И станешь ты богом - читать онлайн книгу. Автор: Александр Костожихин cтр.№ 50

После этого вожди объявили о роспуске ватаг, чем вызвали громкое ликование. Каждый уже примерял, куда и как он истратит свою долю. Многие ведь, несмотря на то, что были разбойниками, имели семьи, и теперь они предвкушали, как вернутся домой богатыми. Богатства же было столько, что хватит не только детям, но ещё и внукам с правнуками останется. Другим мерещились лучшие таверны Константинополя и корчмы Новгорода.

Когда стихли восторженные возгласы, Волчий хвост поднял руку, привлекая всеобщее внимание:

– Браты! Други! Мы жили с вами одной семьёй. Вместе делили горести и радости. И вот настало время, когда все вы теперь богаты и в нашем промысле нет для нас больше смысла. Однако осталось ещё одно незавершённое дело. Дело это сугубо добровольное, никто никого неволить не будет. Да и нет теперь у меня таких прав – с этой минуты я больше не атаман ваш, ибо слагаю с себя булаву. Сразу хочу сказать: дело это не принесёт богатств. А вот голову потерять можно будет легко. Поэтому мне нужны самые отчаянные, самые умелые, самые смелые и рискованные воины. Мне нужны те, кому плевать на золото и дорогие каменья, те, кто ищет в этом мире только воинскую славу и опасность и ничего более. Сам я буду в этом походе простым ратником. Вождём будет шаман Кудыма. Кто желает услышать звон меча о брони, свист стрел, почувствовать на своих губах пьянящую сладость вражьей крови – выходи! Кто устал от всего этого, кого ждут дома – спасибо, браты, что были со мной. И прощайте.

Волчий хвост низко, в пояс поклонился затихшим ватажникам. Замер в ожидании. И вот из нестройной толпы вышел один, затем второй, третий… Всего, вместе с атаманом, набралось одиннадцать человек.

Из тех ватажников, что вышли в поход из Городища, согласился продолжать путь один только Пятка. Таким образом, образовался небольшой отрядик численностью в шестнадцать человек, зато это были самые отчаянные сорвиголовы, прошедшие огонь и воду – те, которым милее и дороже всего на свете был звон железа на поле брани. Те, которых никто нигде не ждал.

Коней решили не брать: за конём нужен уход; в лесу на коне вскачь не понесёшься, будешь вести его на поводу; груза набралось немного – легче утащить на себе, нежели грузить на коня. К тому же, если идти напрямик через глухие лесные чащобы и топи, конь скорее обузой будет, чем подмогой – не везде он пройдёт. И ни один конь не сравнится с тренированным опытным бойцом. Воин, даже в лёгком доспехе или кольчуге с двухпудовым грузом на спине, за световой день до ста вёрст пройти-пробежать может. Конь на таком расстоянии запалится.

А был потом пир горой. Вспоминали тех, кто погиб. Здравствовали тех, кто остался жив и теперь сказочно богат. Сбивались в малые ватаги, ведь поодиночке, да к тому же если у тебя в кисете звенит, а в мешке за спиной – щедрые дары, далеко не уйдёшь. Им ли, лихим людям, этого не знать? Приглашённые из ближайшей деревни крестьяне, опешив, приняли скотину. Коней разобрали сами ватажники.

Ранним утром следующего дня ватага малыми отрядами разбрелась в разные стороны.

А ещё через день, ближе к вечеру, на поляну вылез волот, только что перед этим разрушивший деревню, жителей которой он кого потоптал огромными ножищами, кого прибил огромными ручищами да вывернутой с корнем столетней елью. Оставшиеся в живых крестьяне в ужасе бежали куда глаза глядят. Сопя носом, волот долго и с остервенением крушил жилища и загоны для скота. Потом, усевшись на землю, неистово поглощал убитую скотину и убитых людей, обливаясь кровью, давясь тёплым мясом, хрустя костями. Наконец, нажравшись до такой степени, что волосатое пузо выпятилось вперед, он довольно икнул и громко испортил воздух. Не потрудившись куда-нибудь отойти, он тут же, между кровавых останков, наложил громадную зловонную кучу прямо посреди деревни. Подтянул порты и вошёл в лес, от избытка силы ломая стволы деревьев.

Вывалившись на поляну, где совсем недавно располагался лагерь разбойников, повёл широким, чутким носом, вдыхая ещё витавший в воздухе запах гари, и уверенно направил огромные ступни в ту сторону, куда ушёл Кудыма с товарищами. Нечто скорчило за его спиной страшную рожу и поспешило следом.

По опыту, выработанному многими поколениями предков, ходивших в дальние походы, воины бежали волчьей цепочкой. Впереди всех, шагах в тридцати от основного отряда, двигался Пятка. Замыкающим, отстав шагов на двадцать от остальных, бежал Ингрельд. На первом и последнем лежала самая трудная задача. Первый не только выбирал дорогу, но и проверял наличие неожиданных засад. Последний прикрывал тылы, что само по себе является сложным и опасным. Принято считать – и по праву, – что замыкающий является самым уязвимым звеном в цепочке – если на него внезапно нападут и каким-нибудь образом бесшумно убьют или обезвредят, отряд может даже не заметить пропажи бойца. Зато тыл отряда в этом случае останется беззащитным. К тому же, нападая на ничего не подозревающих воинов с тыла, вполне реально уничтожить если не всю, то их большую часть. Поэтому замыкающими обычно ставили наиболее опытных и сильных бойцов. Вот уж кому приходилось уподобляться сове, голова которой может крутиться вокруг шеи на все стороны света!

Петляя между болотами и буреломами, отряд держал путь общим направлением на восток. Всё меньше и меньше попадалось болотины, пошли взблоки и увалы. Впереди замаячили покрытые лесом, похожие на грозовые облака, величественные тёмно-синие громады гор. Дикостью и особой красотой веяло от них. Но людям было не до красот. Однако людям было не до красот. Бег по глухой чащобе выматывал, дыхание вырывалось с натужным хрипом. Воины бежали, обливаясь обильным потом. Сырой мох, в котором ноги утопали почти по колено, сбивал с ритма. Густые испарения папоротников, мощный запах грибницы, лесной травы и подлеска не давали вздохнуть полной грудью, неподвижный воздух под вековыми елями и лиственницами давил, пригибал. Изредка попадались, большей частью, трухлявые берёзы.

После полудня остановились на берегу небольшого звонкого ручья для короткого отдыха. Костра не разжигали. Над людьми тут же повисло облако комарья, мошкары и мелкого гнуса. Не обращая на них внимания, наиболее жадные и голодные развязывали торбы, доставали из них сухари. Хрумкая чёрствые ломти, запивали холодной, ломящей зубы прозрачной водой. Другие упали на мягкий мох, раскинув руки. Самые опытные ложились на спину, поднимали ноги вверх и трясли ими, сбрасывая походную тяжесть и ломоту.

Кудыма ополоснул лицо и грудь в ручье и, набрав полный рот воды, прополоскал его и длинной струёй выплюнул воду в сторону. Нельзя обижать дух ручья, в него опорожняясь или вот так вот плевать в чистую воду. Кто его знает, насколько далеко распространяется влияние этого духа на окрестности. Да и вообще нехорошо не уважать хозяина. Плохо, что люди всё больше и больше отдаляются от Матери-Природы, перестают её слышать, бездумно вырубают леса под пашни и для строительства, ковыряют глубокие шахты, доставая из них руду. Добывая россыпное золото, портят реки и ручьи. Без меры бьют зверя и птицу. Конечно, для того, чтобы выжить, человеку всё это надо. Но нельзя брать без спроса, без уважения и только от жадности. Неужели нельзя посадить несколько деревьев, почистить ручей от мусора, после окончательной выработки засыпать шахту? Придёт время – Мать-Земля жестоко отомстит человечеству. И тогда великаны Мань-Пупу-Нер покажутся ему детской игрушкой. Не понимают люди, что Земля есть живое существо. И кто знает, что она может породить в своих недрах, вознегодовав на род людской.