Записки одной курехи - читать онлайн книгу. Автор: Мария Ряховская cтр.№ 10

В деревне всегда много происшествий – не то что в городе.

Вот опять у нас в деревне необыкновенный случай произошел. Топталась я на дороге, изучая поведение гусей. Вдруг несется ко мне папа и еще с мостика кричит:

– Иди скорей на ферму, там корова тонет!

И убежал. Я за ним, а по дороге думаю: где ж корова могла утонуть? Разве что в болотине Екатерининского канала? Но это далеко от фермы, и там никогда не пасут.

Прибежала на ферму.

Вижу: все жердяи наши собрались, через ограждение вокруг сточной ямы перекинулись, глазеют туда. А там – корова в навозе барахтается, голова одна на поверхности! Яма эта сразу за фермой находится, и в нее транспортер ежедневно навоз сбрасывает. Видно, кто-то забыл двери закрыть в торце фермы, корова шла, шла, о чем-то своем думала – и упала. Теперь она при смерти. Храпит, задыхается, из сил выбилась – барахтаться. Над вонючим морем одни ноздри уже торчат. Дядя Шура Серый выламывает доски из ограды загона и наспех их сколачивает.

Тетя Капа, отставной бригадир доярок, полгода как на пенсию вышла, кинула дощатый плотик в навозное море и ступила на него. Самая храбрая женщина из всех доярок, одна не боится! Моя бабушка, хоть ее «расстреляй на этом месте», как она говорит, на такое бы не пошла. В руках у тети Капы веревка с петлей, кидает она петлю на рога корове, другой конец привязывает к трактору. Серый заводит.

Корову тащили, она лежала боком, разбросав ноги и безнадежно взирала на мир.

Приволокли ее к загону, ворота перед ней открыли, но, ступив на вновь обретенную землю, она, шатаясь, пошла куда-то вдаль, в сторону поля. Лирический ее порыв не был понят: ее завернули и повели на ферму, мыться.

– Гляжу – и мучаюсь! – признавался мне Серый по пути к дому. – Хоть я уже заводской рабочий, к этой инстанции не отношусь, а не могу смотреть на коровью погибель! В душе я – пастух и пастухом умру! Любовь у меня к этому делу – и все!

Прошел год.

Я ходила в третий класс и много читала. Но только о кладах. Во-первых, старинное издание Черткова «Описание древнерусских монет» – к ужасу родителей: «Маша, не возись с пыльными книжками!» Во-вторых, «Легенду о золотой бабе» Курочкина, и в-третьих, журнал «Уральский следопыт». Журнал этот папа привозил от родни, из Перми. Однако больше всего я любила пословицы и приметы в сборнике Даля. Они стали моими девизами: «клад со словцом кладется», «то и клад, что в семье лад», «умеючи и заклятой клад вынимают», « клад положен, головою наложен, а кто знает – достанет», «на клад знахаря надо». Еще я вырезала заметки из газет, – готовилась продолжать свои поиски.

В мае приехала в деревню, одолела щелястые лавы, кое-как поправленные жердяями, – первый дом – Нюрин. Родители убежали вперед, я зашла, поздоровалась.

Этим летом мне пришлось принять деятельное участие в судьбе Тани, парализованной почтаркиной дочери.

Как мотало Нюру с Таней по свету! Нигде не приживались. Где-то под Вологдой было их последнее перед Жердяями пристанище. Там восемнадцатилетняя Таня повздорила с соседкой, вдовой, из-за парня. О той женщине ходили дурные слухи, и многие советовали Тане отступиться. Однажды соперница пригласила Таню в гости, и, хотя они за версту друг друга обходили, Таня решила принять вызов. Та говорит:

– Выпей пока воды, я самовар включила… А за самоваром тогда и поговорим, как нам жить-поживать… Эх, жарища!

На следующий день Таня захворала: очень болели ноги, ломило спину.

Стала худеть, выпадали волосы. Поговаривали, что случился сглаз.

Мать и дочь решили уехать подальше от злосчастного совхоза, списались с Капой, Нюриной сестрой. Она звала к себе.

В Жердяях купили этот дом, косой и кривой. Вскоре после переезда Таню парализовало и ноги отнялись первыми. В то время, к которому относится эта глава, Таня почти слегла, жили только руки. Когда еще могла полусидеть, вязала. Я приносила ей ромашки. Неделю без ромашек ей не пережить, присылает сказать, что ждет букет.

В Твери Нюра разыскала карельскую общину евангелистов. Эти места хорошо знала, ведь они с Капой родом из-под Твери, карелки. Вот и посоветовали Нюре свои: «Уверуешь – Господь дочку исцелит». Община только образовалась, и Нюра была одной из самых деятельных новообращенцев: ездила за дровами, книгами для верующих.

Но вот прошло три года, как поселились они в Жердяях, и почти три года, как Нюра ездила молиться. Небесной помощи все не было.

Тут опять нашлись советчики, намекали: «Чем заболела – тем и лечись».

И пошли колдуны. Одна старуха посоветовала: «Помощник тебе нужен в твоих поисках. Возьми с собой непорочную девочку и ступай искать сильного колдуна».

Долго Нюра угощала меня мятными пряниками и «дедовскими» вафлями, пока решилась уговорить поехать с ней. Входила в доверие, мое и родительское.

Разыскали одну городскую, солнечногорскую, колдунью. Приехали. Желтый двухэтажный барак на окраине города. Туалет в огороде. Открыла крашенная в блондинку молодая баба с зелеными веками. Рыжая помада отливала сиреневым, низким голосом грубовато спросила:

– Вы кто?

– Больные. За помощью… Советом. Из Жердяев.

Из-за ноги ведьмы вынырнул серый зверек.

– Какой пусик! Кто это? – обрадовалась я.

– Норка. Пусик – только жрет много. Сама ем суп из пакета – а ей варю с мясом. Как вас звать-то?

Мы назвались.

– А меня Зинаидой. Проходите.

Зинаида владела комнатой и кухонькой. Пока Нюра рассказывала о своем горе, я приглядывалась. Почти всю комнату занимала стенка из ДСП. Еще был продавленный диван, где спал черный кот, и стол в изрезанной клеенке. В углу за стенкой еще один стол – маленький, на двух ногах, прибитый к стене. Покрыт красным бархатом с кистями, на нем фигурки. Рогатый мужик и голая женщина.

– Хм, а покрывало у вас на столе точно такое, какой у нас в школе флаг стоит, возле Ленина, – сказала я.

– А это и есть флаг. Видишь, на нем вождь вышит?

– А это что за фигурки? – опять спросила я.

– Богиня-матерь и Рогатый бог, – важно ответила ведьма.

– Котик… Как зовут? – Я погладила кота.

– Имп. По-английски – «Черт». Из прошлого кота мой друг по содружеству сделал перчатки для культа. Я сама не могла. Жалко очень…

– По какому содружеству?

– Солнечногорских ведьм.

– Убили? – ужаснулась я.

– Слушай, а зачем ты ребенка с собой таскаешь? – обратилась Зинаида к Нюре.

– Мне посоветовали, что надо невинную дитю…

– Бред, – отрезала Зинаида. – Чем меньше детей посвящено, тем лучше.

– Ты такая молодая, красивая, – любовалась на Зинаиду Нюра, – а жизнь свою дьяволу отдала.