Дорога в декабре - читать онлайн книгу. Автор: Захар Прилепин cтр.№ 217

Звонок смолк.

Включил телеви, щелкал, прыгая с канала на канал, как кузнечик на помойке. И вдруг вылетел на черно-белое изображение, усатое лицо, много вооруженных людей увидел, Анку с пулеметом. «Чапаев», да, было такое кино.

Саша вдруг заинтересовался, хотя видел этот фильм в детстве много раз. Но с той поры «Чапаева» лет десять не показывали.

С каким-то странным чувством, почти не вникая в происходящее, а, вернее, откуда-то зная его наперед почти дословно, Саша вглядывался в экран.

Фильм при всей своей предсказуемости завораживал, и Саша не мог понять отчего.

Еле ощутимо подрагивало где-то внутри, под ложечкой, какая-то смутная жилка слабо дрожала.

Смотрел жадно, ловя каждый жест.

И когда, в самый замечательный момент фильма, Чапай вылетел на коне, в развевающейся бурке, навстречу противнику во главе краснознаменных, диких, красивых, с шашками наголо, — когда Саша увидел это, он вдруг разрыдался и плакал счастливо, чисто и нежно, не в силах остановиться.

«Господи, да что же это? — спросил. — Что же я так плачу?»

Посмотрел еще немного, с трудом успокаиваясь, тихо улыбаясь иногда. Погасил экран — там Чапая убивают, ни к чему смотреть, еще сердце остановится к черту.

Включил чайник.

Взял сигарету, зашел в ванную, чтоб покурить, сел там на пол, на половичок. Забыл свет включить — и курил в темноте.

Странно курить в темном помещении, с полоской света под дверью. Ты и сигарета, и пальцы, ее держащие, освещаются, когда затягиваешься. И глаза неотвязно смотрят на полоску света — странно, что человек всегда на свет смотрит, когда вокруг темень.

И всю квартиру становится слышно по-новому. Чайник шумит, как безумный. Никогда днем не догадывался, что он умеет так шуметь. Заходится весь. Днем чайник тихий — парит себе, не в силах перешуметь машины за окном, соседский гам, разговор в подъезде, лай. А теперь, смотри-ка ты…

Саша оделся, взял сигареты, гильзу и, постояв несколько мгновений, глядя на свои ботинки, — не забыл ли чего, вышел на улицу, тихо прикрыв дверь.

На столе чай дымился, в большой белой кружке, — Саша не стал пить его.

…Спустя несколько часов пришел к Олегу, надавил звонок у двери.

Судя по ясному лицу, Олег не спал.

— Заходи, — сказал, ничему не удивляясь.

— Кто там, Олег? — спросил женский голос из комнаты, мама или бабушка.

— Спи, все нормально, — ответил он негромко, но внятно.

— Погулять не хочешь? — спросил Саша.

— Давно хочу.

— Пошли. Я на улице подожду.

Саша покурил у подъезда, не успел выкурить и полсигареты, как появился Олег, быстрый, подтянутый.

— Что, теперь пулемет нужен? — спросил Олег серьезно.

Саша отрицательно покрутил головой.

— Пригодился ствол?

Саша подумал секунду и ответил:

— Все нормально. Пригодился.

— А я че-то не слышал ничего. Премьер жив, президент жив. Министры живы.

— Нам просто не сказали. Они все умерли.

— Вот как, — нехорошо усмехнулся Олег.

— Грохнем «Макдоналдс»?

Любой другой «союзник» переспросил бы: «Сейчас?» — или: «Когда?» — или: «Чем?». Олег ничего не переспросил.

Они пошли скорым шагом, руки в карманах курток, две черные вязаные шапочки, только у Олега с нелепым помпоном. Саша еще с прошлой зимы приметил этот нелепый помпон у Олега, черт знает, откуда он взялся на черной шапочке. С ним Олег еще более зловещим казался: жестокий ребенок, переросток-мутант — чем-то таким веяло от вида его башки, увенчанной пушистым шариком на макушке.

— Мы не туда идем, — сказал Олег.

— К Верочке надо зайти.

— Она бегает медленно. Не надо, может?

— Пригодится.

— Смотри сам. Я один побегу, вас ждать не буду.

— Как хочешь.

Верочка жила на первом этаже четырехэтажной «сталинки». Саша постучал в низкое зарешеченное окно пальцем. Скоро появилось Верочкино лицо, сонное, но не испуганное.

— Выйдешь? — спросил Саша.

Она коротко кивнула.

Тут уже пришлось выкурить полторы сигареты — и то, судя по тому, как споро застучали Верочкины каблучки в подъезде, она очень торопилась, собираясь.

— Вера, надо бы забрать у тебя коктейль, — сказал Саша.

Верочка быстро кивнула, словно пришло что-то неизбежное, чего она очень не хотела, и вот теперь ей стало совсем страшно.

— Так, — она юркнула быстрой ручкой в карман курточки, — ключи… ключи у меня с собой. Только там нужно будет посветить. Зажигалкой хотя бы.

Сарайка стояла во дворе ее дома, покосившаяся, с поломанным шифером на крыше. В сарайке был подпол. Там, за банками с помидорами и огурцами, заготовленными Верочкой, хранились два коктейля Молотова — бутылки с зажигательной смесью. Саша спустился в подпол вместе с Верочкой, то и дело щелкая двумя зажигалками. Бережно принял от нее бутылки, передал Олегу, поднявшись на шатких ступеньках отсыревшей лестницы.

Тот молча принял, ни о чем не спрашивая.

— Я с вами пойду, — сказала Верочка на улице, неотрывно глядя на Сашу.

— Еще бы, — ответил он.

Пошли втроем, молча. Верочка шла близко к Саше, путаясь торопливыми ножками, — казалось, что она хочет два раза шагнуть одной ногой. Или сделать шаг чуть длиннее — чтоб подладиться под Сашину ходьбу. Никак не получалось. Саша косился нераздраженно, всё понимая.

И еще рука ее всегда была близко, порой касалась его руки — будто она ждала, что Саша соберет ее растерявшиеся пальчики себе в ладонь.

Две бутылки оттягивали внутренние карманы куртки. Саша решил для себя, что, если их остановит милиция, он бросит одну бутылку в машину и подожжет ее. А дальше что получится.

Поджигать «Макдоналдс» он не хотел, у него другие были планы. Слишком много чести для производителей собачьей жратвы — гореть.

Они пробирались дворами, почти не встречая прохожих, иногда выбредая на пьяных — и в эти мгновения Саша чувствовал тяжелое и хлесткое напряжение, исходящее от Олега: он в любую секунды жаждал драки, ему явно хотелось, чтобы ктонибудь его задел плечом.

Но никто не прикасался к ним даже случайно.

Саша спокойными пальцами перекатывал в кармане гильзу.

«Надо к Позику заглянуть, я обещал ему, все равно ж по пути», — решил Саша.

«Сейчас второго братца усадишь за решетку», — посетовал внутренне.

«А его не посадят, он малолетка», — ответил сам себе равнодушно. Саша все равно позвал бы Позика, даже если б тот был чуть старше.