Ягодка, или Пилюли от бабьей дури - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Веденская cтр.№ 43

– Ну, не все так плохо. Нормальная семья.

– Вот именно, что нет. Просто никто этого не замечает, потому что никто не знает, что это вообще такое – нормальная семья. У всех нас оно перекосилось, это самое понятие – нормальная. Что это – нормальная? Кто его знает, кто формулу вывел? Мы все меряем косой линейкой.

– У тебя просто депрессия, – он невозмутимо покачал головой.

– Да. А почему? Потому что моя жизнь пуста! Мой муж за неделю мне и двух слов не скажет, мой дом – не мой дом, а дом моей свекрови. Отчеты эти, черт. Я нигде не чувствую себя нужной, будто бы я вещь, которую положили в угол из жалости, чтобы не выбрасывать. Пусть лежит, раз не мешает. Кому я нужна? Тебе? Да ты обо мне месяцами не вспоминаешь, только пилишь, пилишь. Какие-то претензии. Рубашку не постирала, новости мешаешь смотреть.

– Ну уж…

– Да уж. Я когда в комнату вхожу, ты морщишься. Если бы у нас была четвертая комната, ты бы меня туда сплавил. И знаешь что?

– Что?

– Я поэтому именно на диван ушла. Потому что так всем лучше. И мне, и тебе. Уверена, что в каких-то аспектах тебя это устраивало, раз ты столько времени этого даже не замечал. Меня не было – а ты спал и в ус не дул.

– Неправда. Я беспокоился.

– Да, беспокоился, – согласилась Светлана, распаляясь. – Психолога вот нашел! Только весь этот сыр-бор не из-за нашей любви или личной жизни, а из-за того, что ты боишься, что я пойду дальше. Что вообще уйду. Что разрушу привычную жизнь.

– Ну что за глупости. – Он попытался, не бросая руль, обнять ее за плечо и притянуть к себе. – Ты же знаешь, как мы любим друг друга.

– Да откуда? Ты любил меня восемнадцать лет назад. Почему ты так уверен, что что-то осталось? Может быть, на любовь тоже бывает срок годности, как на черную икру? Может, мы уже вздулись, как испорченная банка, и сидим вместе только для того, чтобы не вскрывать все это? И не тревожить вот этот весь устоявшийся быт. Мы срослись так, что разорвать больно. Может, даже опасно для жизни. Но только при чем тут любовь?

– Так ты хочешь уйти? – холодно спросил он, вцепившись в руль. На сей раз ей удалось добиться того, что он все-таки вышел из себя.

– В смысле?

– В смысле развода?

– Как ты не поймешь, что я вот уже полгода лихорадочно ищу повод и возможность остаться! – закричала она. – Но не нахожу.

– Хочешь уходить – уходи. Хочешь оставаться – перестань трепать мне нервы. Я больше так не могу. И психолог этот – дерьмо. Депрессия у тебя? Пей лекарства. Водки выпей. Поговори с подругой. Со мной поговори. Не надо так, душу из меня тянуть.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она, почувствовав, что голос у нее дрожит.

Константин молчал дольше, чем она была способна выдержать. Потом тряхнул головой и посмотрел на Свету. Глаза у него вдруг тоже стали больные, нехорошие, усталые.

– Нет. Конечно, не хочу. Я просто не знаю, что делать.

– Тогда нас двое, – слабо улыбнулась она.

И тут у нее зазвонил телефон.

– Ирма? – удивленно ответила Света.

Ее подруга не звонила с тех самых пор, как попала в ту переделку с какими-то отморозками на машине с дипломатическими номерами. Света тоже никому не звонила, и теперь голос старой знакомой звучал как голос призрака из прошлой жизни. Надо же, насколько глубоко ушла от всего прошлого она, Света, если так воспринимает собственных друзей. Но звонку Ирмы она была рада. Даже очень.

– Привет! – радостно откликнулась та. – Ты где лазишь? Я тебе уже час пытаюсь дозвониться. Я машину из ремонта забрала. Представляешь, по КАСКО как быстро все делают! Вообще класс. А я еще рыдала, что из-за кредита надо все страховки оплачивать.

– Поздравляю, – Света порадовалась за нее. Хоть у кого-то все налаживается. Может, и у самой Светы тоже все пройдет?

– Мне надо с тобой встретиться. Ты когда дома будешь?

– Дома? – напряглась Светлана. – Может, через неделю.

– Все дуришь? – хмыкнула Ирма. – Не перестала?

– Пока нет, – вздохнула Света. – А что случилось?

– Ты скажи лучше, ты того Михаила, которого ко мне прислала, как Чипа и Дейла, на помощь, ты его хорошо знаешь?

– Ну да, – кивнула Света, пребывая в полнейшем непонимании. Неужели Мишка что-то там натворил с Ирмой?

– Тогда ты нужна мне срочно! – потребовала Ирма.

– Да в чем дело?

– Да в том, что он меня вроде как на свидание пригласил. А что с этим делать – я вообще не представляю. Ты меня в эту кашу втравила, ты должна мне помогать. Верно? Мы ж в ответе за тех, кого приручили?! – рассмеялась Ирма. И, договорившись встретиться через неделю у Светы дома, она нажала отбой.

Хоть окружающие граждане, друзья и родственники, придерживались мнения, что личной жизни у Ирмы Пятрулите не было никогда, на самом деле это было не совсем так. Личная жизнь была, и даже два раза. Правда, оба раза не слишком удачно. Как уже было сказано, судьба уготовила Ирме участь «страшненькой подружки», которая, если уж хочет устроиться как-то в этой жизни, должна не выпендриваться и быть сговорчивой и покорной. Чего греха таить, быть сговорчивой и покорной – это не совсем отвечало природе и нервному устройству Ирмы. Напротив, больше всего ей в жизни удавалось грести против течения, бесить всех вокруг и влипать во всякого рода неприятности. Последний инцидент около кафе «Придорожное» был лучшим тому подтверждением.

Но когда-то, давным-давно, когда деревья, как говорится, были большими, а Ирма, соответственно, маленькой, она тоже мечтала о любви. И верила тому, что написано в книжках. А в книжках было сказано, что немало на свете происходит чудес. И на всякую страшненькую Джейн Эйр найдется свой сэр Рочестер. Найдется, влюбится без памяти, при необходимости спалит безжалостно собственную законную супругу и женится, чтобы остаток дней любоваться красотами души своей избранницы. Ну и какими-никакими внешними достоинствами тоже. Разные же бывают у мужчин вкусы. А вдруг есть и такой, кто просто тащится от невысоких ширококостных блондинок с большими ладонями? Голубоглазых к тому же.

Впервые Ирма влюбилась лет в девятнадцать. В милого, хоть и маловыразительного парнишку с другого факультета. Познакомились они на вечеринке. Ее туда пригласили в качестве недостающей подружки, естественно. Дело, как говорится, молодое, с портвейном да новыми дисками «Суперденс». Все располагало к любви, тем более что в непонятно чьей трехкомнатной квартире места хватило для всех.

– А ты ничего! – сказал однокурсник после «этого самого», произошедшего на раскладном диване в маленькой комнатке окнами на заросли берез. В этот момент Ирма решила, что он – ее судьба. По крайней мере, никаких других все равно же не было.

– Ты самый лучший! – ответила она и, как по писаному, была и сговорчивой, и покорной. И не навязывалась, не жаловалась, если «ее любимый» не звонил неделями. В конце концов, он тоже был студентом, был занят, зубрил, писал курсовую. Они встречались месяца три. То есть, скорее всего, сам виновник Ирминой страсти не отдавал себе отчета в том, что они встречались. Ну, перепихнулись разок-другой (восемь раз, если быть уж совсем точной), ну целовались в коридорах института. С кем не бывает. О том, что в Ирминых мечтах он давно уже занял не только место ее мужа, но и отца их троих детей, что они купили домик на Селигере и жгут костер, сидя на берегу на фоне заката, он, естественно, ничего не знал. И не чуял никакой беды, обнимаясь в институте с другой девушкой, с которой действительно хотел обниматься.