Тихий американец - читать онлайн книгу. Автор: Грэм Грин cтр.№ 35

Мы снова оказались между кроватями и ваннами, и мистер Хен повел меня по боковому проходу. Сделав шагов двадцать, он остановился и, осветив фонариком небольшой железный бочонок, спросил:

– Видите?

– Что это такое?

Он перевернул бочонок и показал мне торговую марку: «Диолактон».

– Мне это ничего не говорит.

– У меня было два таких бочонка. Их прихватили вместе с ломом в гараже мистера Фан Ван Муоя. Вы его знаете?

– Нет, не знаю.

– Его жена – родственница генерала Тхе.

– Я, однако, не понимаю…

– Вы знаете, что это такое? – спросил мистер Хен, нагнувшись и подняв с земли длинный полый предмет, похожий на палочку сельдерея; его хромированная поверхность поблескивала в луче фонарика.

– Трубка для ванны?

– Форма для литья, – сказал мистер Хен. – Он, видимо, принадлежал к тем дотошным людям, кому доставляет удовольствие давать объяснения. Помолчав, чтобы я лишний раз мог проявить свое невежество, он спросил: – Вы понимаете?

– Да, конечно, но все же я не вижу…

– Эта форма была изготовлена в США. «Диолактон» – американская фабричная марка. Теперь вы поняли?

– Откровенно говоря, нет.

– В форме есть изъян. Вот почему ее выбросили. Но ее не следовало выбрасывать вместе с другим ломом, а бочонок – тем более. Это была ошибка. Управляющий мистера Муоя приходил сюда лично. Я сделал вид, что мне не удалось найти форму, но отдал ему второй бочонок. Я сказал, что больше у меня ничего нет, а он уверял меня, что бочонки ему нужны для хранения химикалий. Он, конечно, не справлялся об этой форме, не желая себя выдать, но разыскивал ее очень упорно. Позже сам мистер Муой посетил американскую миссию, чтобы повидаться с мистером Пайлом.

– Да у вас самая настоящая разведка! – сказал я, все еще не понимая, к чему он клонит.

– Я просил мистера Чжоу связаться с мистером Домингесом.

– Вы хотите сказать, что установили какую-то связь между Пайлом и генералом? – спросил я. – Связь довольно слабая. Да к тому же это ни для кого не новость. Все они тут работают на разведку.

Мистер Хен ударил каблуком по железному бочонку, и звук отдался в металлических кроватях. Он сказал:

– Мистер Фаулер, вы – англичанин. И нейтральны. Вы вели себя по отношению ко всем нам вполне объективно. Значит, вы можете понять тех из нас, кто от души предан одной из сторон…

– Если вы намекаете на то, что вы – коммунист или вьетминец, то можете не беспокоиться, меня это не волнует. Я не вмешиваюсь в политику.

– Если здесь, в Сайгоне, произойдут какие-нибудь неприятности, винить будут нас. Комитет хотел бы, чтобы вы отнеслись к нам объективно. Вот почему я показал вам и то, и другое.

– Что такое диолактон? – спросил я. – Напоминает название сгущенного молока.

– Он похож на сухое молоко. – Мистер Хен осветил своим фонариком содержимое барабана. На дне его лежал тонкий, как пыль, белый порошок. – Это один из видов американских пластмасс, – сказал он.

– До меня дошел слух, что Пайл ввозит пластмассу для производства игрушек. – Подняв форму, я поглядел на нее. Мысленно я старался угадать очертания будущего предмета. Он должен выглядеть совсем иначе: форма была как бы обратным отражением в зеркале.

– Отнюдь не для игрушек, – сказал мистер Хен.

– Это похоже на часть удочки.

– Форма необычная.

– Не понимаю, для чего она может служить.

Мистер Хен отвернулся.

– Я хочу, чтобы вы запомнили то, что видели, – сказал он на обратном пути, шагая в тени, которую отбрасывали груды наваленного хлама. – Может, когда-нибудь вам придется об этом написать. Но не надо говорить, что вы видели здесь бочонок.

– А форму?

– Форму – тем более.

Нелегко снова встретиться с человеком, который, как говорится, спас вашу жизнь. Я не виделся с Пайлом, пока лежал в госпитале, и его вполне понятное отсутствие (он ведь куда болезненнее моего воспринимал наше щекотливое положение) непомерно меня тревожило. И по ночам, пока не действовало снотворное, я представлял себе, как он поднимается по моей лестнице, стучится в мою дверь и спит в моей постели. Я был к нему несправедлив, и к сознанию того, что я у него в долгу, примешивалось еще и чувство вины. К тому же мне было не по себе и за историю с письмом. (Какие отдаленные предки наградили меня этой идиотской совестью? Право же, она не отягощала их, когда они насиловали и убивали в свои палеолитические времена.) Я частенько задавал себе вопрос: пригласить мне моего спасителя на обед или выпить с ним в баре «Континенталь»? Передо мною встала не совсем обычная светская проблема, ее решают в зависимости от того, во что вы цените свою жизнь. Обед с бутылкой вина или двойная порция виски? Вопрос этот тревожил меня уже несколько дней, но его разрешил сам Пайл, придя и окликнув меня через запертую дверь. Я спал в этот жаркий послеполуденный час, измученный болью в ноге от ходьбы, и не услышал стука.

– Томас, Томас! – Зов его стал частью сна. Мне снилось, что я бреду по длинной пустой дороге и не могу дождаться поворота, его все нет и нет. Дорога вьется впереди, как лента телетайпа, и кажется, ей не будет конца, как вдруг в пустоту ворвался голос – сначала плач, доносящийся с вышки, а потом зов, обращенный ко мне: «Томас, Томас!»

– Убирайтесь, Пайл, – прошептал я. – Не подходите. Я не хочу, чтобы меня спасали.

– Томас! – Он колотил в дверь, но я притаился, будто я снова лежал в рисовом поле, а он был моим врагом. Вдруг до моего сознания дошло, что стук прекратился и кто-то тихо разговаривает за дверью. Шепот – вещь опасная. Я не знал, кто там шепчется. Потихоньку я сполз с кровати и с помощью палки добрался до двери. Должно быть, я двигался не очень ловко, и они меня услышали; во всяком случае, снаружи воцарилось молчание. Тишина, как растение, пустила побеги; казалось, она проросла под дверью и распустила листья в комнате. Мне не нравилось это молчание, и я нарушил его, распахнув настежь дверь. В проходе стояла Фуонг, руки Пайла лежали у нее на плечах; у них был такой вид, будто они только что целовались.

– Что ж, входите, – сказал я. – Входите.

– Я не мог вас дозваться, – объяснил Пайл.

– Сначала я спал, а потом не хотел, чтобы меня беспокоили. Но меня все равно побеспокоили, поэтому входите. – Я спросил по-французски Фуонг: – Где ты его нашла?

– Здесь. В коридоре. Я услышала, как он стучит, и побежала наверх, чтобы его впустить.

– Садитесь, – сказал я Пайлу. – Хотите кофе?

– Нет, я не сяду, Томас.

– А мне придется. Нога устает. Вы получили мое письмо?

– Да. Жаль, что вы его написали.

– Почему?

– Потому что это сплошная ложь. А я верил вам, Томас.