Дуэль с собой - читать онлайн книгу. Автор: Борис Пугачев cтр.№ 33

Остановившись, все вышли из машины. Страх, поселившийся в душу Родика, пропал, словно его и не было.

— Родион Иванович, видите струи на том конце озера?

— Нет, не вижу, но красота… Голубое озеро отдыхает.

— Их пять, — продолжал Сергей Викторович. — Мы подъедем ближе. Вы их увидите. По преданию, Аллах ударил рукой в скалу и образовалось пять струй, питающих озеро. Мы туда подъедем, попьем воду. Говорят, что она чудодейственная. Потом пешком сходим на знаменитый водопад. Только сначала заедем на туристическую базу и устроимся на ночлег…

На базе женщина, оформляющая документы, предложила им, пока солнце высоко, не тратить время на осмотр озера, а пешком сходить на водопад.

— Сухроб, — крикнула она, — проводи товарищей на водопад, все покажи и расскажи. Возвратитесь — комнаты будут уже готовы. Народа у нас мало — не сезон. Ужин в семь часов, а на обед вы уже опоздали.

Дорога на водопад шла вдоль реки. Примерно через час послышался шум падающей воды. Сухроб рассказал, что водопад такой отвесный, что его можно увидеть только с помоста. Помост представлял собой шаткую конструкцию, непрерывно обдаваемую водяными брызгами и дрожащую под ногами. К Родику опять вернулся животный страх. Он с трудом заставил себя посмотреть вниз и тут же забыл обо всем. Перед его взором предстала чарующая мощь водяных потоков, пропадающих в дымке, образуемой кипящей смесью воды и камней. Родик не мог отвести глаз от этой картины, написанной разбушевавшейся природой.

«Как это похоже на нас, — подумал он. — Мы — камни, вода — течение жизни. Одних ломает, других уносит неизвестно куда, а третьи лежат себе на дне или в стороне, покрытые слоем песка и ила. Человек, по сути, — маленькая частичка природы. Да и не надо ему желать быть ее владыкой».

Из этих размышлений его вывела Окса, которую подобные красоты не волновали. Она родилась и выросла в узбекском кишлаке, потом училась в Душанбе, вышла замуж, растила детей и никогда даже не интересовалась окружающей ее с детства красотой.

Родику стало очень жалко ее. Захотелось передать ей хоть частичку своих чувств и эмоций. Он обнял ее за плечи с желанием рассказать о прекрасном, но смог только прошептать: «Смотри!»

Солнце уходило за вершины гор. Надо было возвращаться. На поход вокруг озера сил уже не осталось. Устроились, поужинали и разошлись по комнатам с мыслью утром встать пораньше. Повалявшись в кровати с детективом, Родик попробовал заснуть, но перед глазами крутился калейдоскоп картинок минувшего дня. «Окса, иди ко мне», — позвал он. Однако сон все равно не приходил, а сыро-застойный запах, витавший в комнате, нервировал.

— Пойдем, посидим на улице, — предложил Родик. — Дай мне свитер.

На улице было холодно и тихо. Безмолвие нарушал лишь шум бурлящей вдалеке воды. Неполная луна и одинокий фонарь освещали небольшую рощу из чинар и платанов, на краю которой стояла скамейка. Родик развалился на скамейке, раскинув руки и устремив взгляд в звездное небо. Было что-то нереальное в этом усыпанном светящимися точками куполе. Окса села рядом, поджала под себя ноги и зябко прижалась к Родику. Так они просидели достаточно долго, впав в какое-то заторможенное состояние, а может быть, заснув. Вдруг раздался протяжный волчий вой. Вмиг все разрушилось. Залаяли непонятно откуда взявшиеся собаки, им вторили другие животные, кто-то пролетел, шумно хлопая крыльями.

— Ладно. Пойдем в комнату и попробуем поспать, — предложил Родик. — Хочется завтра все успеть увидеть. Надо предупредить, чтобы разбудили с рассветом.

Утром, наскоро перекусив, они поехали на машине осматривать озеро. Светало. Вершины гор, напоминающие, по выражению Сергея Викторовича, разноцветные горбы верблюдов, были подсвечены восходящим солнцем. Поверхность озера, еще вчера лазурно-голубая, превратилась в зеленовато-нефритовое зеркало, отражающее окружающий пейзаж. Узкая местами даже для одной машины дорога опоясывала озеро, то подходя к самой кромке воды, то взбираясь вверх и петляя в чаще густой растительности. Наконец она вышла к пойме, упирающейся в горный массив. И тут в лучах восходящего солнца им открылась описанная ранее Сергеем Викторовичем картина, которую художник назвал бы «Грот в струях кристальной воды». Родик невольно сравнил это место с очень похожим и любимым им другим святым источником — Сергия Радонежского под Загорском, исцеляющим, по преданиям, больных и дающим силы здоровым. «Невольно поверишь в божественное происхождение природы, — подумал Родик. — Надо пойти умыться и попить этой чудесной воды. Жаль, что холодно, а то с удовольствием искупался бы». Вода оказалась ледяной, сводило зубы, но никого это не остановило…

Проехали чуть вперед. Дорога уперлась в какие-то деревянные строения. Дальше можно было двигаться только пешком.

— Думаю, что на этом закончим знакомство с Искандеркулем, — решил Родик. — Нам предстоит тяжелый путь, а хотелось бы сегодня попасть в Ленинабад. У нас впереди, как я понимаю, еще один перевал.

Спуск до города Айни прошел без приключений. Этот пыльный, неуютный населенный пункт, единственной достопримечательностью которого являлся древний минарет (после увиденных красот не произведший на путешественников никакого впечатления), назвать городом было трудно. Поэтому останавливаться здесь не стали, ограничившись обзором из автомобиля.

Подъем на Шахристанский перевал дался очень тяжело. Дорожное покрытие из асфальтового переходило в щебеночное, а местами — в песчаное. Пыль, несмотря на закрытые окна, проникала в машину, скрипела на зубах. От всего этого, а может, от нехватки кислорода у Родика разболелась голова. Когда выехали на нормальное асфальтированное и показавшееся широким шоссе, он, надеясь побороть боль, пересел на водительское место и, открыв окно, до отказа нажал на педаль газа. От холодного воздуха или перепада давления заложило уши, но головная боль прошла.

Из районного города Ура-Тюбе, председателем райисполкома которого был приятель Сергея Викторовича, связались с Султаном и договорились, что тот встретит их у Ленинабадского поста ГАИ. Оказалось, что председатель райисполкома хорошо знает Султона и тоже собирается приехать на свадьбу, причем не один, а с компанией из сорока или пятидесяти односельчан.

— Султон Салимович — очень уважаемый человек, прощаясь, сказал он. — Я рад познакомиться с вами, с его другом. На свадьбе обязательно увидимся. Напрасно отказались у меня пообедать. На обратном пути, если не заедете ко мне в гости, — обижусь. Султону Салимовичу передавайте от меня самые наилучшие пожелания.

Музыка свадебного шествия всегда напоминает мне военный марш перед битвой.

Г. Гейне

Несмотря на протесты Султона, Родик решительно настоял на том, чтобы жить в гостинице. Желание Султона поселить его у себя дома диктовалось не столько правилами гостеприимства, сколько ролью, отведенной Родику на свадьбе, — почетного московского гостя и близкого друга семьи. Такая роль требовала участия Родика во всех свадебных мероприятиях. В Таджикистане они продолжаются иногда более месяца и проходят многолюдно и в разных местах. Соблюдается масса ритуалов. Многочисленные гости поодиночке и большими группами стекаются со всех частей республики. При этом не все знакомы с виновниками торжества, а только создают необходимый фон, напоминающий кинематографический образ Смольного в семнадцатом году с переодетыми пьяными матросами, пришедшими с национализации текстильной фабрики и по дороге разгромившими ювелирную лавочку.