Мильфьори, или Популярные сказки, адаптированные для современного взрослого чтения - читать онлайн книгу. Автор: Ада Самарка cтр.№ 44

Ошибкой было остановиться перекусить в придорожном кафе, где у кого-то были знакомые, и, желая козырнуть перед ними Машкой с ее деньгами, а также дружественными отношениями с самими хозяевами перед Машкой, было приказано подать все из меню, «по высшему разряду». В итоге засели там до ночи, так и не увидев моря, зато выпив всю привезенную с собой водку. Дядей, работавших предыдущие четыре дня и от того вкусивших сладость Машкиного гуляния лишь в сокращенном вечернем формате, сейчас сильно развезло, двоих не могли поднять. Валерка тихо, тайком от всех, пил и говорил, что вполне может ехать куда надо, а сам глядел безумными, полными слез глазами и висел, не в силах опираться, на ажурной кованой калитке. Ночевать пришлось частично в «бусике», частично в номере близлежащего мотеля. Той же ночью на Машкин «лайф» дозвонилась родственница-петухоносительница и трагически-ровным голосом сообщила, что бабушка при смерти. Машка шла по какому-то вспаханному полю, неизвестно откуда взявшемуся между кабаком и мотелем, и сказала в трубку, имея в виду совсем другое, но просто вырвалось – с той самой интонацией, как следует отвечать на подобные известия: «Блин… так писять хочется…»

В Хорлах было солнечно, ветрено и скучно. Свежий холодный воздух с запахом моря возымел терапевтически-отрезвляющий эффект: пили только пиво, другого ничего не хотелось, и, расстелив какие-то грязные пледы из «бусика», сидели на берегу, грызли остывшую курицу-гриль, вытирая руки о тонкие бледно-розовые салфетки, которые тут же подхватывал ветер и уносил по обесцвеченному песчаному берегу в криво торчащих кустах прошлогоднего сухостоя. Там Машку сморило, и она спала, раскинувшись крестом, на спине, а остальные сидели тихо, жалея будить ее. Людвиг с багровым пятном на пол-лица стеснялась в дневном свете особо показываться на людях, но тут чувствовала себя комфортно, почти что радостно – ушла бродить, увязая острыми каблуками в мокром песке, куда-то далеко-далеко. Вечером от солнца и от ветра у всех с непривычки болели головы, лечились водкой, как всегда.

Наконец в понедельник Машка вынесла на помойку несколько пакетов с объедками и пустыми бутылками, помыла на кухне пол, купила детям по коробке леденцов на палочках, а себе ром-колу и пошла искать жилье.

– Нам тут, девки, очень хорошо будет, – объясняла она своим лучшим подругам, Вите и Людвигу, – мы сейчас отдохнем немного, а потом займемся мозговым штурмом.

– Мозгоебством мы займемся, – мрачно поправила ее Людвиг.

– Нет, мы отдохнем, приведем себя в порядок и будем думать, как выгодно вложить и приумножить деньги. Откроем фирму, я вас возьму генеральными заместителями, будете на «мерсах» кататься, делать ни хера не будете, но надо же нам начать и решить, собсно, что делать, да?

– А зачем в Каланчаке? – со скрытой печалью спросила Вита.

– А затем, что валить надо из Киева, нас там убьют и бабки отнимут, типа ты не знаешь!

– Так можно бы и в Турцию… или в Тунис, зачем Каланчак? – присоединилась Людвиг.

– Вы дуры, – примирительно сказала Машка, – по Тунисам и Турциям мы все бабки просрем, для бизнеса ничего не останется. Сначала бизнес начнет давать прибыль, а потом – Тунисы с Тайландами.

– Лимон баксов не просрем, ты сама дура, Машка.

– А знаешь, мне девки на работе рассказывали, что стриптизерши в Таиланде из писек бананами стреляют, – решила уйти от скандала Людвиг. Она для себя решила, что сперва нужно вылечить лицо, а потом уже гулять по-настоящему, и в местах, где вращается перспективное во всех отношениях общество, – причем, по мишеням!

Квартиру решили снять одну на всех – это вписывалось в программу экономии, да и раздельно жить не было смысла. Найти нормальное, достойное, как говорила Машка, жилье в Каланчаке было трудно, но возможно – две квартиры, соединенные в одну, в пятиэтажной типовой «хрущевке», на центральной улице, с круглосуточным гастрономом внизу. Там были все атрибуты Машкиного представления о роскоши – «стеклопакеты», ламинат на полу, «треугольная» ванная и целых две спутниковых тарелки на добротно застекленных балконах, превращенных в зимние сады. Квартиру эту держали вообще не для долгосрочной аренды, хозяева там иногда сами жили и очень волновались из-за растений – гигантской монстеры и еще какого-то монстра с гладкими мясистыми листьями. Там же стоял массивный тренажер, чтобы на нем как-то хитро верхом скакать, и вот им тоже просили не пользоваться.

– Сильно надо, – хмыкнула Машка.

Чтобы отметить начало новой жизни, пошли в супермаркет, набрали там дорогих замороженных «морских коктейлей» и две бутылки розового брюта, но потом все равно спускались за водкой, теряли туфли на лестнице и там же садились покурить, прямо на ступеньки – раздвинув ноги в тонких весенних колготках и смущая возвращавшихся с гулек подростков.

Днем в Каланчаке часто не было воды, и, уезжая в Киев (ведь туда нужно было наведаться всем троим, для решения различных вопросов), кто-то не закрутил кран в умывальнике, где сток был забит, стыдно сказать, трусами. Хозяева квартиры, получив плату за два месяца, уехали куда-то далеко, находились вне зоны связи, квартира была с добротной бронированной дверью, да еще под ведомственной охраной, и пока от воды не отрезали весь стояк, на протяжении двух дней заливались соседские квартиры внизу. До Машкиного возвращения воду так и не включили – зрел ужасный скандал, потому что те, кого не заливало, растили маленьких детей, и им без воды было никак, а те, кого заливало, пытались спасти приобретенную в кредит бытовую технику, книги из родительских библиотек, не говоря уже о дорогих обоях на гипсокартоне и прочем ремонте. Семьи в том доме жили все зажиточные, порядочные, и зрела буря.

В Киеве остановились у Людвига. У нее была захаращенная, жуткая «гостинка» недалеко от вокзала, и после ухода сожителя там можно было ночевать всем втроем – пить «Бэйлис» и закусывать доставленными из ресторана суши. Несмотря на болезненные воспоминания, связанные, собственно, с периодом сожительствования (самое красочное из которых отпечаталось на Людвигином лице) – кое-какие мужские вещи, случайно оброненные среди пыльного квартирного хаоса, будили у всех трех женщин саднящее чувство определенной жизненной неправильности, – неполноценности, невыносимой просто в период, когда от жизни можно брать все. И, сидя первым по-настоящему теплым весенним днем на пороге балконной двери (сам балкон был завален хламом), Машка сказала вдруг, вкусно и долго затянувшись сигаретой: «Ой, девки, а ведь так трахаться хочется…» И в первый же киевский вечер, выпив на троих бутылку «Бейлиса» и почти половину полуторалитровой «Мартини Бьянко», полезли в Интернет, набрав в поисковой строке: «киев мущины по вызову». Окна были открыты настежь, батареи, как это всегда бывает в Киеве в конце отопительного сезона, были такими горячими, что не прикоснуться. Все потели и радостно волновались.

Первые два звонка сбросили, только строили рожи друг другу, смущались, тихонько хрюкали, блестели глазами, закрывая лица руками и аж покусывали пальцы. На третьем звонке, стараясь не ржать, вкратце описали ситуацию, по ходу сориентировавшись, что троих мальчиков разместить будет тупо негде – под любовные утехи отводился только людвиговский разложенный «книжечкой» диван (старая советская раскладушка, на которой спала Машка, по ряду объективных причин списывалась тут же), потому попросили одного, просто чтобы «потанцевал», а на фирме порекомендовали двух – Макса и Руслана. На них и соблазнились – Машка, осмелев, сказала приятному собеседнику на том конце провода, что ее возбуждают пожарники и космонавты. В качестве предоплаты требовалось внести по 100 гривен на номера мобильных телефонов молодых людей, что было произведено незамедлительно, из специального терминала, в магазинчике под домом. Трое румяных, чуть расхристанных женщин, хохочущих так, что их было слышно на весь двор, привлекли к себе тут же достаточное количество внимания, чтобы посеять зерно сомнения касательно целесообразности грядущей операции – нарисовавшиеся тут же кенты, пусть с залысинами, но явно при деньгах и веселые, как назло, вполне могли бы составить чудесную компанию и придумать какой-нибудь загородный ресторан с банькой и всеми делами, что так любила Машка и чего ей сейчас так сильно не хватало.