Квартал Тортилья-Флэт - читать онлайн книгу. Автор: Джон Эрнст Стейнбек cтр.№ 24

– Вам что-нибудь показать? — спросил мистер Саймон.

– Да, — сказал Дэнни.

Хозяин лавки начал перечислять свои товары, но вскоре остановился на полуслове, заметив, что Дэнни не спускает глаз с большого алюминиевого пылесоса. Пылесборник был синий в желтую клетку. Электрический шнур — длинный, черный и глянцевитый. Мистер Саймон нагнулся над пылесосом, потер его ладонью, отступил на шаг и бросил на него восхищенный взгляд.

– Что-нибудь вроде пылесоса? — спросил он.

– Сколько?

– За этот четырнадцать долларов.

Собственно говоря, мистер Саймон не столько назначал серьезную цену, сколько старался выяснить, какими капиталами располагает Дэнни. А Дэнни был охвачен желанием приобрести пылесос ведь он был таким большим и блестящим! Ни у одной хозяйки в Тортилья-Флэт не было пылесоса. В эту минуту Дэнни забыл, что в Тортилья-Флэт не было также и электричества. Он положил на прилавок свои два доллара и терпеливо ждал, пока утихнет буря: бешенство, негодование, печаль, вопли о нищете, о разорении, о надувательстве. Ему указывали на качество лака, на цвет пылесборника, на особую длину шнура, на то, что один металл стоит дороже! А когда все кончилось, Дэнни вышел из лавки, унося под мышкой пылесос.

Нередко в часы дневного досуга Конфетка доставала пылесос и прислоняла его к стулу. А когда приходили соседки, она начинала возить его по полу, чтобы показать, как легко он движется. И она тихонько жужжала, подражая мотору.

– Мой друг — человек богатый, — говорила она. — Вот погодите, скоро мне в дом протянут провода, полные электричества, а тогда — жж, жж, жж! — и в комнате чисто.

Соседки пытались опорочить подарок, заявляя: «Нет, щетка и совок, если только уметь ими пользоваться, куда надежнее!»

Но их завистливая хула не могла повредить пылесосу.

Обладание им подняло Конфетку на самую вершину общественной лестницы Тортилья-Флэт. Те, кто не знал ее имени, говорили просто — «ну, эта, с подметальной машиной». Нередко, когда мимо дома Конфетки проходили ее враги, можно было видеть, как она возит пылесосом по полу, жужжа во весь голос. По правде говоря, она каждый день, кончив подметать пол, обрабатывала его пылесосом, руководствуясь следующей теорией: с электричеством он чистил бы лучше, но ведь нельзя же иметь все сразу.

Ей завидовала вся округа. Она держалась теперь с большим достоинством и надменной любезностью и высоко задирала нос, как и надлежит владелице подметальной машины. В любом разговоре она не забывала упомянуть о пылесосе: «Рамон проходил по улице сегодня, когда я пылесосила», «Луиза Митер порезала руку сегодня днем, часа через три после того, как я кончила пылесосить».

Но, и упиваясь своим величием, она не забывала о Дэнни. В его присутствии голос ее становился хриплым от избытка чувств. Она покачивалась, как сосна на ветру. И все свои вечера он проводил в доме Конфетки.

Сперва его друзья не обращали внимания на эти отлучки, ибо каждый человек имеет право на увлечения. Но недели шли, и, наблюдая, как Дэнни от семейной жизни становится все более бледным и апатичным, его друзья пришли к выводу, что бурная благодарность Конфетки вредна для его здоровья. Они ревновали его к Конфетке, потому что, по их мнению, все это затянулось.

И Пилон, и Пабло, и Хесус Мария, каждый по очереди, принимались в отсутствие Дэнни ухаживать за дамой его сердца, но Конфетка, хотя и была польщена, продолжала хранить верность тому, кто поднял ее на такую завидную высоту. Она была бы не прочь припасти их дружбу на будущее, так как знала, что счастье капризно, но сейчас она наотрез отказывала друзьям Дэнни в том, на что пока имел право только Дэнни.

И вот его друзья в отчаянии составили заговор, чтобы погубить ее.

Быть может, Дэнни в глубине души уже начал уставать от нежной привязанности Конфетки и от необходимости платить ей взаимностью. Однако, если это и было так, он не признавался в этом даже самому себе.

Как-то днем, часа в три, Пилон, Пабло и Хесус Мария, за которыми в отдалении плелся Большой Джо, торжествуя, возвращались домой после крайне напряженного утра. Для выполнения их плана потребовалась вся стальная логика Пилона, вся артистическая изобретательность Пабло, вся доброта и человечность Хесуса Марии Коркорана. Большой же Джо не внес в это дело никакой лепты.

И вот теперь, словно четыре охотника после травли, они возвращались тем более довольные, что добыча далась им нелегко. А в Монтерее совсем сбитый с толку бедняга итальянец постепенно приходил к заключению, что его надули.

Пилон тащил бутыль вина, тщательно обернутую плющом. Они радостно прошествовали в дом Дэнни, и Пилон поставил бутыль на стол.

Дэнни, очнувшись от крепкого сна, мягко улыбнулся, встал с постели и расставил на столе банки из-под варенья. Затем он разлил вино. Его четыре друга устало опустились на стулья, утомленные трудным днем. Они молча и неторопливо потягивали вино, ибо настал тот предвечерний час, когда в жизни Тортилья-Флэт наступает затишье. Почти все ее обитатели отрываются в это время от своих занятий, чтобы обдумать происшествия минувшего дня и прикинуть, что сулит им вечер

И в этот час всегда есть много тем для разговора.

– Корнелия Руис завела себе сегодня нового дружка, — заметил Пилон. — Он совсем лысый. Его зовут Килпатрик. Корнелия говорит, что ее прежний друг на той неделе три дня глаз домой не казал. А она этого не любит.

– Корнелия слишком непостоянна, — сказал Дэнни и со спокойным удовлетворением подумал о своем собственном прочном благополучии, зиждущемся на несокрушимом фундаменте пылесоса.

– Отец Корнелии был еще хуже, — подхватил Пабло. — Он никогда не говорил правды. Один раз он взял у меня взаймы доллар. Я сказал об этом Корнелии, а она хоть бы что.

– Одна кровь. «Скажи мне, какой породы твоя собака, и я скажу тебе, на что она годна», — назидательно произнес Пилон.

Дэнни снова наполнил банки, и бутыль опустела. Они грустно поглядели на нее.

Хесус Мария, это воплощение человечности, негромко сказал:

– Я встретил Сузи Франсиско, Пилон. Она говорит что все в порядке. Она уже три раза каталась с Чарли Гусманом на его мотоцикле. Первые два раза, когда она давала ему твое приворотное зелье, ему становилось нехорошо. Она думала, что оно не поможет. Но теперь Сузи говорит, чтобы ты приходил за сладкими булочками, когда захочешь.

– А из чего оно, это снадобье? — спросил Пабло.

Пилон ответил сдержанно:

– Всего сказать я не могу. А нехорошо Чарли Гусману было, наверное, от коры ядовитого дуба.

Галлон вина иссяк слишком быстро. Все шестеро испытывали жажду, мучительную, как любовное томление.

Пилон мигнул друзьям, они мигнули в ответ. Заговорщики были готовы приступить к действиям. Пилон откашлялся.

– Что ты такого натворил, Дэнни? Почему над тобой смеется весь город?