Земля под ее ногами - читать онлайн книгу. Автор: Салман Рушди cтр.№ 145

— И как ты будешь фотографировать подспудные течения? — спросила она.

— Не знаю, — улыбнулся я. — Думаю, для начала стоит поискать в нужных местах.

— Ты меняешься, — заметила она. — Не останавливайся, мне это нравится. Мне это правда очень нравится.

Мы все менялись. Перемены в Ормусе, который проводил целые дни, запершись в затемненной комнате, с маской на глазах, его усилившиеся мигрени, приступы, сопровождающиеся рыданиями и криками, — все это очень тревожило Вину, разрывало ее на части, она чувствовала себя беспомощной; отчуждение между ними росло. Она сидела под дверью его запертой комнаты, умоляя впустить ее. Когда ей разрешалось войти, она ухаживала за ним, сутками просиживая у его постели, держа его за руку, успокаивая, когда он метался, подобно огромной рыбе, выброшенной на сушу, и кричал о неминуемой катастрофе. Пригласили докторов, ему выписали транквилизаторы. Состояние его рассудка вызывало тревогу. Теперь Вина появлялась у меня чаще, спасаясь от мелодрамы, разыгрывавшейся в Родопы-билдинг; Ормус оставался на попечении неизменно терпеливых Клеи и Сингхов. Она говорила: «Его срыв пробил брешь в наших отношениях. Я все еще люблю его; знаешь, любовь — это тайна, все это так, но между нами уже ничего нет. Он где-то в открытом космосе или в пятом измерении ожидает конца света. Иногда мне кажется, что обратно он не вернется».

Она знала, что ей необходимо начать жить своей жизнью, найти свой новый путь. Все с большим энтузиазмом она участвовала в жизни альтернативных художников, работая с независимыми кинорежиссерами, исполнителями, танцорами, и одновременно писала свои песни, опробывая их на мне. Она участвовала в джем-сейшенах вместе со своими друзьями-знаменитостями, которых у нее было немало. Неожиданно для публики она несколько раз появилась на небольших музыкальных площадках в центре города вместе с наспех собранной группой и была польщена тем, как ее приняли. К осени 1988 года она выпустила альбом «Вина» и собиралась вернуться на сцену. «Не в Америке и не в Европе, — говорила она мне. — К этому я еще не готова. Может, небольшой тур по Латинской Америке — для начала? Музыка ведь сильно подвержена их влиянию. Бразилия, Мексика — так, пробный шар».

Хочу вспомнить, какой она была тогда, возрождающаяся в свои сорок пять, во всеоружии красоты и смелости, одинокая, напуганная, но не сбавляющая шага в поисках своего пути. Накануне того турне она наконец призналась — я ждал этого всю жизнь, — что я стал фактором, проблемой. Я больше не был лишь закуской, гарниром. Меня уже нельзя было просто отодвинуть. Слишком долго это была история о плавании Ормуса и Вины, а Рай цеплялся за борт их стремительно несущейся по волнам яхты. Это была их история; теперь наконец-то она стала и моей тоже. Наконец.

Она говорила, что сбилась с пути, запуталась, что ей необходимо время для раздумий, и всё в том же духе. Да, она подумывала о том, чтобы оставить его. Она больше не могла там находиться. Но она не могла уйти от него. И не могла остаться.

Она говорила:

— Ты даже не представляешь, насколько вы похожи. Если не считать того, что он тонет уже в третий раз, а ты поднимаешься наверх, к воздуху.

Она говорила:

— Мне нужно уехать. Я еду на эти гастроли. Мне надо подумать.

— Я поеду с тобой, почему бы и нет, — предложил я. — Я мог бы быть твоим официальным фотографом. Всё, о чем я прошу, это полный доступ. Ты поняла? Полный.

— Нет, не надо.

— Я не могу отпустить тебя, Вина, после всего этого. Мы так близки. Я должен поехать.

— Господи Иисусе, господи! Я не знаю. Ну ладно, можешь ехать. Нет, не надо. Поезжай. Нет, не надо. Поезжай. Не надо. Не надо ехать. Не надо. Ладно, поезжай.

— Тогда я поеду.

— Нет. Не надо.

Нам следовало прислушаться к Ормусу. И не только из-за сильного землетрясения в Сан-Франциско в 1984 году — восьмидесятые были тяжелым периодом для всей несовершенной Земли. В октябре 1980 года двадцать тысяч человек погибли в Эль-Аснаме, в Алжире, в результате землетрясения силой 7,3 балла по шкале Рихтера, настолько мощном, что там отказали сейсмологические приборы. Месяцем позже на юге Италии погибли три тысячи человек. В октябре 1983 года удару подверглась деревня Хасан-Кале на востоке Турции (две тысячи погибших); в сентябре 1985 года в Мехико местные власти вынуждены были использовать бейсбольный стадион в качестве морга (больше двух тысяч погибших). Средней силы толчки разрушили Сан-Сальвадор в августе 1986 года, а затем, двумя годами позже, таинственная лихорадка подземных толчков сотрясла территории вдоль границ, разделяющих ряд стран. В августе 1988 года на границе между Индией и Непалом земля содрогалась с силой 6,7 балла по шкале Рихтера (более пятисот погибших), и всего лишь через три месяца погибла тысяча человек, на этот раз на границе между Китаем и Бирмой. Месяц спустя землетрясение силой 6,9 балла опустошило приграничную территорию между Арменией и Турцией. Город Спитак с пятидесятитысячным населением был разрушен полностью; восемьдесят процентов зданий в Ленинакане (городе с населением в триста тысяч) рассыпались в прах; сто тысяч человек погибли, место трагедии посетил Михаил Горбачёв. Когда в январе 1989 года две деревни в приграничном районе Таджикистана были погребены под оползнями и селями (тысяча погибших, а также несколько тысяч голов скота), так называемый феномен «земных разломов в приграничных районах» начал привлекать к себе внимание во всем мире. Не расползается ли мир по швам? — таким вопросом задалась обложка журнала «Тайм», и, несмотря на то что официальным ответом сейсмологов было твердое и многократно повторенное «нет», я впервые задумался о том, что за картины видел Ормус Кама в своем бреду. Собаки, свиньи и рогатый скот могут чувствовать приближение землетрясения раньше специальных сейсмологических приборов, — так, может быть, человеческое существо в состоянии предсказать их за месяцы, за годы?

Да, если бы мы прислушивались к Ормусу. И что тогда? Подобно всем Кассандрам, он не знал, как избежать исполнения пророчества. В конечном итоге пророчества бесполезны. Нужно просто жить своей жизнью, делать свой каждодневный выбор и двигаться вперед, пока можешь.

В феврале 1989 года Вина Апсара и ее новая группа вылетели в Мексику, чтобы дать там несколько больших концертов. Ничего не сказав ей, я тоже полетел в Мехико. У меня был ее маршрут, список отелей и все прочее. На этот раз я не дам ей ускользнуть.

Когда я объявляюсь в Мехико в «Клубе скотопромышленников», она повергает меня в шок, бьет все мои козыри, тотчас же начав безудержно плакать. Она полулежит в глубоком кресле, уровень жидкости в стоящей рядом бутылке подтверждает то, что я уже знаю из прессы, а именно: первый концерт прошел не очень успешно. В газетах пишут, что ее музыканты еще не сыгрались и без Ормуса, придававшего ей уверенность, без Ормуса Камы в его стеклянном футляре, она выглядит на сцене удивительно робкой. Они находят, за что ее можно похвалить, превозносят ее красоту и так далее, но она умеет отличать разгромные рецензии от хороших. Она сопит и фыркает; из-за слез я не могу толком понять, что у нее с носом. «Куда мне нужно убежать, чтобы спрятаться от тебя, Рай, мать твою, — доносится сквозь рыдания несправедливый укор, — в какую глубокую нору, мне нужно зарыться!» Мускулистые ребята угрожающе поворачиваются в мою сторону, но она раздраженно отмахивается от них.