Принц приливов - читать онлайн книгу. Автор: Пэт Конрой cтр.№ 126

Искренне Ваш

Роджер Мёррел

P. S. Мазелтов [149] по поводу выхода Вашей детской книги.

Я пробежал глазами содержание номера и открыл журнал на тридцать второй странице, где находилось стихотворение Ренаты Халперн. Прочитав восемь строк, я понял: это писала моя сестра.

Из музыки соткал я шкуру, она — творенье рук мечтательных моих.

Но лишь охотник знает опасность истинную шерсти.

Берет он шкуру тигра, всю в полосах, и прячет свое лицо

в мерцанье звезд и тысячу ночей бенгальских.

Та шкура — совершенный текст, творенье, эфир священных джунглей.

И мягкость красоты ее становится блестящим златом на телах тщеславных женщин.

А горностай — не более чем шутка Бога,

когда Он погружен в тягучесть снов о птицах и снегах;

но шкура тигра — свадебная песнь грядущей битвы.

Дочь, возьми слова, наполненные кровью, лавандою и временем.

Неси их к свету, пусть сияют.

И не забудь внимательно проверить на изъяны.

Знай, как недоумевает тигр над хитростью расставленных ловушек,

когда ноздрями чует запах смерти.

Бесстрашно он взирает на людей, что движутся к нему с ножами.

Какой же статной будет женщина, что мех его потом наденет.

Стараньем рук своих я создаю роскошные одежды;

они — любовные посланья, что пишет Зигмунд Халперн;

я адресую их тем женщинам, что чувственно-изящны и восхваляют ремесло мое,

когда ступают в шелесте мехов.

Тебе же, дочь, я выбрал лучшую свою работу —

единственную поэму скорняка.

Подарок мой — священное писанье, что разглядел я на спине у норки,

когда искал, чем мне воздать хвалу твоей фигуре стройной и высокой.

Эти шкуры — новые гаранты твоей неброской красоты.

Но прежде, чем грезить о мехах,

пусть поэтесса изучит их строенье и узоры

и пусть научится искусству черпать из крови братьев и из крови тигров.

Закончив читать, я заверил себя, что все это поддается простому объяснению, которое со временем у меня появится. Насколько мне было известно, сестра мало знала о евреях и ничего не знала о скорняках. И все же это стихотворение написала именно она. Упоминание о тигре выдавало ее с головой, не говоря уже о неподражаемой ритмике. Такое не подделаешь. Я снова открыл памятный альбом Ренаты. На первой странице был указан род занятий ее родителей. Мать: домохозяйка. Отец: скорняк.

Я чувствовал, что добираюсь до чего-то очень важного в жизни сестры. Возможно, это связано с яростным отрицанием Саванной ее прошлого, всех лет, прожитых в Южной Каролине. Скорняк вернул поэтессу на остров ее детства; образы были четкими и будоражили мое воображение. Саванна подбиралась к истории, которую никто из нас не смел рассказывать. Косвенные намеки, недомолвки ослабляли ее мастерство. Она не обманывала напрямую; она недоговаривала, она ходила вокруг да около. Саванна обозначила событие, но не торопилась столкнуться с ним лицом к лицу. Я даже разозлился.

«Уж если ты пишешь о тигре, сестренка, изволь писать о тигре, о том тигре, что когда-то рычал у нас на заднем дворе, — думал я. — Нечего прятаться за ремесло скорняка. Нечего наряжать свои стихи в меха и шкуры зверей, попавших в жестокие зубы капканов. Скорняк согревает, а поэтесса на медленном огне готовит свои магические эликсиры. Скорняк шьет шубу, сочетая мех норки и леопарда. Поэтесса воскрешает норку и бросает ей в пасть извивающуюся рыбину; она возвращает леопарда в его родные джунгли и наполняет ему ноздри запахом бабуинов, разгоряченных гоном. Саванна, ты делаешь так, чтобы ужасу было тепло, и поэтому закутываешь его в мех горностая, шиншиллы и шерсть мериносов, когда на самом деле ужас должен стоять совершенно голым на холодном ветру».

Но ты подбираешься все ближе, сестра, а вместе с тобой и я.

Я вновь пробежал глазами письмо редактора «Кенион ревью»: «Мазелтов по поводу выхода Вашей детской книги». Имел ли он в виду детскую книгу, созданную самой Ренатой Халперн? Или моя сестра опубликовала ее под этим псевдонимом? Целый час я тщательно осматривал содержимое полок, выискивая детскую книгу Ренаты Халперн. Во всей библиотеке Саванны не оказалось ничего детского. Я вообще не представлял Саванну, пишущую для маленьких. Отчаявшись, я уже готов был забросить это дело, как вспомнил, что «Кенион ревью» на последней странице дает краткие биографические справки по печатающимся у них авторам. Я открыл журнал с конца, добрался до нужной страницы и прочел скупые сведения о Ренате Халперн:

«Рената Халперн живет в нью-йоркском районе Бруклин и работает в библиотеке Бруклинского колледжа. В этом номере помещена ее первая стихотворная публикация. В прошлом году издательство „Рэндом хаус“ выпустило ее детскую повесть „Южный путь“. В настоящее время автор работает над сборником стихов».

Я отправился в «Скрибнер» [150] , и, когда продавец подал мне книгу Ренаты Халперн, меня охватила легкая дрожь. Фотографии автора на внутренней стороне обложки не было. Титульный лист украшала картинка, изображавшая трех девочек, которые стояли на причале и кормили чаек. Вдали, на фоне деревьев, виднелся белый домик, напоминающий тот, где я вырос. Даже расположение сарая было таким же, как у нас, и число окон по фасаду дома совпадало.

Я прочел первую страницу. Сомнений не оставалось: детская повесть написана Саванной.

Я понимал, что случайно наткнулся на нечто важное, даже бесценное. Однако это открытие лишь запутало меня еще сильнее. Сестринское отождествление с Ренатой казалось мне очередной формой бегства. Саванна вновь кружилась вокруг острова, не желая взять курс на его пристань. Не заходя к себе, я громко постучал в дверь квартиры Эдди Детревилла.

— Мой дорогой, ужин у нас в восемь, — напомнил Эдди, открыв дверь. — Вы появились на четыре часа раньше. Ладно, милости прошу.

Я вошел и тяжело рухнул на его викторианскую кушетку.

— Вы скрываете от меня важные вещи, Эдди.

— В самом деле? — иронически спросил он. — Сначала я налью вам чего-нибудь выпить, а потом вы расскажете, какой секрет дядюшка Эдди от вас утаивает. Как насчет мартини?

Он раскрыл створки бара, достал бутылку и бокал.

— Эдди, кто такая Рената? Почему вы до сих пор молчали о ней?

— Есть вполне веская причина, — с дразнящей невозмутимостью ответил Эдди. — Я не слышал ни о какой Ренате.

— Вы обманываете, Эдди. Рената — подруга Саванны. Скорее всего, близкая, раз Саванна свободно подписывает свои произведения ее именем.

— Ну так познакомьте меня с ней. Буду очень рад. Вот ваш мартини, Том. Советую сделать хороший глоток. Пусть алкоголь проникнет вам в кровь. Потом объясните, с чего вы так на меня разозлились.