Загул - читать онлайн книгу. Автор: Олег Зайончковский cтр.№ 35

Поздно. Темно Почечуево. Двери главного дома заперты, и замок опечатан пластилином, успевшим на морозе окаменеть. Игорь обводит глазами усадебные строения и вдруг замечает оконце, теплящееся неярким светом.

Этот домик зовется людской, потому что когда-то и вправду в нем жила почечуевская дворня. В нынешнюю эпоху людская прибавила в своем значении. Теперь здесь, во-первых, находится комнатка администратора Лидии Ефимовны, ею самой именуемая кабинетом, а во-вторых, помещается милицейская кандейка в статусе опорного пункта. Сейчас она, как никогда, оправдывает свое звание, потому что является единственным обитаемым местом во всем Почечуеве.

Нефедов попадает в опорный пункт, обойдя людскую с торца и поднявшись на крыльцо, под которым, кстати, располагается квартира Вермута. Пес уже разобрался с блохами и теперь сопутствует человеку, а точнее сказать, предшествует. Он раньше Игоря протискивается в кандейку и первым делом энергично встряхивается, разбрасывая кругом плевочки мокрого снега. За это Вермуту полагался бы строгий матерный нагоняй, но менты бурчат что-то невнятное. Изъясниться как следует им мешает присутствие в кандейке дамы.

Дама эта – Нефедова Надя. В ожидании Игоря она была вынуждена пригубить с ментами портвейна и теперь от нечего делать разглядывает пистолет рыжего сержанта Кольки.

– Встречайте Деда Мороза! – шутит Нефедов, входя вслед за Вермутом.

Колька прячет оружие в кобуру.

– Здорово! – откликается он. – А мы вот твою Снегурку за порубку арестовали.

В углу кандейки и правда стоит увязанная бечевкой елка метров полутора высотой. За ней-то, за этой елочкой, Игорь и пришел в Почечуево.

Дело в том, что под Новый год музей всегда производит небольшую научную чистку мемориального лесопарка. Лишними, ясно, оказываются такие вот молодые пушистые хвойные деревца. Сорные в ботаническом смысле, они затем служат источником новогодней радости в домах большинства почечуевцев. Однако здесь есть проблема, так сказать, юридического характера. Вынести елочку из музея несложно, ибо от безделья и частого употребления «Агдама» местные менты давно потеряли хватку. Но городские – другое дело; уж они-то не склонны к благожелательному непротивлению. Городские менты огрубели от ежедневной ловли преступников и слыхом не слыхивали ни о каких научных порубках. Протокол, конфискация, штраф – вот понятия, им знакомые. Потому и выносят музейцы собственные елочки из усадьбы тайком, словно какие-то воришки. А кто из них счастливо замужем, те привлекают мужа в сообщники.

Правда, Наденьку в этом деле еще активно подстрекала Лидия Ефимовна.

– Пусть, – говорила она, – твой за елочкой прогуляется. Будет от него в доме хоть какая-то польза.

А Нефедов испытывает некоторую неловкость.

– Братцы, – просит он милиционеров, – может быть, вы ее и вправду арестуете? Ну, то есть не Надю, а елку… Очень не хочется с ней тащиться.

Колька-сержант ухмыляется:

– Ишь что удумал! Выноси давай…

Его напарник поднимает глаза от книжки. Он до сих пор помалкивал, да и теперь лишь моргает глазами. Это «мент-студент», самый разложившийся из здешних ментов; за время службы в музее в нем развилась необыкновенная страсть к чтению. Скоро, наверное, он будет носить очки.

Рыжий Колька напоследок инструктирует Нефедовых о том, как им безопаснее добраться до города.

– Проезжей дорогой, – говорит он, – идти нельзя, там вас менты сграбастают. Ступайте вы лучше парком.

– Но в парке снегу по пояс… – сомневается Игорь.

– Не боись, – успокаивает его Колька. – Там до вас полмузея с елочками прошло.

Что ж, делать нечего; Игорь вскидывает елочку на плечо. Из теплой, уютно пахнущей сапогами и Вермутом кандейки они с Надей выходят прямо в студеную ночь. Правда, запах Вермута еще некоторое время сопровождает их вместе со своим источником, но только до последнего фонаря. Это Вермутово порубежье; здесь кончается его зона ответственности. Пользуясь случаем, пес освежает на фонаре собственную давнюю мету и возвращается в усадьбу. Оставшись совсем одни, Нефедовы чуть робеют. Ни жива ни мертва, им предлежит лишь природа, хладно-безмолвная в своем зимнем оцепенении.

Едва угадываемая тропа вводит их словно в зал, убранный белыми бахромчатыми портьерами. Быть бы тут, кажется, балу, да что-то не слышно музыки – только скрип шагов раздается в тиши. По сторонам тропинки выстроились деревья. Они прощаются с елочкой, юной сестрой своей, бросая снежные хлопья на ее спеленутый трупик. Хлопья эти достаются и живым тоже: снежок колет шею, тает и ледяными струйками стекает за шиворот. Но надо идти. Елочку назад к пеньку не приставишь, а дома их дожидается Лидия Ефимовна с ужином.

Впрочем, будет еще труднее, потому что парк заканчивается. Дальше Игорю с Надей придется идти чистым полем – тем самым полем, восхищаться которым способнее, сидя в тепле. Да, оно смыкается с космосом – черный верх, белый низ; и на белом ни единой тени. Под снегами его спят миллионы мышек, но если задремлет в них человек, то никогда уже не проснется. Спасение здесь только одно – надо идти вперед; идти, уповая на вешки, оставленные предшественником.

Вешки – редкие прутики, словно палочки в ученической тетради, торчащие вкривь да вкось вдоль заметенной тропы, – если бы не они, не перейти бы Нефедовым поля. Двое в белой пустыне, Игорь с Надей похожи на двух крошечных букашек, упавших в тарелку с мукой. Он идет первым, проторяя путь; ей сзади полегче, но все-таки трудновато. Надя сейчас завидует елочке, которая путешествует на мужском плече. Ничего, терпеть осталось недолго – впереди за речкой ярче звезд уже светятся городские огни.

Путникам только и остается, что сойти в речную балку да перебраться на другой берег. Впрочем, спуститься будет непросто – склон балки крут и заснежен. Нефедовы смотрят с опаской вниз.

– Может быть, съедем на попах? – предлагает Игорь.

– А елка как же? – сомневается Надя.

Пущенная комлем вперед, елочка благополучно соскальзывает по склону вниз.

– Теперь ты.

– Нет, ты первый…

Оба одновременно падают на спины и с воплями скатываются с горы.

Игорь с Надей, смеясь, отряхивают друг друга:

– Видишь, совсем и не страшно…

– Да ты больше, чем я, боялся…

Нефедовы веселятся, занятые собой, а между тем на противоположном склоне балки происходит какое-то движение. Еще одна точка на белом экране, третья букашка, которую первые две пока что не замечают. Она перемещается довольно быстро и по мере приближения вырастает в человеческую фигурку. Неожиданно балка оглашается частым металлическим громом – это фигурка вбегает на мостик. Нефедовы вздрагивают в испуге.

В поле только одна тропинка; человек, кто бы он ни был, бежит прямо на них. Он увеличивается на глазах; уже видно, что голова его непокрыта – длинные волосы мечутся с плеча на плечо. Женщина. До Игоря с Надей доносится голос… лучше бы его не слышать! Странный распев из воя и причитаний производит жутковатое впечатление.