Кто посеял ветер - читать онлайн книгу. Автор: Неле Нойхаус cтр.№ 65

Боденштайн оставил свой автомобиль на парковочной площадке на Георг-Пинглерштрассе и, проигнорировав автомат платы за парковку, пошел в сторону пешеходной зоны. Напротив, чуть по диагонали от «Чибо», где он вчера пил кофе с Никой, находилось кафе «Крейнер». Под потертым навесом за столиком сидел его отец, бледный и осунувшийся. Перед ним лежал нетронутый кусок клубничного пирога.

— Так что случилось? — озабоченно спросил Боденштайн. — У тебя такой вид, будто ты повстречался с привидением.

Он сел за столик и заказал чашку кофе без молока и сахара.

— У меня… у меня все перемешалось в голове, — ответил отец.

Он взял чашку с кофе, но его рука так дрожала, что ему пришлось поставить ее обратно. Как много у нас общего, подумал Оливер. Со вчерашнего вечера у него совершенно отсутствовал аппетит. Даже клубничный пирог, которым пренебрегал отец, нисколько не соблазнял его. Официантка принесла ему кофе.

— Ну, — сказал он, — рассказывай, в чем дело.

Генрих фон Боденштайн глубоко вздохнул.

— Я только что от нотариуса, — заговорил он. — Он позвонил мне сегодня утром и попросил меня явиться к нему.

— Понятно, в конверте находилось завещание Людвига.

— Да. Правда, это еще не было официальное оглашение, нотариусу пришлось, под давлением со стороны Грегора и Маттиаса, зачитать завещание.

Оливер с любопытством смотрел на отца.

— И что? Он тебе что-нибудь завещал?

— Да, — произнес граф Боденштайн загробным голосом. — Все свои земельные участки. Без исключения.

— И… этот луг? — с изумлением спросил Оливер.

— К сожалению, — кивнул его отец со скорбным видом. — И этот несчастный луг тоже.

— Боже милостивый! — воскликнул главный комиссар, когда осознал, что это значит. Его отцу принадлежит луг, за который руководство «ВиндПро» готово выложить три миллиона!

— Это невероятно, — сказал он. — Ты рассказал матери?

— Я узнал об этом всего час назад.

— И как отреагировали дети Хиртрайтера? Фрауке присутствовала?

— Нет. Кстати, меня это удивило. Людвиг оставил ей усадьбу. Естественно, Грегор и Маттиас были вне себя от ярости, поскольку они получили только деньги и родительский дом Эльфи неподалеку от Бад-Тёльца. Они собираются оспорить завещание, но нотариус полагает, что шансов у них мало.

Боденштайн-младший беспокойно ерзал на стуле.

— Тебе следовало бы поговорить с ними. — Генрих вздохнул. — С какой ненавистью они на меня смотрели! Как будто я сам составил это завещание.

— Не расстраивайся из-за этого, — сказал Оливер. — Ты продашь луг «ВиндПро»?

— Ты с ума сошел? — Отец ошарашенно смотрел на него. — Людвиг хотел воспрепятствовать созданию парка ветрогенераторов! Он завещал мне этот луг, поскольку знал: я никогда не сделаю то, что не понравилось бы ему. Я еще подумаю, принимать ли мне вообще это наследство.

— Конечно, принимай! — произнес Оливер шепотом, так как за соседний столик села пожилая пара. — Людвиг хотел, чтобы этот луг достался тебе, но не диктовал, что ты должен с ним делать, иначе это непременно значилось бы в завещании.

Три миллиона евро! Какие могли быть сомнения? Нельзя было колебаться ни секунды!

— Оливер! Неужели ты не понимаешь? — Отец нервно огляделся и наклонился вперед. В его глазах отчетливо читалось то, чего Боденштайн никогда в них прежде не видел: неприкрытый страх. — Всего полтора месяца назад Людвиг изменил завещание — словно предвидел, что произойдет! Скорее всего, его убили из-за этого луга, а теперь он принадлежит мне… Что, если я стану следующим?

— Зачем эти идиоты потребовали вскрыть завещание? — Доктор Штефан Тейссен едва сдерживал себя, чтобы не сорваться на крик, так он был взбешен. — Мы же договорились, что они подождут с этим!

— Алчность не знает границ. — Энно Радемахер пожал плечами.

Это было непостижимо. Только вчера вечером братья Хиртрайтеры явились в здание фирмы и подписали предварительное соглашение о продаже луга. По этому поводу даже была распита бутылка шампанского. А сейчас выяснилось, что отец завещал проклятый луг не детям, а другу, который является таким же противником парка ветрогенераторов, каким был он сам.

— А как насчет определения суда по обеспечению иска?

Тейссен отвернулся от окна. Мысли роились у него в голове. Собственно говоря, сейчас у него не было времени, чтобы думать еще и об этом, поскольку нужно было срочно ехать в Фалькенштайн. Айзенхут уже прибыл туда. Он хотел пообедать с ним и обсудить крайне неприятную ситуацию с результатами экспертиз.

— Да, хорошего мало. — Сидевший за письменным столом Радемахер покачал головой. Его лицо выражало озабоченность. В стоявшей перед ним пепельнице дымилась сигарета. — Что будем делать? Владелец мертв, запись о наследстве еще не внесена в земельный кадастр — следовательно, и владельца пока нет. Такое положение дел может сохраняться некоторое время.

Действительно, до вступления завещания в законную силу оставалось время, и если к тому же Хиртрайтеры оспорят его, пройдут месяцы, если не годы, прежде чем будет окончательно установлено право собственности.

— Проклятье, — выругался Тейссен, приглаживая рукой волосы. — Попытайся заключить с ним предварительное соглашение. Предложи ему деньги, надави на него, ты это умеешь! Любого человека можно купить. Мы не можем больше терять время. Если не начать до первого июня, истечет срок разрешения на производство строительных работ.

— Мне это известно, — сказал Радемахер и закашлялся. — Но существует еще одна проблема.

— Я уже ненавижу само это слово!

— Хиртрайтер завещал свои земли графу Боденштайну, а его сын — бывают же совпадения! — служит в уголовной полиции и расследует смерть Гроссмана.

— Этого только не хватало…

Тейссен глубоко вздохнул и погрузился в размышления. Они вложили в этот проект слишком большие средства, чтобы просто так взять и отказаться от его осуществления. Если парк ветрогенераторов не будет создан, «ВиндПро» ожидает крах. А паразит Теодоракис, заваривший всю эту кашу, будет торжествовать. Этому не бывать ни при каких обстоятельствах!

И вдруг его осенило. Он повернулся к Радемахеру.

— То, что однажды сработало, может сработать еще раз, — сказал он. — Мы поговорим сначала со стариком, а если он заартачится, то с его сыном. Полицейские — государственные служащие, а те, как правило, считают, что им мало платят.

— Ты хочешь подкупить полицейского? — Очередной приступ кашля сотряс тело Радемахера, и он затушил сигарету.

— Почему бы и нет? — Тейссен наморщил лоб. — Две трети наших друзей — государственные служащие. И ни одного из них нам не пришлось долго уговаривать.

Радемахер взглянул на него с сомнением.