Третий рейх - читать онлайн книгу. Автор: Роберто Боланьо cтр.№ 35

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Третий рейх | Автор книги - Роберто Боланьо

Cтраница 35
читать онлайн книги бесплатно

Утром я оплатил ее счет, только ее счет, и снес вниз чемоданы. Мне не хотелось драматизировать ситуацию, не хотелось, чтобы ее отъезд напоминал бегство. Я вел себя как болван. Предполагаю, что женщина-администратор тут же сообщила новость фрау Эльзе. Пообедал я довольно рано в монастырской обители. Со смотровой площадки пляж казался пустынным. Я имею в виду — по сравнению с предыдущими днями. Я опять заказал жаркое из кролика и выпил бутылку «риохи». В гостиницу возвращаться не хотелось. Ресторан был почти пуст; только в центре зала несколько коммерсантов отмечали что-то за сдвинутыми столами. Они были из Жероны и рассказывали анекдоты на каталанском, вызывавшие ленивые аплодисменты сопровождавших их женщин. Как любит говорить Конрад, воздержитесь приводить подруг на дружеские пирушки. Обстановка была просто похоронная, каталонцы выглядели такими же заторможенными, как и я. Сиесту я устроил себе в машине, остановившись на берегу небольшой бухты в окрестностях городка, которую запомнил со времен каникул с родителями. Проснулся весь в поту, но зато без неприятных ощущений от выпитого.

Под вечер навестил управляющего «Коста-Брава» сеньора Пере и заверил, что нахожусь в его полном распоряжении, так что он в любой момент, когда сочтет нужным, может обращаться ко мне, в «Дель-Map». Мы обменялись любезностями, и я ушел. После этого я побывал в комендатуре порта, где никто не смог предоставить мне информацию о Чарли. Женщина, которая вначале мною занималась, даже не поняла, о чем я говорю; к счастью, пришел служащий, знакомый с этим делом, и все разъяснилось. Никаких новостей. Работа продолжается. Терпение. Во дворе начал собираться народ. Сотрудник морского Красного Креста объяснил, что это родственники очередного утопленника. Потом я уселся на ступеньках лестницы и довольно долго сидел там, пока не решил вернуться в гостиницу. У меня зверски разболелась голова. В гостинице я тщетно пытался разыскать фрау Эльзу. Никто не мог сказать мне, где она. Дверь в коридоре, что ведет в прачечную, была заперта на ключ. Я знал, что туда можно попасть и другим путем, но не сумел его отыскать.

В комнате жуткий беспорядок: кровать не застелена, моя одежда разбросана по полу. Там же валяются и отдельные фишки и счетчики «Третьего рейха». Логичнее всего было бы собрать чемоданы и уехать подобру-поздорову. Вместо этого я позвонил администратору и попросил убрать номер. Вскоре пришла уже знакомая мне девушка, та самая, что безуспешно пыталась установить мне стол. Хороший знак. Я уселся в уголке и велел ей привести все в порядок. Буквально через минуту комната была убрана и стала уютной и светлой (последнего было нетрудно добиться: всего-навсего раздвинуть шторы). Закончив уборку, девушка одарила меня ангельской улыбкой. Довольный, я вручил ей тысячу песет. Девушка сообразительна: подобранные счетчики выстроены в ряд на краю доски. Все на месте.

Остаток дня, пока не стемнело, я провел на пляже с Горелым, рассказывая ему о своих играх.

4 сентября

Накупил бутербродов в баре под названием «Лолита» и пива в супермаркете. Когда пришел Горелый, я попросил его сесть рядом с кроватью, а сам уселся с правой стороны стола, небрежно опершись на бортик доски. С моего места все было прекрасно видно: с одной стороны — Горелый, а позади него кровать и тумбочка, на которой до сих пор лежит книга о подвигах Флориана Линдена (!); с другой стороны, слева от меня — открытый балкон, белые стулья, Приморский бульвар, пляж, велосипедная цитадель. Я ждал, что первым заговорит Горелый, но из него же клещами слова не вытянешь, так что говорить пришлось мне. Первым делом я сообщил ему об отъезде Ингеборг, но в подробности не вдавался: уехала поездом, надо было срочно на работу, и точка. Не знаю, убедил ли я его. Далее я перешел к характеристике игры, наговорив при этом кучу глупостей, в частности заявив, что потребность играть сродни потребности петь и что игроки, в сущности, те же певцы, исполняющие бесконечную гамму композиций-грез, композиций-колодцев, композиций-желаний на фоне постоянно меняющейся географии. Известно, что еда имеет свойство со временем разлагаться, точно так же обстоит дело с картами и действующими на них войсками, правилами, так или иначе выпавшими костями, окончательной победой или поражением. Это скоропортящиеся блюда. Кажется, в этот момент я вынул бутерброды и пиво и, пока Горелый приступал к еде, быстро перешагнул через его ноги и схватил с тумбочки книгу, словно это было сокровище, которое могло вот-вот улетучиться. Я не обнаружил между ее страницами ни письма, ни записки, ни знака, способного вселить надежду. Одни лишь бессвязные печатные слова, допросы в полиции и признания. За окном ночь медленно завладевала пляжем, рождая иллюзию, будто берег покрыт маленькими дюнами и расщелинами и они движутся. Неподвижно сидя на своем месте, почти уже в потемках, Горелый размеренно двигал челюстями, словно жвачное животное, уставившись в пол не то на концы своих огромных пальцев, и при этом через равные промежутки времени издавал еле слышные стоны. Должен признаться, что испытал нечто близкое к отвращению; мне вдруг стало невыносимо душно, я задыхался. Его стоны, звучавшие всякий раз, когда он проглатывал очередной кусок хлеба с сыром или ветчиной, разрывали мне душу. Почти без сил я добрался до выключателя и зажег свет. И сразу почувствовал себя лучше, хотя в ушах еще гудело, что не помешало мне вновь взять слово и, больше не садясь, а расхаживая по комнате от стола до двери ванной (где я тоже зажег свет), заговорить о распределении армейских корпусов; о дилемме, которая из-за наличия двух или более фронтов вставала перед немецким игроком, обладавшим ограниченными силами; о трудностях, связанных с передислокацией огромных масс пехоты и танков с запада на восток, с севера Европы на север Африки; о конечном выводе, к которому приходили посредственные игроки: частей фатально не хватало, чтобы заткнуть все дыры. Услышав последнее замечание, Горелый задал какой-то вопрос с набитым ртом, на который я не удосужился ответить; да я его даже не понял. Думаю, что я был на взводе и вдобавок не очень хорошо себя чувствовал. Поэтому, вместо того чтобы ответить, я велел ему подойти к карте и убедиться собственными глазами. Горелый смиренно приблизился и признал мою правоту: любому было ясно, что черные фишки не победят. Стоп! Благодаря моей стратегии ситуация менялась. В качестве примера я привел партию, сыгранную мною не так давно в Штутгарте, хотя в глубине души постепенно начал сознавать, что говорю совсем не то, что хотел. А что я хотел сказать? Не знаю. Но что-то важное. После этого наступило полное молчание. Горелый вновь уселся возле кровати с кусочком бутерброда, зажатым между пальцами и оттого похожим на обручальное кольцо, а я неверными шагами, словно в замедленной съемке, вышел на балкон и принялся разглядывать звезды и прогуливающихся внизу туристов. Лучше бы я этого не делал. С парапета Приморского бульвара за моей комнатой наблюдали Волк и Ягненок. Увидев меня, они замахали руками и начали что-то кричать. Сперва мне показалось, что они выкрикивают какие-то обидные вещи, хотя вид у них был вполне дружелюбный. Они приглашали нас спуститься и выпить вместе с ними (откуда они узнали про Горелого, для меня загадка); с каждым разом их жесты становились все более нетерпеливыми, и вот уже прохожие начали задирать голову и искать глазами балкон и того, из-за кого разгорелся весь сыр-бор. У меня было два варианта: либо, не говоря ни слова, вернуться в комнату и запереть балкон, либо пообещать им что-нибудь на будущее, лишь бы отстали; и то и другое было достаточно противно. С пылающим лицом (чего, конечно, на таком расстоянии Волк с Ягненком не могли разглядеть) я заверил, что через некоторое время присоединюсь к ним в «Андалузском уголке». И не уходил с балкона, пока они не скрылись из виду. Горелый тем временем изучал расположение фишек на Восточном фронте. Погруженный в раздумья, он, казалось, понимал, почему и как распределены силы на этих направлениях, хотя, ясное дело, не мог этого знать. Я опустился на стул и сказал, что устал. Горелый и глазом не моргнул. Я спросил у него, почему эта парочка ненормальных не оставляет меня в покое. Чего они хотят? Сыграть? — предположил Горелый. Его губы неуклюже сложились в ироническую усмешку. Да нет, ответил я, они хотят выпивать, веселиться — словом, делать все, чтобы не чувствовать себя погребенными заживо.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию