Три стильных детектива в одной книге - читать онлайн книгу. Автор: Клод Изнер cтр.№ 78

– Забудь о ней! – сказал Кэндзи и сам стал ее раздевать. Правда, задача оказалась сложнее, чем он предполагал. В конце концов Джине пришлось прийти ему на помощь, и вот наконец последние предметы туалета скользнули на пол.

– Вода сейчас польется через край! – спохватился Кэндзи. – Какое мыло ты предпочитаешь, лавандовое или жасминовое?

– Постой-постой! Думаешь так легко отделаться? Теперь моя очередь.

До поездки в Краков собственная смелость шокировала бы Джину, но из Польши она вернулась свободной от предрассудков. По пути в Париж, в поезде, какой-то усатый господин бросал на нее красноречивые взгляды, а на перроне ее ждали пылкие объятия Кэндзи. И если у нее иногда и случались приступы стыдливости, ей уже не сложно было их побороть.

Она стянула с Кэндзи пиджак и расстегнула рубашку. Он сам снял остальное, и они вместе шагнули в воду. Постояли немного, держась за руки и любуясь друг другом. Потом их тела переплелись, и у Кэндзи вдруг промелькнула неуместная мысль о том, что после таких водных упражнений он бы с аппетитом съел булигу [166] Мели Беллак.

– Я так счастлива! Наконец-то мои Белинда и Шерубен обручились!

Затянутая в корсет, в красной юбке, Рафаэль де Гувелин, обмахиваясь веером и едва сдерживая слезы, смотрела на своих собачек, сидевших на усыпанном флердоранжем возвышении. Оставшись вдовой, она посвятила себя собакам, которые заменили ей детей. Она заказывала им у модного портного Ледубля пальто для путешествий, резиновые сапожки, пляжные туалеты из кремового батиста и матроски с вышитыми на воротниках якорями.

Роль шафера исполнял позаимствованный у ювелирши с улицы Колизея йоркширский терьер с длинной шелковистой шерстью.

– Невеста похожа на Клео де Мерод [167] , вы не находите? – спросила Рафаэль де Гувелин, обращаясь к гостям.

– На воспитанницу Национальной музыкальной академии? Сколько шумихи подняли в Париже из-за этой интриганки! Ее называют прелестной и соблазнительной, а между тем ходят слухи, что она носит прическу, как у красавиц с картин Боттичелли, чтобы скрыть оттопыренные уши.

Гостей на свадьбе было немного. Рафаэль де Гувелин пригласила Виктора и Таша, поскольку хотела заказать мадам Легри свой портрет.

Завтрак был накрыт в роскошном салоне, декорированном в серебристо-зеленых тонах, с мебелью в стиле модерн и множеством прелестных вещиц работы Лалика и Галле, которые хозяйка имела обыкновение приобретать в художественной галерее Самюэля Бинга [168] .

– Дорогая моя, у вас трехметровые потолки! – заметила слегка завистливо Бланш де Камбрези, которую в книжной лавке «Эльзевир» с легкой руки Жозефа за глаза звали Козой.

Виктора раздражала абсурдность ситуации, в которой он оказался. Он отошел к книжному шкафу и стал рассматривать книги, надеясь угадать, что намерена заказать им мадам де Флавиньоль.

Таша чувствовала себя не лучше. Она сослалась на то, что ей надо припудриться, поднялась по лестнице, украшенной гобеленами и комнатными растениями, и случайно попала в спальню, где стояла кровать из палисандрового дерева с позолоченными бронзовыми статуэтками. К спальне примыкал будуар с раскладным диваном. При виде его Таша подумала, что, вероятно, покойный Октав де Гувелин страдал бессонницей и нередко покидал супружеское ложе. На круглом столике лежала пачка перевязанных ленточкой газет и распечатанная почта. Одна из карточек привлекла внимание Таша. Она взяла ее в руки и прочитала. Нет, этого не может быть! Это не он! Быть может, это приглашение прислано давно, несколько лет назад? Но дата на карточке не оставляла никаких сомнений: он прибыл в Париж, чтобы принять участие в празднествах по случаю приезда Николая Второго, и пробудет здесь до начала октября. Таша медленно положила карточку на место. Она не готова была встретиться с прошлым, о котором так долго старалась забыть.

11 сентября

Это был знаменательный день для Бренголо: он ждал к ужину Верберена. Ранним утром Бренголо отправился на авеню де Шуази. Здесь было множество магазинов, магазинчиков и лавок, а у витрин со сластями и игрушками толпилась ребятня. Бренголо поминутно отворачивался, борясь с соблазнами. Он уже жалел, что обменял своего карпа на продукты вместо того, чтобы продать, но теперь поздно – что сделано, то сделано. Ему повезло: когда он со смиренным видом занял свое место на паперти достраивающейся церкви Святой Анны в Бютт-о-Кай, туда прибыл свадебный кортеж, и он получил столь щедрую милостыню, что теперь мог устроить для приятеля настоящий пир. Бренголо купил у старьевщика колченогий стол и выпросил у торговца фруктами пару деревянных ящиков, побольше и поменьше – вот вам гостиная!

Вернувшись, он поставил на импровизированный стол бутылку кислого вина, – не украденную, а честно купленную. Ведь когда приглашаешь друга поужинать, не стоит скупиться. Потом вырыл в земле достаточно глубокую ямку, чтобы в ней можно было развести огонь: к приходу Жано угли будут готовы, и он поджарит на решетке, которую стащил на стройке, сосиски. А еще сварит картошку. Бренголо довольно потирал руки. Вода в котелке, подвешенном над костром из хвороста, еще не закипела, и он мог позволить себе немного передохнуть.

Он открыл свою любимую «Песнь нищих» наугад и прочел вслух, четко выделяя слоги:

И – ох! – вот он, кудрявый,

Достал свой наточенный нож…

Послышался шум. Бренголо поднял голову от книги и негромко окликнул:

– Жано?

Ответом ему была тишина. Бренголо снова уткнулся в книгу.

И – ах! – бедняжка Марго,

Ей в шею вонзили тот нож…

Раздался треск. Бренголо вновь прислушался, гадая, действительно ли что-то слышал или ему почудилось. Потом обернулся, но не увидел ничего, кроме дворца-развалюхи, кустов и деревьев. «Наверное, это потрескивает огонь», – успокоил он себя и уже хотел продолжить чтение, когда снова что-то услышал.

– Эй, дружище, это ты? – громко крикнул он.

Кто-то приближался, насвистывая. Бренголо знал эту мелодию, он выучил ее в приюте Монморийон. Перед его мысленным взором тут же возникла столовая с решетчатыми окнами и изможденное лицо сестры Марии Доминики, сидящей у фисгармонии. Тут из тумана вышел человек, и когда пламя вспыхнуло ярче, Бренголо успел различить искривленное гримасой лицо и руку, замахнувшуюся молотком. Он дернулся, пытаясь увернуться от удара, но не успел: крик замер у него на губах, голову пронзила резкая боль. Бренголо кулем упал лицом вниз. Раскрытая книга осталась лежать в траве.