Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Эрлер cтр.№ 42

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры | Автор книги - Ольга Эрлер

Cтраница 42
читать онлайн книги бесплатно

Обсудив с адмиралом Гегелохом, ждавшим его на побережье, вопросы, касающиеся дел в Малой Азии и на островах, Александр решил отправиться в оазис Шива, где находился знаменитый на весь античный мир храм Амона-Ра-Зевса, сыном которого, как египетский фараон, считался Александр. Храм славился своим оракулом, предсказывающим будущее. По преданию, этот храм посетили Геракл и Персей, оба — мифические предки Александра. Царь любил предпринимать в жизни неожиданные повороты и делать то, к чему его влекла страсть. Свое, удивившее многих, решение Александр объяснил охватившим его потосом, против которого нечего было возразить.

Несмотря на мольбы Таис, Александр не согласился взять ее в экспедицию через безводную пустыню: «Отдохни от скитаний». Обиженная Таис отправилась на целый день на строительную площадку — будущую Александрию Египетскую, которая буквально через несколько лет превратилась в жемчужину Средиземноморья, проводника греческой культуры и образа жизни, столицу эллинистического Египта, культурную и научную метрополию на многие столетия вперед. Подсказал ли Гомер эту счастливую идею Александру или он додумался до нее сам — не важно. Главное — идея была гениальной и прославила его имя наряду с другими славными делами на века и тысячелетия.

Таис крутилась среди архитекторов и строителей, и скоро их энтузиазм, атмосфера созидательного подъема, причастности к грандиозному делу захватили ее. На исходе дня Александр пришел посмотреть, как продвинулись работы, и застал ее сидящей на песке, весело фантазирующей с архитектором Динократом о том, где расположится ее дом и сад, подобный ее афинскому, ушедшему в небытие, с лужайкой, качелями, беседкой, увитой розами, и ежиками, копошащимися под окнами всю ночь.

Александр подал ей руку, и она вспомнила их разговор: «Иногда не знаешь, за что ухватиться, за что держаться в этой жизни… — Держись за мою руку!» И вот она держится за его руку, сильную, нежную, любимую.


Таис с Геро, Леонидом, частями гипаспистов, ариан и лучников, за исключением царской илы гетайров, с которой Александр ушел в пустыню, и части людей, оставленных на строительстве Александрии, вернулись по Нилу в Мемфис.

После почти двухлетней утомительной кочевой жизни Таис наслаждалась жизнью в настоящем доме со множеством комнат, обставленных красивой мебелью из черного дерева, украшенных роскошными драпировками, настенными росписями, массой изящных драгоценных безделушек. Как приятно иметь вместо походной кровати настоящую, огромную, где можно спать как вдоль, так и поперек, а при желании даже кувыркаться; не три сундука с самым необходимым, а огромную гардеробную комнату, где Таис развесила пять старых надоевших платьев, и в придачу двадцать новых; не три чашки и плошки, а изящную посуду из горного хрусталя, оникса и цветного стекла; не походную ванну — роскошь саму по себе по сравнению с тазами, которыми довольствовались остальные, а целый бассейн, инкрустированный драгоценными камнями.

С утра они с Геро и иногда с Леонидом разведывали окрестности: берега Нила, пестревшие сочными ярко-зелеными полями, огородами и тенистыми плантациями финиковых пальм, или углублялись в пески. Днем, когда становилось жарче, посещали храмы, любовались их росписями, статуями и барельефами. Все египетское, вплоть до картинок-иероглифов, умиляло Таис слова-глаза, слова-соколы, слова-змеи — письмо, как вид живописи, как искусство в искусстве. Рассматривая изображения людей, крепко стоящих на земле, ногами и головой — боком, а телом — лицом к зрителю, Таис удивлялась, как в такой странной, статичной позе мастерам удавалось передать движение — фигуры как будто стояли и шли одновременно.


Смерть стоит сегодня передо мной

Как запах лотосов…

Празднуй радостный день

И не печалься, —

переводил им сопровождающий ученый жрец.

…Как запах лотосов… Странно.

Таис рассматривала изображения сельской жизни с вереницами животных, погонщиков, замахивающихся хлыстами; изумительные многофигурные сцены пиров с нагими танцовщицами и музыкантшами. В Египте господствовало такое же естественное отношение к наготе, как и в Греции, чего совершенно не было в Персии, где тело прятали, не развивали, не любили, как будто оно — что-то неприличное и уродливое. Странно…

Одну из танцовщиц на фреске Геро нашла похожей на Таис. Действительно, одинаковые серые глаза, черные волосы, украшенные цветком лотоса, нежный профиль у живой и нарисованной делали их похожими, как двух сестер. Правда, одна из «сестер» жила много столетий назад, а другая приехала из очень далеких мест Откуда же это мистическое сходство? Странно…

Одна картина охоты особенно очаровала Таис. На ней был изображен юный фараон в ладье: он ловил птиц, беспорядочно разлетавшихся в разные стороны. Казалось, можно было услышать их крики и хлопанье крыльев. Кошка тоже участвовала в охоте: лапами и пастью она схватила сразу трех птиц: а в синей воде, в густых зарослях лотосов, плавали серебристые рыбы.

Уже скоро вернется к Таис ее любимый охотник, ее прекрасный фараон — бог Гор, сын Амона-Ра. И она, подобно маленькой богине с картины, будет сопровождать его на охоте и так же держать за ногу. Фараон Александр… Разве не о нем древние строки:


О, бог, древний, великий мощью, ты творишь жизнь,

Как великолепны твои замыслы, о, владыка вечности…

Не раз они гуляли с Геро у пирамид — первого из семи чудес света — карабкались по обветренным, потерявшим свою полированную обшивку, камням. Сколько веков до и сколько после них будут возвышаться над гладью беспокойных песков, над вечностью, над человеческими страстями эти гигантские кристаллы, свидетельства величия человеческого гения. Сохранились многие надписи зодчих, создавших эту вечность в камне: «То, что мне было суждено сотворить, было велико, — переводил им сопровождающий, — я был в поиске для потомков, это было мастерством моего сердца. Меня будут хвалить за мое знание в грядущие годы те, которые будут следовать тому, что я совершил».

Коричнево-желто-голубой цвет окружающего мира Таис в мыслях сравнивала в бело-зелено-синим миром Эллады и размышляла, удастся ли Александру соединить собой, своей волей, эти два разных мира. Наверное, удастся, ведь если не ему, то никому… Таис вгляделась вдаль, в сторону желтых песков, переходящих на горизонте в вечно голубое, вечно безоблачное небо. (Ох уж это «вечно»! Никакое другое слово не приходило на ум так часто, когда Таис думала о Египте.) Пока что эта вечность не хотела кончаться. Когда же он вернется? Александра не было уже две декады, и Таис изо всех сил старалась не волноваться.

Служилый народ шушукался, что царь решил узнать, правдивы ли слухи о его рождении от змея, в облике которого сам Зевс-Амон явился Олимпиаде. Таис рассказал об этом Леонид. В Дельфах и в эпирском Додоне, где находился священный дуб Зевса, по шелесту которого делались предсказания, Александр получил весьма двусмысленный ответ на этот вопрос. Да и сейчас, в Мемфисе, перед коронацией, подвергаясь в течение недели мистериям посвящения, он узнал от жрецов Амона-Ра нечто, что требовало дополнительного подтверждения.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию