Апокриф - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Гончаров cтр.№ 140

Молодой настоятель не ограничивался только трудной ролью добровольного и безотказного психотерапевта. Его самопожертвование шло дальше. Годы были трудные, послевоенные, и у него рука не поднималась брать деньги за требы с нуждающихся прихожан. Более того, Хаардик и сам мог отдать последние имевшиеся у него копейки тому, кто попал в отчаянное положение. Не в долг! Просто так. В своем скромнейшем жилище при храме он постоянно давал приют людям, по каким-то причинам оказавшимся без крыши над головой. Иногда такие гости жили у него месяцами.

Тогда же Хаардик попробовал организовывать и, наконец, преуспел в устройстве коллективных трапез для прихожан и праздников для их детей. Эта ставшая регулярной складчина кому-то давала необходимое облегчение, кого-то — спасала от одиночества, но всем дарила ощущение некой дополнительной опоры. Люди, большинству из которых не хватает собственной инициативы для ведения активной и наполненной действием жизни, как правило, бывают благодарными тем редким личностям, что способны щедро расходовать собственное время и энергию для раскрашивания обыденности в яркие цвета нового движения и увлекательности. Мало-помалу, настоятелю Фантесу удавалось заражать своей созидательной активностью и желанием быть элементарно полезным для окружающих все более широкий круг тяготевших к нему посетителей храма. Именно посетителей, а не только прихожан.

Добрая слава не хуже, чем злая, умеет бежать впереди человека. Среди жителей небольшого города скоро начали циркулировать самые лестные рассказы о новом настоятеле «краснокаменного» храма, причем не столько как о священнослужителе, сколько как об очень хорошем человеке. А к хорошему человеку, прежде всего, тянутся слабые, в расчете на помощь и защиту, а уж за ними и сильные, больше из интереса к редкому явлению.

Настоятель Фантес принимал всех. Принимал для начала вовсе не в лоно церкви, служителем которой являлся, а просто — в круг своего общения. В этом общении он не пытался натужно «миссионерить», настаивать на признании непреложности догматов представляемой им религии, или истинности собственного мировоззрения, но, в силу своего отношения к жизни, получал удовольствие от знакомства с новыми людьми, гранями их характеров, поворотами их мысли, фрагментами чужого жизненного опыта… Он любил подискутировать, если попадался по-настоящему умный человек, вне зависимости от исповедуемых им взглядов, но умел повернуть дело таким образом, чтобы разговор воспринимался каждой из сторон как интересный обмен мнениями, а не как попытка оппонента непременно одержать верх в споре и утвердить верность собственной точки зрения. Хаардик вообще считал, что мировоззренческий переворот в человеке редко является следствием прямого убеждения со стороны, а, как правило, представляет из себя продукт длительной внутренней работы сознания, анализирующего несчетное число событий и внешних воздействий. Поэтому он не придавал своей особе слишком большого значения в формировании чьего-либо внутреннего мира, но допускал, что может оказаться той соломинкой, добавление которой опрокидывает воз…

* * *

Подвижничество настоятеля не осталось втуне. Храм стал постепенно наполняться и собственно «краснокаменной» паствой, и людьми, далекими от глубокого погружения в религию. Кого-то влекла туда семейная традиция, кого-то — смутная потребность хотя бы во что-то верить, кто-то, не сумев окончательно задавить в себе первобытный страх перед ожидавшей в грядущем неизвестностью, считал необходимым периодически демонстрировать лояльное отношения к Великой Сущности в некоторым образом формализованном виде… Таким людям решительно не понятно было глубочайшее отличие Бога Единого и Светлого от Бога Единственного и Светоносного, зато они определенно могли увидеть разницу между настоятелями храмов и вполне сознательно делали свой выбор в пользу Хаардика Фантеса. А он, будучи «краснокаменным» священником, совершенно естественным образом предлагал им догматику и ритуалы той церкви, которую представлял. «Захожане» становились прихожанами.

Мало того, некоторая часть обширной «белокаменной» паствы города стала посматривать в сторону единственного иноверческого храма. И чем тверже отцы-настоятели зарекали своим овцам глядеть в том направлении, тем большее их число поворачивали головы к запрещаемому соблазну.

К исходу второго года своего настоятельства Хаардик Фантес добился сразу двух впечатляющих результатов.

Во-первых, количество постоянных прихожан его храма увеличилось не менее чем в десять раз, а с учетом разного рода сочувствующих, интересующихся и просто любопытствующих, «краснокаменная «церковь стала одним из популярных мест города. Особенно многолюдно там бывало во время главных религиозных праздников — Обретения Завета и Первого Явления.

Во-вторых, сам Хаардик сделался притчей во языцех, а также предметом открытой неприязни и даже ненависти со стороны «белокаменного» клира, впервые почувствовавшего реальную угрозу роста иноверия со всеми самыми неприятными, в том числе, экономическими последствиями.

Прямым следствием этого второго достижения настоятеля Фантеса стала организация против него мощной контратаки. Среди его противников оказалось достаточное количество умных людей, которые сумели быстро понять, что впрямую агитировать против популярного священнослужителя бесполезно. Этим можно лишь создать ему дополнительную рекламу. А конкурировать с «краснокаменным» священником на его поле далеко не всем по способностям, но, главное, недостанет готовности и смелости отодвинуть ортодоксальную догматику с первого плана на второй, или третий, или еще дальше…

Посему умные люди, пораскинув мозгами, решили, что самый лучший способ избавиться от Хаардика — это сделать так, чтобы его съели свои же. Всего и дел, — опорочить молодца в глазах его же собственного священноначалия. И самый короткий путь к этой цели — борьба за чистоту веры и безгрешный облик пастыря.

Благочестивый поход, как и полагается в таких случаях, возглавил архиепископ местной «белокаменной» епархии. Он справедливо рассудил, что писать прямой донос на священника конкурирующей церкви соответствующему «краснокаменному» премьер-епископу будет и противоестественно и вряд ли эффективно. Такой шаг там, несомненно и совершенно верно расценят, как попытку иноверцев избавиться от талантливого и слишком успешного миссионера. Проклятого Хаардика в этом случае, скорее, подкрепят, чем придержат или уберут.

Из двух оставшихся способов: обратиться с молитвой о помощи против схизматика к Великой Сущности или прибегнуть к подобающей в таком случае интриге, — опытный архипастырь выбрал второй, поелику от природы был деятелен и за многие годы служения твердо убедился в абсолютном практическом смысле народной пословицы: на Господа надейся, а сам не плошай. По тем же соображениям, наиболее действенным средством против невооруженного противника он полагал не слово Божье, а слово печатное, под коим разумел все, что доводится до сведения широкой публики через газеты, радио или телевидение. Метод был не из дешевых, но стоил того, так как потеря паствы и активный рост иноверия на духовно окормляемой территории могли, в итоге, обойтись гораздо дороже и самому архиепископу, и церковной организации, которую он имел честь представлять.