Страсти ума - читать онлайн книгу. Автор: Ирвинг Стоун cтр.№ 94

Было приятно вновь пройтись по французскому городу, где здания на главной улице внушительные, богатые, но несколько скучные. На окраине города он нашел госпиталь и медицинскую школу. Это была группа зданий с внутренними дворами, напоминавшими венскую Городскую больницу и Сальпетриер. Здания были безупречно чисты; внутренние дворы имели навесы, под ними были разбиты клумбы и посажены декоративные растения.

Пока Ипполит Бернгейм приветствовал Зигмунда и благодарил за перевод его книги на немецкий язык, Зигмунд разглядывал собеседника, коренастого мужчину, гладко выбритого, со скромными седеющими усами, его коротко остриженные волосы были подернуты сединой. Глубоко посаженные глаза с тяжелыми веками казались одновременно и заинтересованными и отчужденными, но наиболее приметной особенностью его лица были широкие скулы и выступающий подбородок. Зигмунду он казался больше немцем, чем французом. Бернгейм родился в Эльзасе и получил медицинское образование в Страсбурге. В Нанси переехал в начале своей карьеры, занимался неврологией в течение двадцати пяти лет в качестве частнопрактикующего врача, а также в гражданском госпитале, где возглавлял клинику, преподавал на медицинском факультете и, подобно Мейнерту, в свои ранние годы работал в приюте для умалишенных при университете.

Зигмунд знал, что Бернгейм увлекся гипнозом шесть лет назад в связи с затяжным ишиасом у пациента, который не поддавался излечению. Он вывез этого пациента на лоно природы, к сельскому врачу Августу Льебо, полугению, полумистику и, как утверждали некоторые деятели медицинского факультета, полушарлатану. Доктор Льебо вылечил пациента с помощью внушений в ходе трех сеансов гипноза. Так же скрытно Бернгейм привел к доктору Льебо еще нескольких пациентов с заболеваниями, физические причины которых он не мог установить и которые не поддавались лечению обычными методами. И всякий раз Льебо добивался либо ослабления болезни, либо излечения ее.

Таким образом он убедил доктора Ипполита Бернгей–ма в целесообразности применения гипноза.

– Господин Фрейд, я предупредил глав отделений, что вы приступите к работе с сегодняшнего дня. Хотелось бы, чтобы вы встретились с каждым из них, как этого требует наша практика. Ни один пациент не допускается в нашей клинике к лечению гипнозом до тех пор, пока руководитель каждого отделения не проведет тщательного обследования и не убедится в том, что нет физического недомогания или болезни соматического происхождения.

Его глубоко посаженные глаза озорно моргали.

– Могу также добавить, господин Фрейд, что в отличие от Сальпетриера ни один пациент в моей клинике не подвергается осмотру, обработке и подготовке со стороны кого–либо из моего персонала. Три фазы, которые демонстрирует Шарко, не что иное, как театрализованный вид гипноза.

Зигмунд промолчал, У него не было желания влезать в спор между школами Сальпетриера и Нанси. Доктор Бернгейм провел его в палаты лечения гипнозом. Он сопровождал его от койки к койке, объясняя симптомы каждого случая, а когда отходил от больного, высказывал Зигмунду соображения по диагнозу.

– Здесь, как вы убедились, больные, о которых я сказал ранее: истерия, невроз, самовнушение. Мы гордимся тем, что школа Нанси по–настоящему научная. В наших досье буквально тысячи случаев, с которыми вы можете познакомиться. Мы собрали большой эмпирический материал: сведения о пациенте и лечении по дням и по часам. Вы не найдете теоретических рассуждений, каких–либо предположений. Мы фиксируем факты и используем их, чтобы помочь другому пациенту со схожими показаниями. Наша задача – лечить. Разве не для этого существует больница? Зигмунд сказал мягко:

– Вы больше, чем целитель, господин Бернгейм, вы также ученый. Я всегда мечтал быть таким.

Руководители отделений приняли его сердечно. Они знали, что он перевел книгу Бернгейма, и хорошо восприняли это, поскольку им было известно также, что Зигмунд перевел и книгу Шарко. Они чувствовали, что оказывают хорошую медицинскую помощь, как и в Сальпетриере, но вместе с тем понимали, что вынуждены жить под сенью знаменитого парижского госпиталя. Зигмунд нашел в их лице незаурядных людей. Это была одна из причин, почему медицина доставляла ему удовольствие, – она привлекала лучшие умы и личности каждой страны.

Когда они возвращались в клинику, Бернгейм сказал:

– Сегодня у нас два случая. Думаю, они заинтересуют вас. А затем моя супруга ожидает нас на ужин.

Бернгейм работал не в своем кабинете, а в пустой комнате, где он читал лекции студентам. Там стоял стул с прямой спинкой для пациента. По его команде сестра ввела замужнюю женщину двадцати семи лет, страдавшую кровавым поносом. Доктор Бернгейм вручил Зигмунду ее историю болезни. Женщина выглядела ослабевшей, нервной, с отчетливыми симптомами катаральной желтухи и истерического пароксизма. У нее были также сложные отношения с мужем.

Доктор Бернгейм ввел ее в состояние сна. Наблюдая за ним, Зигмунд понял, насколько ограниченна его собственная способность к гипнозу. Бернгейм обладал природным талантом: сон навевал не только его усыпляющий голос, но и выражение его глаз, поворот корпуса, успокаивающие движения его рук, и пациент как бы падал в эти руки. Бернгейм объяснял женщине спокойным, убеждающим тоном, что ее неприятности возникли из–за подавленного состояния, что, когда она будет в хорошем настроении, боли пройдут сами собой. Он внушал, что, пробудившись, она окажется в хорошем настроении. Когда же он разбудил ее через несколько минут и спросил, как она себя чувствует, та с удивлением ответила:

– Действительно, совсем хорошо!

– Хорошо, – сказал Бернгейм, – завтра мы займемся лечением, которое прекратит вашу дизентерию. Вы почувствуете себя еще лучше.

Зигмунд спросил:

– Сколько сеансов, по вашему мнению, потребуется? Бернгейм заглянул в историю болезни:

– Я бы сказал – неделя. Потому что я предпочитаю в каждой операции, как Джеймс Брейд называет гипноз, – между прочим, вы знаете, что он изобрел этот термин, чтобы отмежеваться от плохой репутации «месмеризма»? – удалять только один симптом. Такое отделение каждого симптома придает внушению большее единство и силу, лучше закрепляет лечение.

– Да, я также обнаружил это, – возбужденно воскликнул Зигмунд. – Я испытал такой метод на пятидесятилетнем мужчине, у которого были парализованы ноги. Я старался поставить его на ноги за тот же срок и в том же ритме, как развивалась болезнь.

Сестра привела двадцатилетнего парня, раненного в руку. С момента ранения он не мог распрямить пальцы и сжать их в кулак. Доктор Бернгейм загипнотизировал его, затем принялся внушать, что он может без труда сжимать и разжимать пальцы. Десять минут он массировал руки и пальцы больного. Прежде чем разбудить пациента, он прошептал:

– Вы видите, господин Фрейд, это не внушение, а скорее контрвнушение. Этот молодой человек уже внушил себе, что его рука изуродована. Все, что я должен сделать, это освободить его от самовнушения.

Парень проснулся и обнаружил, что может без труда манипулировать рукой и пальцами.