Три прозы - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Шишкин cтр.№ 147

сын Бердан, 15 лет;

сын Махмад, 13 лет;

сын Бердаш, 12 лет;

дочь Жарадат, 14 лет;

дочь Тайхан, 3 года;

Дули Гелагаева, 48 лет;

ее сын Сосмад, 19 лет;

другой сын Абуезид, 15 лет;

третий сын Гирмаха, 13 лет;

четвертый сын Мовлади, 9 лет;

дочь Зайнад, 14 лет;

вторая дочь Сахара, 10 лет;

Пакант Ибрагимова, 50 лет;

ее сын Аднан, 20 лет;

дочь Петимат, 20 лет;

Минегаз Чибиргова, 81 год;

ее невестка Залимат, 35 лет;

сын Залимат Абдулмажед, 8 лет;

дочь Лайла, 7 лет;

дочь Марем, 5 лет;

Кавалбек Газалбеков, 14 лет;

Зано Дагаева, 90 лет;

Керим Амагов, 70 лет;

Муса Амагов, 8 лет, из Чармаха;

Дата Бакиева, 24 года;

Маций Хабилаева, 80 лет;

врач Гириха Гаирбеков, 50 лет;

Петимат Гаирбекова, его жена, 45 лет;

Аднан Гаирбеков, их сын, 10 лет;

Медина Гаирбекова, их дочь, 5 лет;

Зурипат Берсанукаева, 55 лет;

ее дочь Ханпат Берсанукаева, 19 лет;

вторая дочь Бакуо, 17 лет;

третья дочь Балуза, 14 лет;

четвертая дочь Байсари, 9 лет;

пятая дочь Базука, 7 лет;

сын Мохмад Ханип, 11 лет;

семья Абухажа Батукаева:

его мать Хаби, 60 лет;

его жена Пайлах, 30 лет;

его сын Абуезид, 12 лет;

его дочь Асма, 7 лет;

вторая дочь Гашта, 5 лет;

третья дочь Сацита, 3 года;

новорожденная дочь Тоита;

семья Косума Алтимирова:

дочь Залуба, 16 лет;

сын Ахмад, 14 лет;

второй сын Махмад, 12 лет;

семья Кайхара Алтимирова:

дочь Товсари, 16 лет;

сын Абдурахман, 14 лет;

сын Муций, 12 лет;

Хож Ахмад Эльтаев, 15 лет;

Сайдат Ахмад Эльтаев, 13 лет.

Также погибла, – продолжает свой рассказ Ксенофонт, – Алимходжаева Пайлаха. Не знаю, сколько ей было лет, ее тоже убили в Хайбахе. Ее труп, когда ушли солдаты, местные жители, спасшиеся в горах, опознали по несгоревшей косе. Эту косу хранила все эти годы ее сестра. Она и теперь где-то лежит, та коса.

Снегопад перекрыл дороги в горах, и до отдаленного аула в Галанчожском районе, последнем перед перевалом, солдаты добирались по засыпанной снегом тропе с проводником из местного партактива. Солдаты боялись не выполнить приказа в срок и торопились. Они увели мужчин, а оставшимся жителям приказали готовиться к выселению, сказав, что вернутся, как только позволит погода. Мужчин вели гуськом по узкой тропе над пропастью. Один чеченец вдруг обнял идущего рядом солдата и бросился с ним вниз. Так стали поступать и другие пленники. Солдаты открыли огонь. Все мужчины аула погибли.

То, что произошло в ущелье, видели мальчишки и, вернувшись домой, рассказали, как погибли их отцы. Старики собрались и стали решать, что им делать. Тогда самый старый из них встал и начал кружиться в древней пляске смерти, которую плясали его деды и прадеды. И тогда в круг вошли и стали плясать все старики, и старухи, и женщины, и дети аула. Все они клялись умереть, но не сдаваться русским. Потом старейшины решили, что сражаться они не могут – у них нет ни оружия, ни сил. Но и ждать, когда за ними придут и уведут их с земли предков, они не будут. Все оставшиеся жители аула собрались, взяв только самое необходимое, и пошли вверх, в горы, на перевал.

Идти по глубокому снегу было трудно, ветер сбивал с ног. Женщины несли маленьких детей и прижимали их к себе, чтобы не замерзли. До перевала добрались не все: люди, обессилев, садились в снег и замерзали.

Так шли они долго, потеряв счет времени, выбиваясь из сил и замерзая в метели. Вдруг те, кто шел впереди, увидели внизу, там, где начиналась долина, огни. Прямо на снегу горели костры, около которых спали какие-то люди. Это были эллины.

Жители аула обратились к ним, не могут ли они погреться у костров и получить что-то поесть. Греки поделились с чеченцами тем немногим, что у них было. Ксенофонт, как мог, объяснил этим замерзшим, уставшим, изголодавшимся людям, не понимавшим эллинской речи, что он ведет своих греков к морю. «Таласса! – показывал Ксенофонт старейшинам рукой в направлении моря. – Таласса!»

И наутро они вместе отправились дальше в путь.

26 июля 1919 г. Пятница

Как приятно начинать новую тетрадь! Да еще с хороших новостей! Проныра Торшин устроил выступления в дивертисментах кинематографа «Солей»! Выступать будем по воскресеньям шесть раз – три дневных сеанса и три вечерних. Скетч ужасно глупый, но получается смешно. «Голодный Дон Жуан». Сценка – объяснение в любви. Голодный гимназист приходит на свидание – и в конце концов бросается на колени и признается, что он хочет есть. Торшин корчил такие рожи, что невозможно не смеяться. На нас напал дикий хохот, никак не могли остановиться. Соберемся, начнем по тексту, вроде все хорошо идет, а стоит только посмотреть друг другу в глаза – и опять хохочем до коликов. Не приведи Господь так завестись на публике!

Шесть выступлений в день! Будем богачами!

А завтра Павел, наконец, ведет меня к Никитиной! Ростовские осважные сливки!

27 июля 1919 г. Суббота

Как я зла на Павла!

Наконец он взял меня с собой на субботу к Никитиной. Прямо салон княгини Евдоксии Федоровны! Высший свет! Первый бал Наташи Ростовой! Кошмар какой-то!

Сама Никитина – обаятельная женщина, но приглашает к себе Бог знает кого! Какая-то Миртова, поэтесса, кажется из Киева, кривляка, громче всех говорила и басом хохотала не к месту, никому слова не давала сказать и все норовила прочитать свои стихи. Неужели, чтобы всем понравиться, всего-то нужно – вести себя вульгарно и вызывающе, и вот, пожалуйста, весь вечер в центре мужского внимания!

Меня попросили спеть. Поотказывалась совсем немного, как полагается, и тут чувствую на себе снисходительные взгляды всех этих столичных знаменитостей. Как меня это задело! Робость как рукой сняло, наоборот, появилась какая-то веселая злость, азарт. Ну, подождите! Выхожу, одну руку на фортепьяно, в другой платок. И тут удар: Павел сказал, чтобы об аккомпанементе не беспокоилась – и кто же садится за инструмент? Эта самая Миртова! Играла отвратительно, меня не слушала. А куда денешься? Стала петь. Внутри разозлилась и на Павла, и на эту Миртову, которая возомнила, что это ее концерт. И под ней еще все время стул скрипел! Хотелось провалиться на месте!