да? Испугался?

Науськанная и подогретая им толпа избила в кровь какого-то панка с комсомольским значком на косухе. Завидев значок, все решили, что бутылку бросил именно он.

— Получай, ублюдок! Вот тебе за 37-й! — кричали пьяные и жестоко пинали жалко скулящего на асфальте парня.

К месту избиения стала протискиваться безучастная ко всему до этого милиция.

Лебедев бродил по улицам почти час. В душе кипела злоба. На музыкантов, на пьяную толпу с триколорами, на самого себя, пережившего приступ сильного страха.

Злоба перемешалась с осознанием бессилия — чувства, ставшего главным во всей его последующей жизни. Он, советский курсант, уже почти офицер, был вынужден украдкой, словно уличный шпанёнок, бросать бутылку в какого-то волосатого урода с фальшивыми «георгиями» на груди, а потом с замирающим сердцем уносить ноги прочь, боясь расправы. Улепётывать от каких-то пьяных, ещё прыщавых и дурно вопящих парней, из которых и в армии-то никто, наверное, не служил.

Лебедев остановился посреди узкого, незнакомого переулка. С удивлением обнаружил, что его рука до сих пор сжимает давно допитую бутылку пива. И бешено, с громким матюгом хрястнул её о стену. Осколки разлетелись по всему тротуару. Он огляделся бесноватыми, пьяными глазами вокруг, ища, на ком бы ещё сорвать злость.

В переулок внезапно вывернул долговязый и длинноволосый парень в футболке с какими-то рок-уродами на груди. На плече его лежало деревянное древко, и развёрнутый трёхцветный флаг трепыхался за спиной. Наверное, он тоже шёл с Дворцовой площади, с концерта.

Когда парень приблизился, Лебедев быстро шагнул вперёд, преграждая ему дорогу. Пристально глянул в глаза, зло ухмыляясь. Положил руку на древко, сжав крепко в потной ладони. Длинноволосый оторопело остановился, вылупился испуганно.

— Куда идёшь, чмо волосатое?

— Туда, — парень неопределённо мотнул головой. У него в ушах поблёскивали серьги. — А что?

— Х… в очко! — выругался Лебедев. — С концерта идёшь, да?

— Ну, да. С концерта.

Парень, испуганно таращась на курсанта, попятился назад.

— А чё флаг этот ублюдский с собой таскаешь?

— Просто, — и инфантильное лицо волосатого с распухшими юношескими прыщами сделалось бледным, беспомощным.

— Просто? А на хрена ты туда ходил? Я тебе этот флаг сейчас в ж… засуну!

И Лебедев, с силой рванув левой рукой древко на себя, правой с размаха врезал ему в челюсть. Парень, нелепо дрыгнув ногами в воздухе, рухнул на асфальт. Флаг оказался в руках у курсанта.

Он переломил древко об колено и с ругательством отшвырнул прочь. Потом схватил парня за волосы, приподнял рывком вверх и резко, с силой ударил снова — коленом в лицо. А затем, распаляясь всё больше, пнул его, уже лежачего, со всей дури по рёбрам ногой. Раз, другой, третий.

— Получи, сука волосатая!

Лебедев бил сильно, с остервенением. Парень неуклюже перекатывался по асфальту и, закрывая руками голову, громко выл. Лебедев ударил его ногой ещё раз, а затем, ухватив за плечи, приподнял, и, с бешенством смотря в разбитое, густо перепачканное кровью, застывшее от ужаса лицо, сказал:

— Получил, гнида? Это тебе за тряпку трёхцветную. Ещё раз с такой увижу — убью! Понял?

— По… понял, — едва пролепетал волосатый, глядя на него неотрывно, точно загипнотизированный.

— А теперь вали отсюда! Вали!

Но уйти пришлось ему. Избитый парень даже не мог встать на ноги. Несмотря на угрозы и новые пинки, он одурело сидел на асфальте и затравленно таращился по сторонам, отирая длинную, кровавую слюну, струящуюся с разбитых губ. Вся его одежда была в грязи и крови, а на плече явственно отпечатался след курсантской подошвы.

— Вот тупорылый, блин! — смачно выругавшись напоследок, Лебедев развернулся и быстро пошёл прочь.

Пройдя разом несколько кварталов, остановился, чтобы перевести дух. Прислушался, огляделся. Вокруг шатались пьяные, да редкие парочки бесстыдно, взасос целовались возле горящих фонарей.

Он пошёл разыскивать работающий магазин. Нашёл, в конце концов, прослонявшись по улицам ещё с полчаса. Никак не мог решить, что же ему надо и потому долго топтался возле прилавков. Наконец, купил бутылку водки, хлеб и полпалки копчёной колбасы. Выходя, глянул в небольшое, засиженное мухами зеркало, висевшее на стене возле двери. Глянул довольно на своё отражение, усмехаясь в ответ самому себе — такому жестокому и подлому.

На улице свернул в ближайший двор. Сев на лавку, раскупорил бутылку и жадно глотнул прямо из горла. Поперхнулся, пролив на одежду. Шумно выдохнул и принялся торопливо кусать колбасу, проглатывая куски, почти не жуя.

Снова выпил, быстро зажевав хлебом. Поднял глаза кверху, ощущая в гортани приятное жжение. Посмотрел на крупные августовские звёзды. Здесь, вися над пустым и тёмным двором-колодцем, они казались ещё ярче. Лебедев выругался и, опустив голову, плюнул под ноги.