В поисках утраченных предков - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Каралис cтр.№ 79

— Смотри-ка! — Дядя Жора осторожно извлек из вощеного конверта вышитую золотом звезду на картонной подкладке и два золотых шеврона. — Отцовские нашивки, — задумчиво проговорил он и взглянул на брата, — к военно-морскому кителю.

Отец надел очки, положил звезду на ладонь и принялся ее разглядывать. Мне показалось, он не только разглядывает, но и пытается вспомнить что-то важное; может, своего отца, которого арестовали, когда они с братом были совсем маленькими…

— Больше там ничего нет? — спросил отец, насмотревшись на звезду и перекладывая ее в мою раскрытую ладонь.

— Нет. — Дядя Жора заглянул в вощеный конверт. — Хорошо, хоть это сохранилось…

— Ничего не помню, — сказал отец. — А ты, Жора?

Звезда была вышита толстыми золотыми нитками, от нее струился отраженный свет люстры, она приятно грела руку, словно была живой… Я подержал ее и передал Катьке.

— Что мы можем помнить, если нам и пяти лет не было. Зато последующее хорошо помню…

— Ну и время было! — всхлипнула тетя Зина. — Кошмар!

— Да ладно тебе, — покосилась на нее моя мама. — Чего теперь вспоминать! Да еще при молодежи…

— А чего? Пусть знают. — Тетя Зина заморгала глазами. — Репрессии, культ личности — об этом писали…

— Писали, — холодно повторил дядя Жора. — Только не всё написали… Где же эта несчастная справка?..

Я вышел на улицу. Фонарик, который я не успел перевесить, не давал мне покоя. Чарлик выскочил за мной и побежал к дальней калитке, ведущей в лес, — проведать, не нарушает ли кто-нибудь наши границы. Самое обидное, что именно сегодня я собирался его перевесить, именно сегодня… Я обошел дом и остановился напротив темного бабушкиного окна. Если бы бабушка всего один раз почитала свою «Роман-газету» под перевешенным фонариком, мне и то было бы легче. А теперь… Мне вдруг представилось, что сейчас раздвинутся шторы, за стеклом покажется бабушка и с немой укоризной посмотрит на меня…

Прошуршал в темных кустах Чарлик, ткнулся носом в мою ногу. Я взял его на руки, прижал к груди, так, что ощутил, как бьется его доброе собачье сердце, и понес в дом. Чарлик лизнул меня в нос — мне показалось, он понимает, что мучает меня.

…Справку нашли — она была приколота к последней странице бабушкиной трудовой книжки.

5

Гроб опустили в могилу и стали сыпать рыжий песок. Было слышно, как гулко отзывается крышка гроба, обтянутая кумачом, а потом — только шелест песка, звяканье лопат и сопение могильщиков. Они сноровисто соорудили над бабушкиной могилой холмик, уложили венки и цветы, получили деньги и ушли, сверкая штыками лопат и волоча за собой крепкие веревки.

Мы сели в автобус и поехали домой. Светка тоже пришла на похороны, хотя и не была знакома с моей бабушкой, и осталась на поминки. Я познакомил ее с родителями. Отец рассеянно поздоровался, а мама покивала головой и погладила Светку по плечу: «Спасибо, что пришли, спасибо…»

На поминках я узнал, что бабушку очень любили и ценили на работе; что ей сто раз предлагали выйти замуж, но она отказывалась; что на поминках не чокаются; что бабушка за всю блокаду — как бы холодно и голодно не было — ни разу не позволила детям пропустить утреннее умывание, а мой будущий папа зимой сорок первого съел пластилинового зайца, которого вылепил его брат; узнал, что бабушка была из семьи потомственных учителей и хотела стать педагогом, но не получилось. Я много чего узнал на поминках про свою бабушку Елену Ивановну…

Еще узнал, что первые три дня после смерти человека его душа пребывает в доме, всё видит и слышит, и только на сороковой день отправляется на небеса.

…Через день после поминок, когда все немного пришли в себя, и в доме установилась гнетущая тишина, я взял инструмент и перевесил бра в форме тюльпана на то место, которое отметила крестиком бабушка. Уже в самом конце я так больно стукнул молотком по пальцу, что навернулись слезы, и я долго не мог их остановить…

1

Отцу с дядей Жорой исполнялось по сорок пять, и юбилей было решено справлять на даче.

Мы сидели на дяди-Жориной веранде, куда днем заглядывало солнце, и прикидывали, что предстоит сделать в оставшееся до торжеств время. Гостей предполагалась пестрая туча: друзья-геологи, ученые из Сибири, моряки-подводники, школьный приятель-эквилибрист, мастер спорта по боксу, тети-Зинин брат-чечеточник. Человек тридцать, не меньше. Куда всех усадить, чем накормить и где потом разместить?

Отец с дядей Жорой сказали, что материально-техническую базу, то есть столы, скамейки и ночлег, они возьмут на себя, пусть женщины не волнуются.

— Надо сколотить П-образный стол и лавки, — предложил дядя Жора, поглаживая Чарли между ушей.

— Из каких досок ты собираешься делать стол? — спросила тетя Зина. — Не из тех ли, что на беседку?

— А из каких еще? Не покупать же новые! Зато сделаем шикарный стол — внукам останется! И на мои поминки еще сгодится, если бережно относиться и от дождя прикрывать. Вы же без меня потом не сколотите!

— Типун тебе на язык! — сказала тетя Зина. — А беседка? Вы же собирались строить новую беседку для чаепития и бильярда!

— Хорошо, — согласился дядя Жора, — не будем сколачивать стол. Вытащим со второго этажа ковры и постелем на траве.

— Ну да! — сказала тетя Зина. — Чтобы соседи подумали, что мы какие-нибудь узбеки. — И как будут сидеть женщины в праздничных нарядах?

— За узбекским столом женщины не сидят, — сказал дядя Жора. — Они только приносят кушанья и спрашивают мужчин, не надо ли еще чего.

— Да и ковры-то старые, — сказал отец, не отвергая узбекского принципа по поводу участия женщин. — Если только потом на них возлежать…

— Правильно! — сказал дядя Жора. — В темпе сколотим длинный стол и скамейки. А ковры почистим и расстелем неподалеку, для неспешных бесед и отдыха. Еще бы неплохо устроить журчащий фонтан из шланга и насоса, но это продумаем отдельно. Жалко, бассейн выкопать не успеем…

— Почему? — спросил я. — Если пригнать трактор «Беларусь»…

— Подумаем, подумаем, — пообещал дядя Жора. — Времени еще три недели. А ночлег организуем в палатках. Я привезу три армейские палатки, накосим сена, застелем брезентом и выдадим каждому одеяло.

— Жора! — сказала мама. — Где мы возьмем тридцать одеял? А пододеяльники?

— Хорошо, — сказал дядя Жора. — Пусть мужики спят в палатках без пододеяльников, а женщинам, если они такие фифочки и у них нет полета фантазии, найдем пододеяльники… Космонавта положим в доме…

Мы с Катькой переглянулись.

— Что? — тетя Зина строго посмотрела на мужа, будто слово «космонавт» было ругательным. — Какого еще космонавта?

— Обыкновенного, — пожал плечами дядя Жора. — Летчика. Из отряда космонавтов. Только об этом никому не следует знать. Может, он по здоровью не подойдет.