Земля под ее ногами - читать онлайн книгу. Автор: Салман Рушди cтр.№ 133

Напротив «Орфея» нью-йоркские буддисты держали маленькую кофейню и магазин вегетарианских продуктов. Кофе там был хороший, вегетарианские продукты заслуживали всяческих похвал, но после возвращения из Дхарамсалы всепроникающий звон буддийских колокольчиков стал раздражать Вину. Она всецело поддерживала Благородные Истины, но ей не нравилось, что у Будды, богатого и могущественного принца, отрекшегося от власти и денег, чтобы достичь просветления в образе нищенствующего мудреца, теперь были последователи среди самых богатых и могущественных людей в самом богатом и могущественном городе самой богатой и могущественной страны на земле. Ребята в магазине были милые и уж вовсе не миллиардеры, но они не ходили с протянутой рукой и не спали на камнях, а их собратья-буддисты в среде американской творческой элиты, похоже, имели довольно своеобразное представление о простой жизни, о Пути. Вина не знала, каковы масштабы отречения, но если бы Далай-лама захотел, говорила она, и если бы Конституция позволяла, при такой поддержке он мог бы замахнуться на пост президента или, по крайней мере, мэра Нью-Йорка. У нее уже была готова и песня для его предвыборной кампании. Хэлло, Далай. Лама-лама-динь-дон. Если кто-то терял чувство юмора и ее загоняли в угол, она заявляла, что поддерживает Далай-ламу в его борьбе с китайцами, — а как же иначе! — но ей не нравилось, когда ее вынуждали делать такие признания. Большую часть времени она предпочитала с сардонической улыбкой наблюдать за этим со стороны. Ей хотелось казаться жестче, чем она была на самом деле. Но, как ни странно, это никого не могло обмануть. Люди понимали, что кроется за ее внешней жесткостью и крутизной, им это даже нравилось, и чем резче были ее заявления, чем больше она старалась быть этакой радикальной личностью, тем больше ее любили.

Индия все еще влекла ее, и она никак не могла понять моего решения туда не возвращаться.

— Ты и Ормус, — качала она головой, — повезло же мне выбрать двух мужиков, отвернувшихся от своей страны. Ну и что теперь? Мне ехать одной? Только я и кучка телохранителей?

— Послушай, — говорил я (ее искренность добавляла силы моим собственным порывам откровенности), — не проходит и дня, чтобы я не думал об Индии, чтобы я не вспоминал сцен из своего детства: Дара Сингх, борющийся на открытом стадионе [262] , поющий Тони Брент, Тензин Норгей [263] , машущий с заднего сиденья кабриолета у Парка Камалы Неру. Фильм «Мугал-э-Азам», сделанный потом в цвете ради кульминационной сцены танца. Легендарная танцовщица Анаркали. Непрерывная атака этой страны на все органы чувств — этого континуума, сотканного из крайностей. Конечно же я всё помню. Это прошлое, мое прошлое.

Но нить оборвана. В Индии постоянно ведутся разговоры, в которые нас неизбежно будут втягивать, но в которых мы больше не хотим участвовать, которые уже невозможно вынести, — все эти надоевшие усталые рассуждения об аутентичности, религии, чувствах, чистоте культуры и разлагающем воздействии путешествий за границу.

— Нас, — удивлялась она. — ты и Ормуса имеешь в виду? Я правильно понимаю?

— Да, — говорю я. — О чем, ты думаешь, была «Tongue Twistin» [264] ?

(«Tongue Twistin», на первый взгляд, одна из безделиц Ормуса, написанная как песня разочарованного подростка, строфа о юношеских устремлениях, за которой следует строфа о потере иллюзий. I like the way she walk and I even like the way she smell. Yeah and I like the way she talk and I really want to ring her bell. Now I know she's kinda crazy and a little too much, but I'm hopin' for the strokin' of her lovin' touch, and I'm really not insistin', but if we were tongue twistin', what a twistin' good time it'd be. The love story doesn't work out, alas: She don't like where I'm livin' so she don't care 'bout the way I feel. You know I had a lot of givin' but she told me that I was unreal. I tried to paint her picture but I had no luck, I tried to write her story but she said it sucked. Now I'm tired of her resistin', gonna go tongue twistin', with someone who wants to twist with me [265] .)

— Я думаю, Вина, мы всегда чувствовали одинаковую усталость; так же, как мы одинаково любим тебя. Наша любовь к тебе — это любовь к воплощенной в тебе радости жизни. Vina significai humanitatem. Это правда. Это о тебе.

— Эта речь заслуживает вознаграждения, — пробормотала она, просовывая руку под мою голову и притягивая меня к себе, обнаженной и великолепной, под слепыми небоскребами и всевидящим небом. — Обними меня, — потребовала она, что я и сделал.

Своего рода Индию можно найти везде, это правда; везде может быть и ужасно, и чудесно, и ошеломляюще, если, конечно, вы сможете почувствовать саму пульсацию жизни. На лондонских улицах теперь есть нищие. Бомбей полон людей с ампутированными конечностями, — а как насчет того, что здесь, в Нью-Йорке, полно людей с изувеченной душой — на каждом углу, в метро, в мэрии? Здесь тоже есть искалеченные войной, но я сейчас говорю о побежденных в войне с самим городом, о жертвах метрополии, с воронками от взрывов в глазах. Так что нам не нужна экзотика, избавьте нас от ностальгии. Вместо Дара Сингха смотрите Халка Хогана, пусть поет Тони Беннет вместо Тони Брента, а переделанный из черно-белого в цветной фильм «Волшебник страны Оз» производит даже большее впечатление, чем что бы то ни было болливудского разлива. Прощайте, танцовщицы Индии: Виджаянтимала, Мадхури Дикшит и так далее. Я выбираю Келли. Я выбираю Майкла Джексона и Полу Абдул, Роджерс и Астера.

Но если честно, я до сих пор каждую ночь вдыхаю жасминовый аромат Аравийского моря, я до сих пор помню любовь моих родителей к ар-деко своего города и друг к другу. Они держались за руки, когда думали, что я не вижу. Но, конечно же, я всё видел. Я вижу до сих пор.

Любительница вечеринок и отшельник, крикунья и молчун, распущенная особа и сторонник брака: я никогда не верил всерьез, что они все же будут вместе, но это случилось, и точно по расписанию. Друг Вины Амос Войт любил говорить, что знаменитая десятилетняя помолвка была просто безумной игрой этих детей, флиртом, доказывающие их взаимный интерес друг к другу, но одновременно и их неспособность доверять друг другу, что, конечно, не могло послужить фундаментом хоть для какого бы то ни было брака. К тому же, говорил он, это очень хорошо для бизнеса. Паблисити, милые, этого не купишь за деньги. Согласно его философии жизни, рецензии и статьи о себе нужно не читать, а мерить на вес, и пока ваше паблисити прибавляет в весе, все просто классно. И он прав: как пиаровский трюк их отложенная любовь приносила свои дивиденды. Даже в тот затянувшийся период, когда группа ничего не записывала, необычная связь между Ормусом и Виной не позволяла им выпасть из поля зрения публики.