Последняя ночь на Извилистой реке - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 80

— Воинствующий фермер, — разводил руками старший брат, давно смирившийся с подобными ударами судьбы.

Его звали Агу Чен. «Агу» на шанхайском диалекте означало «старший брат». Это был потрясающий повар. Он учился в Американском кулинарном институте [131] и шлифовал свое мастерство, работая в разных китайских ресторанах. Он родился в Куинсе, затем перебрался на Лонг-Айленд, а оттуда на Манхэттен. Женщина, встреченная им в школе каратэ, сманила его в Айову, где и бросила. Но к тому времени Агу был уверен, что Айова-Сити — прекрасное место для ресторана «Мао».

Когда началась Вьетнамская война, Агу уже вышел из призывного возраста. Однако в армии он все-таки служил, попав на Аляску. («Самого нужного не достать, сплошная рыба», — рассказывал он потом Тони Эйнджелу.) Агу носил усы а-ля Фу Маньчжу [132] и красил в рыжий цвет узкую полоску черных волос, завязанных конским хвостом.

Агу наставлял младшего брата, как тому не загреметь на Вьетнамскую войну. Перво-наперво, не надо дожидаться повестки. Пусть явится добровольцем.

— Просто говори, что ты не хочешь убивать азиатов, — советовал ему Агу. — Во всем остальном веди себя наивно и искренне.

Младший брат заявил призывной комиссии, что он готов водить машины где угодно и готовить еду для кого угодно. («Я не боюсь сражений! Я поведу армейский джип прямо в засаду. Я буду варить пищу под обстрелом! Я просто не хочу убивать других азиатов!»)

Конечно, это была рискованная игра — его все равно могли бы забрать в армию. Но наставления старшего брата принесли свои плоды: младшему даже не пришлось разыгрывать сумасшедшего. Его признали психически неадекватным. Так Агу уберег младшего брата от Вьетнамской войны, где, кстати, его вполне могли убить «другие азиаты». Если Агу и терпел удары судьбы в виде камней в витрину ресторана, это еще не означало, что он не умел, когда понадобится, постоять за себя и за брата.

В «Мао» подавали французские блюда и весьма пеструю смесь блюд азиатской кухни, однако Агу, за редкими исключениями, старался не соединять французскую и азиатскую пищу. Устрицы по-рокфеллеровски [133] , которые готовили в ресторане братьев, сверху посыпались панко — японскими хлебными крошками, а в майонез для своих крабовых хлебцев Агу добавлял масло из виноградной косточки и лук-шалот. (Крабов обваливали в панко, перемешанных с измельченным эстрагоном, в отличие от обычного хлеба панко в холодильнике не отсыревал.)

Единственная сложность — ресторан Агу находился в Айове. Где в этом штате достанешь панко, не говоря уже про устриц, крабов и масло из виноградной косточки? Вот тут и помогали способности младшего брата «со странностями» — Сяо Ди. Он был прирожденным водителем. Его имя в переводе означало «младший брат», а на шанхайском диалекте «Сяо» звучало почти как «Шо». Раз в неделю Сяо Ди гонял двухкамерный рефрижератор в Южный Манхэттен. Тони Эйнджел обычно ездил с ним. Путь из Айова-Сити в нью-йоркский Чайнатаун занимал шестнадцать часов. Основными местами покупок служили рынок на Пелл-стрит и рынок на Мотт-стрит.

Если женщина из школы карате сумела заманить Агу в Айову, то две подружки Сяо Ди просто сводили младшего брата с ума. Одна жила в Рего-парке [134] , другая — в Бетпейдже [135] . Повара не волновало, с кем в очередной раз будет встречаться Сяо Ди. Маленькие китайские общины в Куинсе и на Лонг-Айленде напоминали ему Норт-Энд, по которому он временами тосковал. Тамошние китайцы были приветливыми и дружелюбными, друг к другу относились заботливо и помогали, чем могли. Повар больше симпатизировал подружке Сяо Ди из Рего-парка (ее звали Спайси), чем той, что жила в Бетпейдже (ее имя он не мог ни запомнить, ни произнести). Тони нравилось закупать продукты в Чайнатауне, и даже долгий путь в Айову по шоссе 80 его не утомлял. На шоссе они вели рефрижератор по очереди, но по Нью-Йорку ездил только Сяо Ди.

Обычно они выезжали из Айовы во вторник, ближе к вечеру, и ехали всю ночь, чтобы достичь Гудзонова туннеля раньше утреннего часа пик. Все утро и день среды уходили на покупки. Рефрижератор они ставили где-нибудь на Пелл-стрит или на Мотт-стрит, вблизи одного из рынков. Вечер проводили в Куинсе или на Лонг-Айленде, стремясь лечь пораньше, поскольку выезжать нужно было еще затемно, чтобы опять-таки не угодить в утренние часы пик. Ехали весь день и в Айова-Сити добирались к восьми-девяти часам вечера. Уик-энды были самым напряженным временем в «Мао» и приносили основной доход. Устрицы, мидии и свежая рыба из Чайнатауна в пятницу вечером еще сохраняли свою свежесть, а бывало, что дотягивали и до субботы.

Пожалуй, повар никогда не чувствовал себя таким сильным физически, как в эти три года: загружая и разгружая рефрижератор, он накачал мышцы профессионального грузчика. А тяжестей хватало: ящики пива «Циндао» [136] , бочка соленой воды с дымящимися кусками сухого льда для мидий, кадки с колотым льдом для устриц. (Хотя грузовик именовался рефрижератором, электрических холодильных установок в его камерах не было.) На обратном пути повар с Сяо Ди обычно пополняли запас льда в каком-нибудь из оптовых магазинов штатов Индиана и Иллинойс, торгующих спиртным. Льда требовали камбала, морской черт, каменный окунь, шотландский лосось, морские гребешки, креветки, китайские колбаски «ла чан», а также все крабы. Разумеется, лед таял, и весь путь на запад за рефрижератором тянулся влажный след. В одной камере всегда пахло кальмарами, поскольку в ней возили преимущественно их. Большие глиняные кувшины с консервированными овощами из Тяньцзиня (да-да, прямо из Китая) приходилось оборачивать в газету, иначе они стукались друг о друга и разбивались. По утверждению Сяо Ди, укладывать японские сушеные анчоусы рядом с китайскими утиными яйцами — верный способ «накликать беду».

Однажды, когда они переезжали Миссисипи близ города Ист-Молин [137] , на мосту им пришлось резко отвернуть в сторону, дабы не столкнуться с автобусом, у которого спустило колесо. Рефрижератор изрядно тряхнуло, и весь остаток пути домой их сопровождали кулинарные ароматы Азии. От встряски разбились банки с рыбным соусом «Голден бой» для зеленого тайского карри [138] ; вдребезги разлетелись банки китайского соевого соуса и банки с шелковистыми мясными нитями [139] свинины «Формоза». Печальна была участь сладкого соуса чили, пришедшего в Нью-Йорк из далекого Таиланда, и пасты из зеленого карри. Стенки рефрижераторной камеры впервые оказались омыты кунжутным маслом и соевым соусом. Но самый стойкий запах был у гонконгского чесночного соуса. В чесночный дух вплелся не менее стойкий запах японских хлопьев из полосатого тунца и сушеных китайских креветок. И еще несколько недель в камере рефрижератора попадались черные грибы шитаки [140] .