Молитва об Оуэне Мини - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 107

На моем уроке в тринадцатом классе Фрэнсис Нойз сказала:

— Я думаю, он все врет.

Она имела в виду президента Рейгана, конечно.

— Его следует отстранить от должности. Почему ему не могут объявить импичмент? — спросила Дебби Ларокка. — Если врет, ему нужно объявить импичмент. Если он не врет — если все эти жулики могут управлять его администрацией вместо него, — значит, он слишком глуп, чтобы быть президентом. Как бы то ни было, надо отстранить его. В Канаде уже давно бы проголосовали за недоверие — и до свиданья!

— Ага, — подтвердила Сандра Дарси.

— Что вы об этом думаете, мистер Уилрайт? — сладким голоском спросила меня Адриенн Хьюлетт.

— Я думаю, кое-кто из вас не дочитал четвертую главу, — сказал я. — Что имеется в виду, когда говорится, что Гэтсби «вылупился из скорлупы своего бесцельного великолепия»? Как вы это понимаете? — спросил я их.

Выясняется, что по крайней мере Руби Ньюэлл домашнее задание сделала.

— Это значит, что Гэтсби купил тот дом, чтобы жить напротив Дэзи, как раз через пролив; и все эти вечеринки, которые он закатывает… ну, в общем, он закатывает их специально для нее. Это значит, что он не какой-то там чокнутый, что он сам заработал все эти деньги и теперь тратит их направо и налево — тратит ради нее! Ну, чтобы привлечь ее внимание, понимаете? — сказала Руби.

— Мне нравится место, где говорится про этого типа — ну, того, что устроил аферу с бейсбольным чемпионатом! — воскликнула Дебби Ларокка.

— Мейер Вулфширз! — подсказывает Клэр Клуни.

— Шим, — мягко поправляю я. — Мейер Вулфшим.

— Да, точно! — подхватила Сандра Дарси.

— Мне нравится, как он говорит «Оксворт» вместо «Оксфорд», — сказала Дебби Ларокка.

— И как он думает, что Гэтсби учился в «Оксворте», — добавила Фрэнсис Нойз.

— Мне кажется, этот парень, который рассказывает историю, — просто сноб, — выдала вдруг Адриенн Хьюлетт.

— Ник, — тактично подсказываю я. — Ник Каррауэй.

— Да, точно, — кивает Сандра Дарси. — Но он ведь и должен быть снобом — там все такие.

— И когда он говорит, какой он честный, что он «один из немногих честных людей», которые ему известны, я думаю, ему нельзя верить — ну, в смысле, так уж полностью доверять, — сказала Клэр Клуни. — Я понимаю, что не каждый стал бы рассказывать эту историю, но он ведь такой же, как они, — он судит их, но он сам один из них.

— Да все они там дрянные, кого ни возьми, — заметила Сандра Дарси.

— «Дрянные»? — переспросил я.

— Они очень беспечные люди, — более мягко выразилась Руби Ньюэлл.

— Да, — сказал я. — Они и вправду беспечные.

Они очень умны, эти школьницы. Они понимают, что происходит в «Великом Гэтсби», и как нужно бы поступить с этой насквозь прогнившей администрацией Рональда Рейгана, они тоже прекрасно понимают! Но сегодня мне удается держать себя в рамках. Я полностью сосредоточился на разборе «Великого Гэтсби». Я обратил особое внимание класса на некоторые моменты из последующих глав: убежденность Гэтсби, что он может «вернуть прошлое»; его замечание о том, что в голосе Дэзи «звенят деньги»; частоту, с какой Гэтсби появляется при лунном свете (например, в конце седьмой главы, когда он стоял «как страж, которому нечего сторожить»). Я попросил их отметить все совпадения, что произошли в день, когда Нику исполнилось тридцать лет; смысл предложения «Передо мной простиралась неприветливая, зловещая дорога нового десятилетия» мог вызвать у них не меньше затруднений, чем смысл выражения «чисто городская нелюбовь к конкретности».

— И помните, что сказала Руби! — предупредил я их. — Они очень «беспечные» люди.

Руби Ньюэлл улыбнулась: «беспечными» этих людей назвал сам Фитцджералд. Руби знала, что я понял: она уже дочитала роман до конца.

«Они были беспечными существами… — говорится в книге, — они ломали вещи и людей, а потом убегали и прятались за свои деньги, свою всепоглощающую беспечность или еще что-то, на чем держался их союз, предоставляя другим убирать за ними…»

В администрации Рейгана полно таких вот «беспечных существ», а подобная беспечность безнравственна. И президент Рейган еще называет себя христианином! Да как у него только наглости хватает? Эти люди, что утверждают сегодня, будто общаются с Богом, — они способны довести до безумия подлинного христианина! А как насчет всех этих проповедников, что устраивают платные шоу с чудесами? Ох какие денежки крутятся там, где растолковывают Евангелие всяким идиотам — или где всякие идиоты растолковывают вам Евангелие, не знаю, что вернее, — а кое-кому из этих миссионеров еще и хватает лицемерия пускаться в такие сексуальные интрижки, что смутили бы даже бывшего сенатора Гэри Харта. Бедняга Харт, верно, упустил свое истинное призвание. А может, они все стоят друг друга — что кандидаты в президенты, что евангелисты-проповедники, — и тех и других время от времени застукивают со спущенными штанами? Мистера Рейгана ведь тоже застукали с голой задницей, но американцы приберегают свое моральное осуждение исключительно для сексуальных скандалов. Вы еще помните, как страна убивала сама себя во Вьетнаме, а родные тех, кто там погибал, возмущались, почему это у протестующих такие длинные немытые волосы?

В учительской одна из моих коллег по английской кафедре, Ивлин Барбер, спросила, что я думаю по поводу статьи о помощи контрас в «Глоб энд мейл». Я сказал, что, по-моему, рейгановская администрация отличается «чисто городской нелюбовью к конкретности». Это вызвало у моих коллег пару смешков; они, видно, ожидали, что я сейчас разражусь целой диатрибой. С одной стороны, они всегда ворчат, что мои «политические высказывания слишком предсказуемы», но в то же время они очень похожи на девчонок — их хлебом не корми, дай только меня подзадорить. Вот уже двадцать лет я преподаю подросткам; не знаю, повзрослел ли хоть кто-нибудь из них под моим влиянием, но то, что они сами превращают нас с коллегами в форменных подростков, — это точно. А мы, подростки, не так и плохи; мы бы, к примеру, ни за что не оставили мистера Рейгана у власти.

Мои коллеги в учительской бурно обсуждали школьные выборы. Выборы проходили вчера; я еще во время утренней службы обратил внимание на какое-то нетерпеливое возбуждение вокруг — девчонкам предстояло тайным голосованием выбрать старосту школы. Они пели гимн «Дети Божьи» даже с большим воодушевлением, чем обычно. До чего я люблю слушать, как они поют этот гимн! Там есть строчки, которые проникновеннее всего звучат именно в девичьем исполнении:

Все мы сестры, все мы братья,

Нам Господь открыл объятья,

Вечной жизни благодатью

Нашу юность озарил!

Это Оуэн Мини научил меня, что во всякой хорошей книге есть постоянное движение — от общего к частному, от отдельного к целому и обратно. Если читать книгу хорошо — и хорошо писать работу о прочитанном, — все должно происходить точно так же. Именно Оуэн на примере «Тэсс из рода д'Эрбервиллей» показал мне, как нужно писать зачетное сочинение. Описывая события, что определили судьбу Тэсс, он соотносил их с тем зловещим предложением, которым заканчивается тридцать шестая глава: «Новые ростки неслышно пробиваются наружу заполняя пустые места; непредвиденные происшествия рушат все замыслы, и былые намерения предаются забвению». Для меня это была настоящая победа: впервые написав хорошую работу по книге, которую я сам прочел, я заодно научился и читать. Кроме того, Оуэн нашел чисто технический прием, облегчающий мне чтение: он заметил, что, когда я читаю, мой взгляд соскальзывает то влево, то вправо, и придумал: вместо того чтобы водить пальцем за ускользающим словом, можно выделять на странице кусок текста с помощью прорезанного в листе бумаги узкого прямоугольного отверстия и читать через это окошко. Я просто двигал окошко по странице — оно открывало не больше двух-трех строчек С этим приспособлением я стал читать быстрее, — с ним оказалось гораздо удобнее, чем с пальцем. Я читаю через такое окошко до сих пор.