Потом у него чуть не остановилось сердце. Додж едва удержался, чтобы не схватиться за грудь, отчаянно пытаясь восстановить дыхание. У него свистело в ушах, мутилось в глазах, его слегка подташнивало, захотелось вдруг схватиться за Кэролайн, ища у нее поддержки.
Но еще больше, чем физиологическая реакция организма, изумили Доджа те эмоции, которые он вдруг испытал. Ему стало одновременно так страшно, что сжался желудок, так тесно в груди, что сердце захотело выпрыгнуть наружу, и больно, очень больно в том месте, где, наверное, находилась душа.
Эта красивая молодая женщина с цветом волос, как у Кэролайн, была его кровью и плотью, его ребенком. И чудо ее существования тут же потрясло Доджа… во второй раз. Но в первый раз он был слишком молод и глуп, слишком сильно любил ее мать, чтобы оценить в должной мере чудо зарождения новой жизни.
И на фоне остальных чувств вдруг начало нарастать еще одно, не менее опасное и разрушительное. Додж вдруг почувствовал себя Конаном-варваром, готовым защищать свою плоть и кровь, не гнушаясь самыми дикими способами. Господи, помоги всякому, кто посмеет поднять руку на его ребенка! Он зубами разорвет горло этому мерзавцу!
В общем, пока все эти противоречивые чувства, сменяя друг друга, сотрясали волнами его душу и тело, Доджу Хэнли, слава богу, ничего не пришлось говорить вслух. Бог, или кто там руководил этим немыслимым шоу, смилостивился и дал ему несколько минут передышки, прежде чем он выставит себя на посмешище.
Он даже сумел пройти бок о бок с Кэролайн по коридору вполне нормальной походкой для человека, у которого тряслись колени. Он был полон восторга оттого, что увидел Берри, но не стоило забывать: даже Кэролайн не бралась предсказать, как отреагирует их дочь, если их друг другу представят.
Доджу казалось, что она будет так же потрясена, как и он. А может, захочет плюнуть ему в лицо, или вообще откажется признавать факт его существования, или впадет в истерику и будет биться и рыдать, или вскрикнет и упадет в обморок. И что бы она ни сделала, как бы себя ни повела, ему придется жить с этим дальше. Он не ожидал лучшего, поскольку знал, что заслуживает худшего. И был готов ко всему.
Однако долгожданное знакомство, видимо, откладывалось. Берри была занята.
Додж и Кэролайн стояли достаточно близко, чтобы слышать ее разговор с миниатюрной блондинкой, чье хорошенькое личико было искажено злобой.
– О да! Звонил несколько раз, чтобы рассказать, как усердно вы там работаете.
– Мы и работали…
– В перерывах между купанием в бассейне и вином!
– Все было не так! – почти что простонала Берри. – Аманда! Пожалуйста, не говори так!
Миролюбивый жест был отвергнут. Посоветовав Берри не прикасаться к ней и держаться подальше от ее мужа, блондинка обогнула высокого парня в ковбойских сапогах и наткнулась прямо на Доджа и Кэролайн. Пробормотав сквозь зубы извинения, она поспешила дальше.
Додж взял Кэролайн под локоть.
– Она чуть не сбила тебя. С тобой все в порядке?
Растерянно кивнув, Кэролайн обратилась к их дочери:
– Ради бога… Что все это значит?
– О, мама! Кажется, все становится хуже и хуже.
Кэролайн отозвала дочь в сторонку, и они продолжили разговор, понизив голос. Отлученные от женских секретов, Додж и «ковбой» пристально разглядывали друг друга.
– Скай Найланд, – произнес наконец белокурый великан.
Додж пожал протянутую руку.
– Помощник шерифа, – продолжал «ковбой».
– Да, да, – кивнул Додж, отмечая про себя, что у парня холодные серые глаза и вид человека, с которым не стоит шутить. Именно таким описывала его Кэролайн.
– Что ж, хорошо, – заметил Скай, затем добавил после паузы: – А кто вы?
Учитывая напряженность ситуации, Додж не стал сердиться на парня за излишнюю прямоту и ответил в том же духе, в котором был задан вопрос:
– Друг семьи.
Он взглянул через плечо, надеясь заметить, куда направилась блондинка, но она успела исчезнуть.
– Жена Бена Лофланда? – спросил Додж, снова поворачиваясь к Скаю.
Помощник шерифа кивнул:
– Не особенно симпатичная дамочка.
В этот момент у него зазвонил мобильный телефон. Извинившись, Скай повернулся к Доджу спиной, чтобы ответить на звонок. Кэролайн и Берри по-прежнему переговаривались полушепотом, а Додж оказался предоставлен самому себе и решил пойти поискать несчастную женушку Бена Лофланда, которая выглядела так, будто как раз нуждалась в том, кому можно было бы выговориться.
Именно в этот момент Додж почувствовал, что завяз в этом деле по уши. Это был его ребенок, его проблема, его битва.
Полчаса спустя зазвонил мобильный телефон Доджа. На дисплее высветился номер Кэролайн.
– Куда ты ушел? – спросила она, едва Додж успел нажать на кнопку приема вызова.
– Вышел на улицу покурить.
– Мы с Берри сейчас подойдем.
– Ты ей сказала?
– Нет.
Что ж, ему придется это переварить.
– Я буду в машине, – сказал он, вешая трубку.
Додж прошел по красивому больничному парку к стоянке, где они с Кэролайн оставили на соседних участках парковки свои машины. Он докурил сигарету, сел в машину и включил мотор, чтобы заработал кондиционер.
В Атланте тоже случались жаркие и влажные дни, но, черт побери, в этом городе воздух напоминал мокрое одеяло, которое липло к волосам, телу, одежде! И был таким густым, что, вдыхая его, напрягались изо всех сил ноздри и бронхи. Беспощадная жара стала одной из причин, по которой он покинул побережье Техаса тридцать лет назад. И единственной причиной не сожалеть об этом.
Додж смотрел, как выходят из входных дверей две женщины. Берри оказалась на целую голову выше Кэролайн, но была такой же стройной и двигалась с той же безупречной грацией. Когда они поравнялись с машиной Доджа, Кэролайн наклонилась к приоткрытому окну и произнесла:
– Поезжай за нами.
Додж кивнул и перевел взгляд на Берри.
Девушка открыла пассажирскую дверь машины Кэролайн, затем принялась внимательно разглядывать его поверх крыши машины, чуть приспустив солнцезащитные очки. Через несколько долгих секунд, на протяжении которых сердце Доджа стучало, словно огромный молот, его дочь вернула очки на место и села в машину.
А сердцу Доджа понадобилось еще несколько минут, чтобы вернулся нормальный ритм. И все это время он гадал, как представила его дочери Кэролайн Кинг. Как объяснила неожиданное появление Доджа Хэнли в их жизни.
Ну что ж, скоро он в любом случае это узнает.
Им понадобилось семнадцать минут, чтобы добраться от больницы к дому на озере, где все произошло. Причем три минуты они стояли на светофоре на Боуи-стрит – главной улице, ведущей через центр Меррита.