Апокриф - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Гончаров cтр.№ 40

А Лорри все никак не могла взять в толк, каким образом ее брат, выросший в семье, которую никак нельзя было назвать религиозной, где главным авторитетом был такой умный, такой скептичный, такой ироничный отец, смог в столь короткий срок превратиться в слеповера и начетчика, предать, как ей казалось, память об ушедшем родном человеке, встать на сторону тех самых мерзавцев, которые, как она полагала, свели с ума мать и вообще были виновниками всех безобразий, которые творились в стране. Она заранее ненавидела неведомого ей «наставника» Темара и даже внутренне репетировала гневные монологи, предназначенные для ее гипотетической встречи с этим человеком. Однако времени для такой неприятной экскурсии, к счастью, уже не было. Да и если б оно было, — не пошла бы Лорри с братом в его «святой вертеп», как она мысленно окрестила собрание единомышленников Темара. Когда она представляла себя в окружении толпы одетых в униформу «Веры и молодости» — черные туфли, черные брюки (юбки) и белые рубашки со стоячим, под самый подбородок воротником — молодых людей с прижатыми к груди цитатниками «Завета Истины», ей становилось не по себе, буквально до тошноты. Она хорошо понимала, что, имея твердое убеждение собственной правоты, не обладает ни достаточными знаниями, ни даром убеждения или какого-то особого красноречия, чтобы противостоять их организованному напору. Представляла она себе и «наставника» почему-то пожилым, худым, гладко выбритым мужчиной с ежиком седых волос на голове, который с ехидно-сочувственной улыбочкой назидательно выговаривает ей за то, что она по молодости своей судит о том, о чем понятия не имеет, а затем — цитирует, цитирует, цитирует… Она чувствовала, что неизбежно потерпит поражение, но не в том смысле, что вдруг сама «просветлится», а в том, что, не умея нанести противнику существенного урона, даст ему еще большую уверенность в его силе и возможность торжествовать над ее слабостью.

В конце-концов, Лорри все-таки сорвалась и вновь наговорила брату резкостей, получив в ответ соответствующую порцию гнева. На том и расстались.

Лорри училась на четвертом курсе университета, а война шла уже третий год.

Поразительно, но люди довольно быстро свыклись с тем, что на южных границах страны постоянно работает тупая, но упорная мясорубка, беспрестанно засыпающая страну бумажным снегом похоронных извещений и неуклонно повышающая среди населения процент физических и психических калек. Привычными стали постоянная инфляция, мобилизационные меры в экономике, перенапряжение на работе, карточки на продукты первой необходимости и неизбежный черный рынок. Как-то уже казалось, что так было много лет, чуть ли не всегда. Военные действия окончательно приобрели позиционный характер, лишь изредка вспыхивая с новым ожесточением в тех местах, где кто-либо из противников отваживался предпринять еще одну попытку добиться решительного успеха. А вообще, правительства обеих стран больше надеялись на то, что их собственных экономических резервов и политических ресурсов окажется больше чем у противника, и он, изнуренный, пойдет на уступки, чем и будет достигнута победа. О безоговорочной капитуляции супостата уже никто не помышлял ни с одной, ни с другой стороны фронта. Обе страны беднели, постоянно обогащая своих «друзей» за рубежами, охотно поставлявших им все необходимое для взаимного убийства…

* * *

В течение учебного года Лорри почти не бывала в госпитале, лишь изредка забегая туда проведать медсестер из ее смены, с которыми она сдружилась во время патриотического семестра. В начале весны ее отправили на месячную производственную практику в экономический департамент крупной корпорации с государственным капиталом, откуда она также принесла в университет самые положительные отзывы и где была поставлена в резерв на замещение вакантной должности после получения диплома.

В самом начале лета Лорри получила очередное письмо из Инзо от Адди, в котором та с невыразимым облегчением сообщала, что закончила наконец-таки свой колледж и счастлива по этому поводу чрезвычайно. Сочетать и дальше напряженную работу на производстве, постоянный изнурительный труд по поддержанию в порядке дома, заботы о немощных матери и бабушки с необходимостью учиться становилось совершенно невыносимо. В остальном поводов для оптимизма было немного: мама находится все в том же виде, и улучшений не предвидится, бабушка окончательно ослабела и редко встает с постели, Темар, все так же пребывающий в религиозно-патриотическом экстазе, только и ждет окончания школы, чтобы добровольно пойти на фронт. «И с этим ни я, ни ты уже ничего не поделаем. Поверь мне, сестричка», — печально резюмировала Адди.

Лорри все-таки отважилась написать брату послание с увещеваниями, в том смысле, что нехорошо оставлять Адди одну, без помощи, когда мать и бабушка находятся в таком ужасном физическом состоянии. Она, собственно, не очень надеялась на ответ, но получила именно тот, которого втайне больше всего боялась. Темар очень холодно сообщал, что все давно решено, причем «не здесь, а там, понимаешь?» Читая это, Лорри ярко представила себе воздетый к небу палец брата. По поводу трудного положения Адди он имел мнение, что «каждый несет предназначенный ему свыше жребий», после чего довольно язвительно замечал: «Вот ты же, сестричка, не желаешь переменить выпавший тебе удел учиться в университете? А ведь могла бы приехать в Инзо и помогать Адди…» Он ударил в самое больное место. Лорри, находившаяся в этот момент в общежитии, в своей комнате, схватила свою верную подушку, которой вечно за всех доставалось, шарахнула ею об изголовье кровати, а затем, зарывшись в нее лицом, судорожно зарыдала.

От импульсивных и необдуманных шагов ее спасло своевременное вмешательство доброй, самоотверженной и не по годам мудрой Адди. На следующее утро, когда после бессонной ночи Лорри уже готова была отправиться в деканат писать заявление о предоставлении ей академического отпуска по семейным обстоятельствам, к ней в комнату принесли еще одно письмо от сестры, направленное вдогонку за письмом брата.

Адди буквально заклинала:

«Лорри!

Так уж получилось, но я знаю, что написал тебе Темар. Боюсь, как бы ты не наделала глупостей. Хватит с нас одного дурачка. Знай, что если ты вдруг бросишь учебу, я буду считать, что все, что я делала здесь последние годы — делала зря, впустую. Заклинаю тебя памятью отца — не вздумай! После окончания колледжа мне уже гораздо легче справляться с нашими делами. Все здесь будет в порядке, не волнуйся. Если ты бросишь университет — я тебе не сестра. Не знаю, что с тобой сделаю!

Лорри, дорогая, я тебя очень люблю! Только умоляю: учись!!!»

И Лорри снова плакала в подушку. От благодарности и любви.

* * *

А потом начался очередной «патриотический семестр» все в том же госпитале, все с теми же долгими ночными дежурствами, с обычными заигрываниями выздоравливающих воинов, с привычно-неприятным запахом антисептика вкупе с ужасной примесью духа разлагающейся плоти от палат, где лежали «тяжелые»…

* * *

Лорри тащила через двор госпиталя из центральной стерилизационной два здоровенных стальных бикса, набитых перевязочным материалом и медицинскими инструментами, когда недалеко от входа в отделение неврозов на нее буквально налетел какой-то парень в больничной одежде. Он без предупреждения, сказав только: «Позвольте!» — сунул пальцы своей правой руки в транспортировочную металлическую скобу стерилизатора, который Лорри несла в левой руке, прямо поверх ее пальцев и решительно потянул ношу к себе, одновременно пытаясь свободной левой рукой дотянуться и до второго бикса, который девушка несла в своей правой. Тем самым он совершенно заблокировал движение Лорри, и она, чуть не споткнувшись, остановилась.