Кто я - читать онлайн книгу. Автор: Эльрида Морозова cтр.№ 11

Я так и сделал. Я подобрал какой-то тухлый кусок мяса, стряхнул с него тараканов и съел. Я тогда еще задавался вопросом: зачем я так делаю? Сейчас я понимал это полностью. Я был под контролем людей. Я должен быть делать только то, что скажут люди. А это решение было моим. Я сам захотел сделать это. И получалось так, что я выполнил приказ людей: «Можно есть, как увидишь тараканов». И сделал не так, как поступал обычно.

Вспомнился еще один случай. Меня тащили в мою комнату, а я специально вывернул ногу так, чтобы задеть мусорную урну в коридоре. Это решение тоже было моим, а не продиктованным чьей-то волей.

Некоторые мотивы моих поступков стали ясны мне только сейчас.

Дома я действительно сделал этот эксперимент с затычкой. Открутил ее и подул в трубу. Получился звук на подобие какого-то музыкального инструмента, какой есть у людей. Слишком громко я не стал его делать, чтобы никто не услышал.

Я хорошенько рассмотрел затычку. Она была массивная. Я потряс ее возле уха и понял, что внутри содержится какое-то сыпучее вещество. Слышно было, как оно шелестит и перекатывается там.

Я могу понять, зачем нам сделали трубки: удобно кормить, да и мы не болтаем. Но зачем придумали эти затычки? Я точно знал, что если ее вытащить, то вскоре начнешь задыхаться. Значит, она помогает дышать. Но ведь в природе у нашего племени не было таких затычек.

Но ведь в природе мы и не жили в этих корпусах. Мы жили в лесу, среди чистого воздуха, а не этого смрада.

Однако люди ходят в корпусах без затычек. Логично предположить, что они надевают затычки, когда выходят из корпусов на свежий воздух. Или на то, что осталось от свежего воздуха. Я очень долго не был снаружи, я не знаю, что там сейчас происходит. Может, там и леса никакого нет…

Но почему тогда мне приснился лес, сразу после того случая, который я назвал «что-то»? Наверное, я все-таки нашел выход, вышел наружу, увидел лес, понял что-то. Меня увидели люди, погнались за мной. И не было бы ничего удивительного, если бы я предпочел смерть этому позорному существованию. Я мог бы сброситься с обрыва: там есть такие красивые обрывы. Я думал, что умер. Но меня откачали, подлатали, обработали.

И вот я здесь. И у меня в ушах звучит это тоскливое слово: «Никогда».

Стоп! А кто сказал мне это слово? Неужели я сам? Что-то звучит оно у меня в голове слишком часто и слишком подозрительно. А не могли ли мне сказать его люди? Эти «доброжелатели» с излучателями? Типа того, что «никогда у меня не получится изменить чего-то».

Опять они вмешиваются в мои мысли! А я, олух, поверил. Подумал, что это моя собственная мысль, что именно так я и думаю. Не достаточно ли я обжигался на таком доверии? Пора бы научиться отличать свои мысли от чужих. Это довольно-таки тяжело. Но между ними есть существенное различие.

Когда ты думаешь свою собственную мысль, тебе ее приятно думать. Когда думаешь чужую, ты чувствуешь несогласие с ней. Есть какая-то несостыковка. Типа того: хотелось бы сделать то-то, а приходится это. Видите, какое противоречие?

Есть умники, которые говорят, что правду надо скрывать из лучших побуждений. Они лгут. Они просто боятся, что кто-нибудь узнает такую правду и им достанется. Они прикрывают свои идеи гуманностью. А ей тут и не пахнет.

Я слишком много имел дела с правдой и ложью, я могу их сравнить. Правда изначальна. Она непоколебима. Ложь – строение неустойчивое, в любой момент она может рассыпаться. Если ты нашел где-то противоречие, значит, здесь есть ложь. Даже самая продуманная и хитрая ложь по сравнению с правдой просто как соломенная хижина против каменной стены. Достаточно подуть на нее, чтобы она развалилась.

Я долго считал себя машиной. Я бегал на работу и удивлялся: почему я думаю? Почему осознаю? Я считал себя дефективной машиной.

Дело было в другом. Эта ложь имела дефекты и непродуманности. Невозможно создать ложь, чтобы она выглядела естественно. В ней всегда будет какая-то закавыка, за которую можно зацепиться.

Так что деградировать я больше не буду. Как бы ни была тяжело в моей ситуации, я придумаю, что можно в ней сделать.

Мне опять приснился сон. Лес, солнце, закат. А когда я открыл глаза, то понял, что это была моя память.

Лес сказочно прекрасен. Я стоял в обнимку с женщиной, которую любил. Наш сын только что заснул, и мы могли уделить время друг другу.

Мы стояли среди деревьев. Листочки дрожали от еле уловимого ветра. Кора блестела от вечерней росы. А розовый отсвет заката играл в волосах моей жены.

– Нет ничего красивее природы, – сказала она.

Я посмотрел на нее и улыбнулся. Мой рот тогда еще мог двигаться.

– Нет ничего прекраснее тебя, – ответил я.

Что случилось с моей женой и сыном? Логично предположить, что их убили люди. Может, только ребенка, так как он не мог работать. Возможно, мою жену взяли в рабство. Может, она сейчас делает безделушки в третьем корпусе. Или рожает нового ребенка в восьмом. А может, ее изнасиловали точно так же, как я сделал с Другой Ней? А может, жена превратилась в такую же зомби, как Она. Может, это даже она и была, а я не узнал ее?

У меня не было ненависти к людям. В конце концов, я не делал им ничего плохого. С чего бы я стал их ненавидеть?

Больше чувств у меня было к моим соплеменникам. Я смотрел на них постоянно. Они ничего не понимали. Они бегали и делали свою работу, как приказывали им люди. Они послушно откручивали затычки и ждали, когда в их отверстия для приема пищи засунут шланг. Они были очень послушными и очень механичными. Как машины, сделанные из плоти.

Почему никто из них ничего не понимает? Да, это трудно. Но я же смог сделать это. Сейчас я чувствую себя отщепенцем, который вообще не может найти себе пристанища. Я один, с какой бы стороны не посмотрел на это.

Я был один, когда считал себя машиной. Но сейчас я еще больше одинок. Если бы все наши как-то пробудились, что-то увидели в жизни, то можно было бы что-то сделать.

У меня семьсот четырнадцатый номер. Надо предполагать, что здесь нас собрано не меньше семисот четырнадцати человек. И что же? Все считают себя машинами. Я даже не знаю, задаются ли они вопросом, кто они, как делал это я.

Я часто наблюдал за ними. Вот кто-то несется мимо меня. Видно, спешит на работу. Даже не глянет в мою сторону. Только слышно его дыхание через затычку.

Вот кто-то работает бурильной установкой. Движения точны и размеренны. Как у машины. В нем нет ничего человеческого. Мои собратья давно уже потеряли свой настоящий облик. Они деградировали вперед меня. Я остался один в этом мире.

Что бы я мог сделать? Надо сбежать. Отныне я не буду говорить себе чужое слово «никогда». Я изучил план эвакуации, я знаю, где находится выход и как туда добраться. Я смогу выйти наружу, откручу и выкину затычку. Уж дышать в своем родном лесу я смогу без нее.

Я просто сбегу отсюда. Буду жить в лесу один.