Халтурщики - читать онлайн книгу. Автор: Том Рэкман cтр.№ 17

— Ну, типа, фирменных знаков.

— В смысле «странностей»?

— Хотя это тупо, да. Идем, отчекрыжишь их. Ага? — И он приглашает ее внутрь.

— Ты о чем?

— Дам тебе ножницы. И ты их отрежешь.

Да уж, это точно не жилое помещение. Окон в нем нет, единственный источник света — галогенная лампа в углу. К стене приставлен уже начавший желтеть матрас, рядом валяются потрепанный рюкзак, куча одежды, мячики и булавы для жонглирования, ящик с инструментами, шпионские романы и Катехизис. К стене крепятся раковина и унитаз, даже никакой перегородки нет. В комнате пахнет несвежей пиццей. Порывшись в ящике с инструментами, он достает хозяйственные ножницы.

— Ты что, серьезно? — удивляется Харди. — Они как мой торс.

— В каком смысле «торс»?

— Я имею в виду, что ножницы очень большие.

— Все будет нормально, Харди, не волнуйся.

Он садится на крышку унитаза. Теперь он почти сравнялся с Харди по высоте. Она встает на мыски и режет, потом отдает ему первую ампутированную косичку.

— Вообще-то довольно забавно, — говорит она и отрезает еще одну. У ног образуется куча отрезанных косичек, словно горка щепок. Оголились уши — они у него слегка загнуты, как у кролика. Он берет зеркало, в котором отражаются они оба: Рори рассматривает свою стриженую голову, Харди смотрит на него. Он ухмыляется, она тоже начинает смеяться, потом замечает собственное отражение в зеркале и с ужасом отшатывается, стряхивая с обуви волосы.

— Ну, как тебе?

— Прекрасно. Большое спасибо. Башка такая легкая стала. — И он трясет головой, как вылезшая из воды собака. — Знаешь, я уже начинаю думать, что не так уж плохо, что нас ограбили. В итоге я получил все обратно, плюс меня бесплатно постригли.

— Тебе, может, и повезло. А ко мне не все вещи вернулись.

На следующее утро Харди просыпается с мыслями о Рори. Днем она посылает ему эсэмэс. После чего когда у кого-то пищит мобильный, она проверяет свой. Но Рори все не пишет и не пишет. Харди уже кается, что послала ему это жалкое сообщение («Твое белье все еще у меня!») и надеется, что по каким-нибудь причинам он его вообще не получит. Через несколько часов ожидание становится невыносимым, и она набирает его номер. Рори подходит к телефону и обещает «заскочить» попозже.

Вот уже полночь, а он так и не появился. Харди звонит еще раз, но он не отвечает. Около часа ночи он с широкой улыбкой появляется у нее на пороге. Она с намеком смотрит на часы.

— Сейчас принесу, — говорит она. — С открытой дверью очень холодно.

— Так что, мне зайти?

— Ну, наверное. — Харди находит пакет с его бельем. — Надеюсь, у тебя было что-то на смену.

— Конечно, — он берет пакет. — Я все гадал, зачем ворам мои трусы. Но теперь я вижу, что они вообще пользуются популярностью.

— Ну, вот, пожалуй, и все. Или, м-м-м, может, ты хочешь выпить или еще чего?

— О да, отлично. Будет здорово.

— Могу и накормить. Если хочешь.

— Супер, — и он направляется за ней на кухню.

Харди открывает бутылку вальполичеллы и разогревает лазанью, которую собиралась отнести на работу. (Она много и хорошо готовит, но почти никогда ничего не ест сама: она же видела, сколько туда ушло масла, сахара и жирных сливок, и все это готово отложиться у нее на бедрах. Так что в итоге Харди приносит все свои творения — «Картофельную Пизанскую башню», «Сиэтлские печенья-завитушки», «Лосося в кунжуте под лимонным соусом с эстрагоновым уксусом» — в контору и угощает коллег. Все это великолепие понемногу рассеянно съедают редакторы, частично роняя на ковер, а Харди смотрит на них из-за своего стола, поглощая исключительно их похвалы.)

Рори жадно поедает лазанью, выпивает почти все вино, продолжая при этом непрестанно болтать. «Класс. Супер». Он рассказывает о своем отце, владельце водопроводной компании, расположенной неподалеку от Дублина, и матери — она работает секретаршей в фирме, торгующей медицинскими товарами. Сам он недолго учился в университете в Ирландии, но бросил, так и не получив диплома, и поехал в Австралию, Таиланд и Непал. Потом он попал в Нью-Йорк, где работал в ирландских пабах. Там он прошел курс по комедийной импровизации и выступал на любительских вечерах в Ист-Виллидж. Потом совершил пешее путешествие по Европе, доплыл от Марселя до Неаполя на корабле, провел несколько месяцев на юге Италии, а затем оказался в Риме.

Харди подливает ему вина.

— У меня бы ни за что не хватило смелости что-то преподавать. У меня и образования-то нужного нет. Уж не говоря про то, чтобы взяться за это в чужой стране. Это довольно смело.

— Или просто глупо.

— Смело, — настаивает Харди.

Рори спрашивает о ее работе.

— Страшно сказать, конечно, — признается он, — но я, наверное, за всю свою жизнь ни одной газеты не прочел. Но там все так мелко.

— Мелко?

— Тексты. Надо печатать покрупнее.

— Ну, — отвечает она, — возможно.

— Так о чем именно ты пишешь, Харди?

— О бизнесе, — она отпивает глоток вина. — Прости, тут я за тобой не поспеваю.

— За мной не угонишься, — добродушно отвечает он.

— Налить тебе еще? — спрашивает она и подливает. — Вообще меня брали писать о личных финансах и предметах роскоши. Но теперь я, похоже, одна олицетворяю весь бизнес-раздел. Раньше на нас работал еще старикан из Парижа, Ллойд Бурко, и он периодически присылал материалы о бизнесе в Европе. Но теперь пишу практически только я.

— Прикольно, Харди, — Рори замечает, что у нее поменялось выражение лица. — Что смешного?

— Ничего, мне просто нравится, как ты говоришь «Харди».

— Но тебя же так зовут, разве нет?

— Так. Я имела в виду, как ты это произносишь.

— В смысле?

— Скажи еще раз.

— Харди.

Она улыбается, а потом продолжает:

— В принципе, финансовая журналистика — это как сливное отверстие в раковине. Сначала ты плаваешь кругами, а потом, к собственному сожалению, понимаешь, что больше не в состоянии бороться с течением, тебя затягивает в канализацию и выносит в бизнес-раздел.

— И это ужасно, да?

— Ну, не особо. Я просто все драматизирую. Печальная правда заключается в том, что втайне мне все это нравится — я даже в отпуске читаю биржевые новости на «Морнингстаре». По мне, любая статья — так или иначе о бизнесе.

— А, ну ясно, — говорит Рори.

— В этом плане я странная.

Он ставит грязную тарелку в раковину. Харди вскакивает.

— Нет, нет, не надо, — она спотыкается. — Ой, я, кажется, малость напилась. — Кухня маленькая, и они оказываются очень близко друг к другу. — Меня раздражает твой рост. Он меня дискредитирует.