Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Копсова cтр.№ 37

– Вот и стоим у дома твоего в самый последний раз.

Как действовать, не мешкая?

Ведь рухнул домик карточный,

Остался мне насмешкою

Лишь голос твой загадочный.

Акулы вечны происки,

И движимы лишь голодом,

Как чувства – в вечном поиске,

Иначе – смерть от холода.

Держу я полудохлыми

Те чувства ненасытные,

Стою один под окнами

Голодный и настырный я, —

патетически искренне и с большим чувством продекламировал действительно очень расстроенный стихотворец. Честно говоря, я даже не ожидала.

– Можно мне поцеловать тебя на прощание?

С видом прелестной Дунюшки из пушкинского «Станционного смотрителя» потупила я голубые очи и молча кивнула, слегка растерянно прикрывая лилиями нижнюю часть лица. Николай, взяв за плечи, чуть развернул меня к себе. «Много могу я насчитать поцелуев с тех пор, как этим занимаюсь, но ни один не оставил во мне столь долгого, приятного воспоминания, как тот Дунюшкин поцелуй». В моей голове пронеслись слова Александра Сергеевича Пушкина – отца русской поэзии: «Наконец и с ней я простился, и она проводила меня до телеги».

– Вероника, немедленно марш домой!

В тот же миг с балкона раздался к старости ставший басовитым голос моей бдительной старушки. Я облегченно ойкнула, быстренько чмокнула Колю в пропахшую лунными лилиями щеку и опрометью бросилась в черные объятия старого подъезда.

* * *

Примчавшись домой и взволнованно расцеловав возмущенную до самых глубинных фибр души происками мужчин-нахалов, которые только и рыщут, что где плохо лежит, мою совершенно бескомпромиссную в любых вопросах бабушку, я сразу же бросилась к телефону звонить Майке. Что это она там заливала Коле насчет дачи, может, эта кокетничающая красотка-шалунья уже вернулась? Боже мой, да какая дача, если есть такая отличная возможность устроить свою личную жизнь!

Трубку сняла Изабелла Сократовна с ее придыхающим на французский манер воркующем «алле». Ну, наконец-то, хоть кто-то дома!

– Нет, Никочка, Майечка не на даче, а в госпитале. У Миши утром случился внезапный приступ панкреатита, и его срочно госпитализировали. Она была просто вынуждена поехать с ним и пока домой не возвращалась и не звонила.

– Петеньке плохо? – испуганно переспросила я, думая, что Майкина мама перепутала имя собственного внука по причине внезапно поразившего ее на нервной почве невроза-склероза. Я абсолютно не в курсе, какой орган страдает при панкреатите, но само название звучало слишком серьезно и угрожающе.

– Ой, Ника! Извиняюсь, милочка, но типун тебе на язычок! Да не дай-то бог. Это у Миши-доцента панкреатит. Но больше чем уверена: с ним все обойдется благополучно. На Мише что угодно заживает, извиняюсь, как на арктической лайке. А ты ходила к ясновидящей? Мне Майечка рассказывала, что ты собиралась. Мы с ней много читали в газетах и хотели бы сходить, да больно дорого она берет за сеанс. Ну и кем ты была в своей предыдущей жизни?

В русском издании женского журнала «Космополитен» мы с Майей вычитали ну просто очень хвалебную статью под названием «Откровения ангела-хранителя» о некоей русской московской ясновидящей магине и целительнице. Ясновидящая, например, могла с ходу рассказать страждущему, какие-такие дела-поступки он совершил в своей предыдущей биографии, какую вину ныне вынужден искупать или же, наоборот, за что нынче так наслаждается жизнью в нирване успеха и блаженств. В статье черным по белому было написано: «в нирване успеха и блаженств», хотя, насколько помнится, согласно понятиям всех видов йоги, нирвана – это «вечное ничто». Только просветленный маг может знать, какие там, в абсолютном ничто, блаженства и что там определяется как успех, а простым смертным подобные сокровенные знания не даны вовсе.

Мы с Майкой загорелись сходить, тем более что имя этой белой колдуньи года два гремело по стране в несколько раз круче, чем в свое время имя Джуны. Еще выяснилось, что целительница реинкарнировала в одну нашу знаменитую фотомодель душу американского миллиардера Джона Рокфеллера, и теперь одного ее прикосновения к человеку достаточно, чтобы ему начало «фартить» в бизнесе и в деньгах. Модель сделала вышеуказанное заявление в популярном телешоу, и все, кто мог, – в основном телеведущие, журналисты, операторы, осветители и прочие лица мужского пола прямо в эфире бросились трогать телезвезду за всевозможные выпуклые и впалые места. Хотя им и до того везло, но тут, на съемках, повезло еще больше и прямо за так. Естественно, все – и работники массмедиа, и публика в зале, и телевизионные зрители остались довольны и фотомоделью, и колдуньей, а ведущий посоветовал повесить портрет звезды на стенку в квартире – мол, даже так денежные энергии потекут прямо в руки желающих.

Мне лично знаменитая жрица Гекаты-Реи, Изиды и Хатор, она же ясновидящая предсказательница лучей судьбы поведала, что всего лишь каких-то триста лет назад я была художником-ювелиром Бенвенутто Челлини, чем несколько удивила и расстроила. Не мог такой великий художник и такой хороший человек сотворить в свое время настолько халтурное изделие, чтобы в последующей реинкарнации его бы так изводил грозный муж. Хотя, может, я злата-серебра или бирюзы какой с жемчугами заказчикам не довешивала, за что и страдаю теперь. Поделом! И про Майю я спросила, как ей клятвенно обещала. Оказалось: лет пятьсот назад она работала инквизитором в Уэльсе. Графство Уэльс в Объединенном Королевстве я посещала, к сожалению, всего один раз, да и то очень давно, о деятельности тамошних инквизиторов совсем ничего не знала и потому слушала прорицательницу, раскрыв рот и трепеща от почти священного восторга.

По всему выходило, что бывшие простые римские рабы, феодальные крестьяне и рабочие посудомойки после новой реинкарнации к ней почему-то не захаживали, видимо, у них по-прежнему было не густо с деньгами. Вот такова она, Се Ля Ви и сила кармы, хоть тресни.

И про сыночка своего ненаглядного я, естественно, все разузнала подробно. Игоречек раньше проявлял свою незаурядность в виде математика Рене Декарта, но чуткое материнское сердце мое об этом догадывалось еще до всяких гаданий. Разве мог бы быть кем-либо иным сын такой замечательной матери, как я?

А про успех в вечном ничто я, оказывается, с самого начала все тоже правильно поняла: когда тебя в этой жизни уже ничто не колышет, то достижение столь замечательного состояния и есть самый большой успех.

Обо всем об этом я наболтала время от времени шумно вздыхающей Изабелле Сократовне в темпе анданте, поэтому-то и уложилась где-то в час с небольшим. Моя мама уже два раза успела разогреть кислые щи со свининкой, кстати сказать, мои самые любимые.

Наконец-то Изабелла Сократовна почувствовала себя удовлетворенной моими сведениями о местной московской мистике и по-королевски величественным, как в старые добрые времена, голосом попросила передать трубочку милочке Лидии Владимировне. В самых цветистых и поэтических выражениях она расхвалила маме меня: я-де разэтакая умница и растакая красавица, и характер прямо ангельский (вот бабушка моя не слышала!), и пригласила милочку Лидию Владимировну обязательно к себе в гости в самое ближайшее время. Тут мама окончательно оттеснила меня, смеющуюся, от трубки и грозно указала на стынущий суп.