Возвращение Сэмюэля Лейка - читать онлайн книгу. Автор: Дженни Вингфилд cтр.№ 40

Сэмюэль понял, к чему она клонит, и спросил, не винит ли она Бога в том, что случилось с Блэйдом.

Сван заколебалась. Видно, эта мысль давно ее мучила.

– Нет, – сказала она наконец. – Все из-за меня. Это я сократила пост, чтобы нам не пропустить банановый пудинг.

В пятницу утром во дворе снова появилась лошадь – привез ее в фургоне Оделл Притчетт, а Той Мозес заплатил. Оделл позвонил Тою, спросил, как отблагодарить его за заботу о Снеговике, а Той ответил: не стоит благодарности, но он будет рад, если Оделл подскажет, где подыскать для детей подходящую лошадку. Без дурных привычек, да поспокойнее.

– Есть у меня лошадка, для вас самое то, – ответил Оделл. – Зовут ее Леди.

Они заспорили было о цене (Оделл хотел отдать лошадь даром, а Той не желал и слышать), но в конце концов поладили. Лишь они вдвоем знали условия. Точнее, лишь им было известно о существовании сделки.

В разгар утра дети, покончив с работой по дому, занимались обычными делами, то есть пустяками. Нобл и Бэнвилл растянулись на пятачке голой земли перед домом и выманивали из норок муравьиных львов. Делалось это так: берешь травинку, засовываешь в норку и поворачиваешь. И приговариваешь:

Лев муравьиный, скорей выходи,

В доме пожар, твои детки одни.

Выманить муравьиного льва не удавалось (впрочем, как всегда), но надо же хоть как-то скоротать время.

Сван забралась на крышу курятника, откуда легче всего залезть на шелковицу, росшую рядом. Она вскарабкалась с крыши на толстый сук, оседлала его, прислонилась спиной к стволу. За густой листвой не видно, что творится вокруг, – ну и пусть, зато листва и ее скрывает от посторонних глаз.

Сван услышала грохот грузовика, но даже ухом не повела. Машины тарахтели возле дома весь день и большую часть ночи. Но когда братья заулюлюкали, словно индейцы на охоте за скальпами, Сван встрепенулась.

– Лошадь? – вопил Нобл. – Лошадь для нас?

А Бэнвилл вторил:

– У нас теперь есть лошадь и ее не придется отдавать назад?

К такой новости нельзя отнестись равнодушно, тем более когда тебе одиннадцать. Лошадь не вылечит разбитое сердце, не избавит от печали по Блэйду. Но все-таки Сван заинтересовалась.

И слезла с дерева.

Лошади, как известно, выходят из фургонов задом, и первое, что увидели Сван с братьями, был круп Леди. Лучшего начала и не пожелаешь.

– Ох, какая красивая! – прошептал Нобл.

– Дааа… – благоговейно выдохнул Бэнвилл.

– Что красивое? Задница? – осведомилась Сван, вряд ли ее сделает счастливой один-единственный взгляд на конский круп.

Следом показалась и вся лошадь. Как раз подходящего размера – не большая, не маленькая. Серая в яблоках. Слегка провислая спина? Подумаешь, они и не заметили. Не первой молодости? С виду не скажешь. Что от них не укрылось, так это куцая грива, будто ребенок обкорнал ножницами (так и оказалось).

– Грива отрастет, – оправдывался Оделл. – Дочка моя чуть перестаралась.

Дети понимающе закивали: обкорнали чуток, с каждым может случиться.

Оделл продолжал:

– Она смирная, ласковая. Ей уже почти восемнадцать, прыть у нее не та, что прежде. Зато покладистая.

Бэнвилл догадался, что слово «покладистая» в отношении лошади значит несколько иное, нежели в отношении человека, и попросил объяснить.

– Это значит, если попросишь ее о чем-то, она из кожи вон вылезет, лишь бы вам угодить, – ответил Оделл.

Дети заулыбались. Все трое. Даже Сван. Лишь Той Мозес не улыбнулся. Он помрачнел и сказал, что если они станут требовать от лошади слишком многого, он знает, как срезать с вяза хорошую розгу.

Дети ездили без седла. Старое седло лежало у Тоя в сарае, но кожа потрескалась, да и великовато оно для Леди. И потом, дети решили: раз индейцы ездили без седла, то чем они хуже? Той взнуздал Леди, показал, как править мягко, чтобы удила не врезались в уголки рта. И оставил детей одних.

Ездили по двое: Сван было не стащить с лошади, а братья согласились кататься по очереди. Вокруг двора. Вокруг амбара. Потом по выгону. Но к ручью не приближались. Ручей – извилистая граница, где кончается безопасность и начинается неведомое зло. К встрече с ручьем они пока не готовы.

С Леди обращались по-королевски: морковка из кухни, сахар-рафинад из лавки, арбузы прямо с грядки возле коптильни.

– Вы ее до колик доведете своей добротой, – покачала головой бабушка Калла, поймав их за кражей яблок, что она отложила для пирожков.

Колики бывают у младенцев, от них еще никто не умирал, но Калла сказала: не знаете, как лечить лошадь, – не доводите до болей в животе. С тех пор дети почти перестали таскать для Леди еду, зато принялись ее холить.

Той научил их орудовать щеткой и скребницей, чистить лошади копыта.

– Для лошади первое дело копыта, – объяснял он. – Человек и на деревяшке может ковылять, а лошадь пропадет без колес, что ей Бог дал.

Дети захихикали: лошадь на колесах! – но призадумались, усмотрев в словах Тоя совсем иной смысл. В первый раз Той завел речь о своем протезе. В первый раз в жизни. Небрежно, мимоходом, будто на самом деле хотел сказать что-то другое. Будто посвящал их в свои тайны, впускал к себе в душу. Наверняка это случайность. Подумаешь, вырвалось. Той не бросается словами, не фамильярничает с чужими детьми – лучше на сей счет не обольщаться.

В ту ночь все трое спали крепче. Сван даже уснула в своей постели, а не в кресле. Но все-таки зажгла ночник, что купил отец на другой день после несчастья с Блэйдом. Сможет ли она когда-нибудь в жизни спать без ночника?

Сван спала как убитая. Она не слышала, как кто-то тихонько забрался в окно, но, когда он шмыгнул к ней под одеяло, Сван, вздрогнув, села на кровати. Не успев открыть рот, чтобы закричать, она узнала гостя – и счастливей минуты не было в ее жизни.

– Ты как сюда попал? – выдохнула она.

Блэйд Белинджер указал на окно. Он снова в «пижаме», на повязке – зловещее желтое пятно. Сван крепко обняла его. Блэйд уронил голову ей на плечо, уткнулся носом в шею.

– Я все видела, – призналась Сван, кляня себя за то, что не смогла помочь.

Блэйд высвободился, устремил на нее взгляд. В последнее время с ним столько всего случилось – непонятно, о каких событиях речь.

Сван объяснила:

– Тогда, в лесу. Мы с братьями пришли к тебе на выручку, но было поздно.

Единственный глаз Блэйда, прекрасный, бархатный, изумленно округлился, рот раскрылся. В первый раз в жизни кто-то пришел ему на выручку.

– Мы хотели напугать твоего отца до смерти, но я потеряла сознание и все сгубила, помешала чуду.