Сокрытые лица - читать онлайн книгу. Автор: Сальвадор Дали cтр.№ 31

Желание плакать уступило острейшей лиричности – она позволила Бетке созерцать это обыденное представление как напоенное сверхромантическим смыслом, и, пытаясь скорбеть по своей сломанной судьбе, девушка сравнивала переменчивость своей пропащей жизни с постоянством некоторых легкомысленных песенок, липнувших к шатким стенам эпохи, как плющ… «Ренасимьенто» … Она слышала это танго в Румынии… потом в Милане, в бурные времена, перед мартом в Риме… В Барселоне, вечером общей забастовки. И вот, глядя на пары, туда и сюда сновавшие перед ней в танго, Бетка сказала себе, что, как бы ни сложились обстоятельства, случится ли война, мор, империалистические победы или позорные поражения страны, в прибежище истории всегда существует – в полумраке вычурных и чуть пошловатых декораций – пара смертельно бледных танцоров танго, щека к щеке, в безлюбовном союзе тел, в бесстрастном возбуждении традиционных поз, в ритмическом нектаре ностальгии выражающих сгущенное отчаяние толп их времени простым презрительным сокращением надбровных дуг. Лишь красивые профессиональные пары тангеро плавными скольжениями и математическими остановками постигают, каково это – быть ведомыми и отмечать темпы, как в замедленной съемке, что в точности соответствуют ускоряющимся толчкам яростных сердечных мышц тех, кому суждено убить себя. Вот поэтому Бетка смотрела на танго в полной зачарованности, с гипнотической сосредоточенностью парализованной птицы, подчиненной томным и точным движениям змеи. Ибо желала она убить себя…

Музыка затихла, и Бетка уронила вишневую косточку в блестящую черную пепельницу. Косточка была чистенькой, слегка зеленоватой и в точности походила на маленькую голову графини Михаковской. Бетка теперь макала каждую следующую вишню, перед тем как съесть, в только что поданную водку. Вскоре пепельница вся заполнилась косточками. «Неопрятно!» – сказала Бетка про себя. Оглянувшись по сторонам, не смотрит ли кто, она сложила косточки в горсть, завернула в шелковый платок и, пользуясь оказией, открыла шкатулку, нюхнула героин и втягивала его, пока позволяло дыхание.

Занятая этими нехитрыми действиями, Бетка не заметила, как состоялся «выход» братьев Монтури. А когда подняла взгляд, поразилась, увидев посреди танцевального пространства озаренных всею грубостью рефлекторов троих братьев Монтури, спаянных вместе в представлении, кое они, похоже, развертывали взрывом одинокой трехконечной звезды из плоти, истекающей по́том и пульсирующей артериями. Звезда внезапно распалась, и три брата встали в ряд, на несколько секунд замерли, пыхтя в картинных позах, руки вскинуты в римском салюте. Все трое были обнажены, лишь условно прикрыты телесного цвета трусами, очень блестящими и так плотно облегавшими их тела, что вместо сокрытия они, напротив, подчеркивали бесстыдство их вида. Всякий раз, принимаясь за новое движение, пока сильнейший из троих вставал в жесткую позу, граничащую с каталептической, другие двое подходили ближе, раскачиваясь на ходу в такт приглушенным напевам простенькой мелодии, играемой оркестром, глаза их будто выискивали части братовой анатомии, к которой они собирались присоединить части своей. Затем на несколько секунд их стальные руки хватались за выбранные опорные точки – в порядке проверки их на прочность, тут же отпускали и взлетали в салюте, после чего братья приступали к выполнению фигуры. На контрасте с глубоким основным цветом отливающей пурпуром плоти заметны были бледно-желтые следы захватов. И именно по этим местам, все еще мертвенно-бледным, похлопывали несколько раз подряд руки двоих братьев Монтури, прежде чем вцепиться и стиснуть неумолимо, со всем трепещущим торжественным напряжением сокращенных мышц. В этот миг их похлопыванья отзвучивали тем же сладострастием, что и последовательные шлепки, примененные к трупу.

А фигуры пред обуянным мороком взором Бетки все продолжались. Вот наименьший из братьев Монтури, который нравился ей больше, улегся, затвердев, на полу, каждый мускул напряжен до предела, руки плотно прижаты к корпусу, стопы – в захвате бедер двух других братьев, вот он поднял себя, очень медленно, к апогею вертикальности, а те двое – торсы склеены воедино, выгнуты, головы откинуты назад, шейные вены вздуты так, что того и гляди лопнут – будто слились в единую уродливую расчетвертованную плоть.

С самого детства лелеяла Бетка золотую мечту – оказаться изничтоженной вместе с миром в космической катастрофе. Сколько раз впоследствии она представляла себя в таинстве «Белой смерти» – коллективной гибели в огне после общего наслаждения. Отвращенная и привлеченная тремя истекающими потом телами братьев Монтури, она почувствовала, что стиснута между бешеным головокружением и желанием броситься, зажмурившись, в самое сердце этого нутряного колеса из переплетенных стальных мышц трех атлетов, попасть между зубцами их движений, быть сокрушенной яростью их сокращений и перемолотой безумием ударов их костей в горячее и горящее тесто «Белой смерти».

Героин сделал взгляд Бетки смелым и ярким, и она вперяла его неотрывно в наименьшего из братьев. Последний, безошибочно заметив предпочтения Бетки, закинул леопардовую накидку на плечо, оставил середину зала, отошел в сторону и оперся о колонну, делая вид, что наблюдает за своими так называемыми братьями – ибо роднили их только леопардовые шкуры облачений. В этот миг появились двое лакеев – они втащили на середину два громадных серебряных колеса, между спицами у них пристегнуты были многие приспособления с шутихами и бенгальскими огнями. Наименьший из братьев Монтури, воспользовавшись зрительским напряжением в зале, созданным появлением этих двух примечательных колес, присел на край стула рядом с Беткой, якобы прикурить сигарету, и проговорил очень тихо и быстро, металлическим голосом:

– Меня зовут Марко, я свои номера закончил. Партнеры мои за двадцать минут исполнят свой трюк «Колесо фараона». Сбежим вместе?

Бетка не ответила, но встала и последовала за ним. Марко остановился у дверей в свою camerino .

– Жди меня. Оденусь за пять минут!

Бетка, не слушаясь, пошла следом и сказала сухо:

– Я останусь здесь.

В этот миг ее слегка скрутило коликами, и она ощутила восторг: тут же вспомнила, как мать запрещала ей вишни, заявляя, что от них ей будет худо; но в сознании Бетки впервые в жизни эти съеденные вишни оказались без червячка раскаяния. Недовольный Марко медлил переодеваться в Беткином присутствии.

– Дурак! – крикнула она ему, охваченная внезапной яростью. – Еще минута – и ты мне станешь отвратителен.

– Ты меня только что хотела, – ответил Марко удивленно.

– Хочу и сейчас , – взорвалась Бетка, – но немедля! Закрой дверь! – Говоря это, она выхватила шкатулку, собираясь нюхнуть, и в разные стороны полетели лежавшие в платке вишневые косточки; они раскатились всюду по цементному полу. Марко решил, что она спятила, но им уже овладела отрава желанья.

– Это не только моя комната, – ответил он изменившимся голосом, готовый подчиняться. – … Они сейчас придут переодеваться.

– Закрой дверь! Закрой дверь! – повторяла Бетка придушенным тоном, а сама уже начала расстегивать юбку.

Марко нажал на дверь, послышался жуткий треск; она осталась наполовину открытой – между деревом двери и щербатиной в цементе застряла вишневая косточка. Ничто не могло сдвинуть дверь. Марко бился об нее, как таран, но с каждым новым ударом косточка застревала все сильнее, а дверь, закрывшись всего на пару дюймов, теперь вросла в пол намертво и не двигалась ни туда, ни сюда.