Грехи негодяя - читать онлайн книгу. Автор: Анна Рэндол cтр.№ 31

Император едва коснулся руки Оливии. Для столь сдержанного человека, как Александр, такое проявление чувств было неслыханным.

– Я рад, что теперь с вами все в порядке, мисс Свифт. Но почему они решили, что барон последует за вами? Меня заверили, что рассказ о помолвке, который я слышал, – ложь. Или это правда? – Царь предостерегающе поднял руку, когда Клейтон и Голов хотели заговорить. – Я хочу услышать мисс Свифт.

– Мы с Клейтоном давно любим друг друга. Вернувшись в Англию, он сразу меня отыскал.

Клейтон почувствовал угрызения совести, увидев страдание в ее глазах. Ему вдруг захотелось, чтобы история с помолвкой оказалась правдой.

Император кивнул и тут же спросил:

– Но чем вызвано беспокойство обо мне?

– Я в своей жизни совершила много поступков, о которых даже вспоминать не хочется, – со вздохом ответила Оливия. – И сейчас, узнав, что над вами и вашей семьей нависла угроза, я поняла, что обязана предупредить вас. Не хочу, чтобы ваша смерть добавилась к списку моих прегрешений.

Даже Малышка не смогла бы найти более подходящих слов. Что же касается императора, то он был религиозным человеком и много думал о душе. К тому же все сказанное Оливией было достаточно близко к истине, и слова ее звучали весьма убедительно.

Голов же нахмурился, но не стал вмешиваться.

А Оливия, увидев, что ее слова не произвели впечатления на Александра, в отчаянии воскликнула:

– Вы не должны ехать на праздник!

Александр с усмешкой вздохнул:

– Знаете ли вы, моя милая, сколько угроз я получаю каждую неделю? Только сегодня я получил информацию о двух заговорах. Но все это пустые слова. А с серьезными угрозами мы справляемся.

Клейтон замер. Значит, с Мэдлин они «справились»? Ее держали в каменном мешке, били, морили голодом, заставляли купаться в крови пленных, которых пытали на ее глазах (император в начале своего правления объявил об отмене жестоких наказаний, но война с Наполеоном в корне изменила ситуацию).

Тут царь погладил Оливию по щеке и проговорил:

– Я буду осторожен, но не стану прятаться. Ведь это сделало бы революционеров хозяевами положения, чего они, собственно, и добиваются.

– Вся ваша семья под угрозой, – тихо сказала Оливия.

– Мы усилим охрану. Но даже я не рискну беспокоить великую герцогиню без достаточных оснований.

Тут Голов, не удержавшись, заявил:

– Нам, разумеется, понадобится шифр, но потом вы можете быть свободны.

– Нет! – В голосе Оливии отчетливо звенела сталь. Даже император взглянул на нее с удивлением. Клейтон же молча разглядывал свою спутницу. Она всегда была мягкой и нежной – словно котенок, которому нужна защита. Однако новая Оливия была стократ привлекательнее. – Если вы не отмените праздник, мы останемся и будем рядом с вами, – добавила она.

У Голова вздулись жилы на шее.

– Государь, я не думаю, что…

Но император засмеялся и кивнул:

– Что ж, прекрасно. Я редко сталкиваюсь с такой преданностью.

Клейтон с уважением покосился на Оливию. Она всегда была целеустремленной. Но в юности в ней не было упрямства. А вот теперь… О, теперь она стала удивительной женщиной, потрясающей!

Но Оливия недооценила человека, стоявшего напротив нее. А Клейтон отлично знал, насколько опасен был Голов.

– Мне необходимо честное слово господина Голова, что с мисс Свифт и со мной ничего не произойдет, пока мы будем находиться в Санкт-Петербурге, – заявил Клейтон.

Император нахмурился:

– Разумеется, вы его получите. Находясь в этом городе, вы под моей защитой.

Губы министра превратились в тонкую ниточку.

– Да, конечно. С вами ничего не случится… до праздника, – сказал он.

Император заговорил с Оливией о предстоящем ночном бале, а Голов склонился к уху Клейтона и едва слышно прошептал:

– Разве я плохо позаботился о другой твоей подруге?

Безопасность Оливии была единственной причиной, не позволившей Клейтону убить мерзавца на месте. А руки так и чесались…

– Но все же не так хорошо, как я позаботился о генерале Чиленко, – с ухмылкой добавил Голов и тут же отпрянул.

– Значит, это были вы? – пробурчал Клейтон.

Император же, обратившись к нему, проговорил:

– Вы будете сопровождать мисс Свифт на сегодняшний бал. Никто не посмеет сказать, что я отвернулся от человека, спасшего мне жизнь. – Он улыбнулся почти с приязнью. – И от его очаровательной невесты.

– Ты хорошо справилась с императором, – заметил Клейтон, когда они с Оливией оказались в одиночестве в санях. Из-под копыт лошадей летели крупные комья снега.

«Но почему же он тогда хмурится?» – подумала Оливия.

– Восемь лет я училась разговаривать с политиками. – Неужели он не наводил о ней никаких справок, прежде чем ворваться на фабрику с угрозами? – Я выступала от имени общества, ведущего борьбу за гуманное отношение к женщинам и детям-преступникам. Так вот, мы добились некоторых реформ. В тюрьмах женщин отделили от мужчин, да и детей начали отделять от взрослых.

Клейтон с невозмутимым видом пожал плечами.

– Зачем ты с этим связалась?

– Из-за тебя. То, что случилось… или почти случилось с тобой, – это было неправильно.

Клейтон нахмурился и проворчал:

– А теперь, когда я жив?

– Я все равно буду продолжать свою работу. – Да и как иначе? Ведь то, что Клейтон жив, – это ничего не изменило. Ее преданность обществу сохранилась. Она и создала-то его из-за него, из-за Клейтона. Но теперь она этим занималась, поскольку свято верила в свою правоту.

Клейтон не спорил. Но окинул ее пристальным взглядом, словно выискивал в ней какой-то недостаток.

А Оливия между тем продолжала:

– На фабрике сейчас работают три мальчика, которые в Лондоне были обвинены в воровстве. Мы надеемся доказать, что эти дети могут быть реабилитированы.

Клейтон и на сей раз промолчал. Оливия же попыталась сменить тему:

– Ты когда-нибудь был на императорском балу?

– Да.

Не дождавшись продолжения, Оливия заметила:

– Ты сегодня удивительно многословен.

Брови Клейтона сошлись на переносице.

– Все балы – они ужасно долгие и нудные. – Он пожал плечами, словно недоумевая, – мол, что еще можно об этом сказать? – Люди танцуют, вот и все.

Ответ был таким типично мужским, что Оливия не выдержала и расхохоталась. Она пыталась остановиться. Честно пыталась. Но вероятно, прошло слишком много времени с тех пор, как она в последний раз смеялась искренне, от всей души, так что сейчас ей никак не удавалось остановиться.