Мятежная весна - читать онлайн книгу. Автор: Морган Родес cтр.№ 57

Ей непременно нужно было это понять. Стал бы этот юноша раз за разом посещать ее, не будь она ему для чего-то нужна!

Не юноша, поправилась она мысленно. Никоим образом!

– Для объяснений уже нет времени… – Он провел рукой по бронзовым волосам и оглянулся в направлении города.

– И что же теперь?

– А ты разве не чувствуешь? Ты на самой грани пробуждения. И на сей раз ты проснешься окончательно. Я это явственно ощущаю, поскольку мне приходится прилагать все больше сил, чтобы оставаться рядом с тобой в этом сновидении.

Сердце у нее забилось сильнее. Так она проснется? И уже насовсем?

Очень долго она лишь этого и хотела. А теперь… Как много всего ей нужно сказать! Она же не готова вот так взять и распрощаться с Алексиусом! Не сейчас! Сама мысль о прощании вызывала сердечную боль.

– Как мне снова с тобой свидеться? Ты будешь посещать мои обычные сны?

– Да. – Алексиус шагнул к ней и взял ее руки в свои. Лицо у него было напряженное. – Я тебе столько всего хотел рассказать. Я… мне необходимо рассказать тебе, пусть даже я поклялся сохранить тайну…

Он был совершенно реальным, она ясно ощущала его прикосновение: теплая кожа, сильные руки, запах пряностей – необычный и незабываемый.

– Так говори же прямо сейчас! Скорее! Скажи все, что считаешь необходимым! Не заставляй меня снова ждать!

– Ты мне доверяешь, принцесса?

– Не вижу ни единой причины верить тебе, – глядя ему в глаза, прошептала она.

– Так-таки ни единой? – Он поднял бровь.

– Эти секреты… – Она едва не улыбнулась. – Они касаются меня? Я права?

Он кивнул.

– Я должна знать, что на самом деле гласило пророчество о моей магии. Пока я лишь знаю, что должна стать волшебницей, способной направлять энергии всех четырех элементалей.

– Да, именно так. И ты это можешь.

Она почувствовала разочарование. Опять все то же самое!

– Но чего ради? Да, я могу творить кое-какую магию, но я не хочу!

Он крепче сжал ее руки:

– В пророчестве Эвы есть еще одна часть. Самая важная и наиболее тщательно хранимая.

– Скажи мне!

– Ты станешь той, кто выпустит нас из заточения и воссоединит с Родичами. – Он вновь оглянулся на хрустальный город, и на прекрасном лице отразилась тревога. – Ты спасешь всех нас от уничтожения.

– От уничтожения? – Она пристально вглядывалась в его глаза. – Что ты имеешь в виду?

Он тряхнул головой:

– С тех пор как мы утратили Родичей, тысячелетняя магия, питавшая жизненными силами это место, понемногу начала угасать. Когда она рассеется окончательно, исчезнут и элементали. И не только в Убежище, но и во всем мире. А ведь из магии элементалей произошла жизнь. Не станет ее – и ничего не останется. Понимаешь, принцесса? Ты – ключ к нашему будущему. И не только к нашему…

Настал ее черед мотнуть головой.

– Не может этого быть! Я же понятия не имею, что и как делать! Ты думаешь, я способна спасти мир?

Он встревоженно смотрел на нее:

– Мне не полагалось открывать тебе это. Во всяком случае, сейчас… Она разгневается на меня, но… У тебя есть право знать!

– О ком ты говоришь? О твоей подруге Федре?

– Нет. – Он покачал головой. – Кое о ком другом… Только никому не рассказывай. И никому не доверяй – слышишь, ни в коем случае! Даже тем, кто покажется тебе достойным доверия!

– Алексиус…

У него на лице была такая боль, такое жгучее чувство… И все это – из-за нее.

– Мне не полагалось бы ничего к тебе чувствовать, – прошептал он, притягивая ее ближе. Она не могла оторвать от него взгляда. – Когда я наблюдал за тобою издалека, расстояние помогало мне оставаться бесстрастным. А теперь я не могу…

Люция смотрела на него, едва дыша. Его прикосновение было попросту огненным.

– Ты стала очень важна для меня, – продолжал он, запинаясь. – Я сам себе не отваживаюсь признаться насколько. Никогда не мог понять, как это бессмертный может влюбиться в смертную. Это лишено смысла. Я думал: что за глупцы, готовые променять вечность на жалкие несколько лет с тем, кто завладел их сердцами. Теперь я больше так не считаю. Потому что смертные, ради которых можно принять смерть, действительно существуют!

Она почувствовала, как вспыхнули щеки, но сразу перестала думать об этом. И сама придвинулась близко к нему… совсем близко…

– Мне не следует более посещать твоих снов, – проговорил он, и боль отразилась на его лице. – Впереди – опасности, которых ты не можешь даже постичь. Но нет, должны же быть иные способы отыскать необходимое! И если они есть, я их найду! Клянусь!

Люция не очень поняла, что имелось в виду. Только то, что он, кажется, влюблялся в нее и сам это признавал.

– Нет, – сказала она. – Тебе именно следует посещать мои сны! Ты не можешь просто взять и бросить меня! Ты тоже стал очень важен для меня, Алексиус! Не уходи из моей жизни!

В темном серебре его глаз по-прежнему отражалось страдание. Какая это была мука! А сколько ответов на вопросы, которых она даже не успела задать!

Он вдруг взял в ладони ее лицо, наклонился и коснулся губами ее губ.

Может, это было задумано как вполне целомудренный поцелуй, но мало ли что и как было задумано… Его ладони скользнули вниз, к ее талии, и он с силой прижал Люцию к себе, а поцелуй становился все глубже и глубже… Она ласкала его лицо, его подбородок, запускала руки в его волосы… У его тела был вкус пряного меда – попробуешь раз и захочешь снова и снова. И ей захотелось большего. Ее пальцы нашли тесемки его рубашки и распутали их, оголив грудь. Против сердца у него обнаружилась отметина – светящийся золотой завиток.

– Что это?

– Знак моей природы.

Как же он был прекрасен. Настолько прекрасен, что Люции окончательно расхотелось пробуждаться. Вот бы остаться с ним навсегда!

– Я люблю тебя, Алексиус, – прошептала она, касаясь губами его губ.

Он так вздрогнул, что она почти пожалела о вырвавшихся словах. Но он вновь накрыл ее губы своими, жесткими и требовательными. Ее дыхание принадлежало ему. Ее сердце принадлежало ему…

И тут на луг опустилась тьма. И ничего не стало. И Алексиуса унесло прочь.

Она хотела закричать, но крика не получилось.

Люция медленно открыла глаза. Она лежала в просторной постели с занавесями, под мягкими белыми шелковыми простынями. Перед глазами мерцала свечка на столике у кровати.

Тут же в сердце зародилась непривычная боль.

Алексиус…

В кресле неподалеку дремала девушка в простом сером платье. Вот ее ресницы дрогнули, она открыла глаза – и тотчас их вытаращила.