Тихий американец - читать онлайн книгу. Автор: Грэм Грин cтр.№ 27

– Давайте соснем, – предложил я. – Все равно делать больше нечего.

– Меня беспокоят часовые, – сказал Пайл.

– Пока нет вьетминцев, можете не беспокоиться. Для верности положите автомат себе под ногу. – Я закрыл глаза и постарался себе представить, что сижу где-нибудь в другом месте… ну хотя бы в купе четвертого класса: их было много на германских железных дорогах до прихода Гитлера, в дни, когда я был молод и мог, не печалясь, просидеть хоть целую ночь и когда душа моя была полна надежд, а не страха. В этот час Фуонг готовила мне вечерние трубки. Ждет ли меня письмо?.. Я надеялся, что не ждет, – ведь я знал, что там будет написано, а пока его нет, можно помечтать о несбыточном.

– Вы спите? – спросил Пайл.

– Нет.

– Не втащить ли нам лестницу наверх?

– Я понимаю, почему они этого не делают. Лестница – единственный путь на волю.

– Хоть бы вернулся танк.

– Теперь уж он не вернется.

Я старался смотреть на часы как можно реже, но промежутки всегда оказывались куда короче, чем я предполагал. Девять сорок, десять пять, десять двенадцать, десять тридцать две, десять сорок одна.

– Не спите? – спросил я у Пайла.

– Нет.

– О чем вы думаете?

Пайл помедлил.

– О Фуонг, – сказал он.

– Что именно?

– Просто думаю о том, что она сейчас делает.

– Могу вам сказать. Она решила, что я остался на ночь в Тайнине – со мной это случалось. Сейчас она лежит в постели, зажгла ароматную палочку, чтобы отогнать москитов, и рассматривает картинки в старом номере «Пари-матч». Как и у всех француженок, у нее слабость к английской королевской семье.

Он сказал с грустью:

– Хорошо знать о ней все наверняка. – Я представил себе, как его по-собачьи ласковые глаза вглядываются в темноту. Его бы окрестить Фиделькой, а не Олденом.

– Да и я, собственно, не могу ни за что поручиться, но надеюсь, что это так. Что ж ревновать, делу все равно не поможешь. «От вора нет запора».

– Я вас просто ненавижу, Томас, когда вы так говорите. Знаете, какой я вижу Фуонг? Чистой, как цветок.

– Бедный цветок, – сказал я. – Кругом так много сорняков.

– Где вы с ней познакомились?

– Она танцевала с посетителями «Гран монд».

– Танцевала за деньги! – воскликнул он, словно самая мысль об этом причиняла ему страдания.

– Вполне почтенная профессия, – заявил я. – Не огорчайтесь.

– Вы такой бывалый человек, Томас, просто ужас.

– Я такой старый человек, просто ужас. Поживете с мое…

– У меня еще никогда не было девушки, – сказал Пайл. – В настоящем смысле слова. Не было настоящего романа.

– Вы, американцы, слишком любите свистеть. У вас на это уходят все силы.

– Я ни с кем так откровенно не говорил.

– Вы еще молоды. Вам нечего стыдиться.

– А у вас, наверно, была уйма женщин, Фаулер?

– Что значит «уйма»? Четыре женщины – не больше – были мне дороги… или я им. Остальные сорок с лишним… просто диву даешься, к чему это! Ложные представления о гигиене и о том, как нужно вести себя в обществе.

– Вы уверены, что они ложные?

– Хотел бы я вернуть те ночи. Я ведь все еще влюблен, Пайл, а уже здорово поизносился. Ну, конечно, дело было еще и в самолюбии. Не сразу перестаешь гордиться тем, что тебя желают. А впрочем, один бог знает, чем тут гордиться: кого только вокруг не желают!

– А вам не кажется, Томас, что у меня что-то не в порядке?

– Нет, Паял.

– Я вовсе не хочу сказать, что мне этого не нужно, Томас, как и всякому другому. У меня нет… никаких странностей?

– Не так уж нам это нужно, как мы делаем вид. Тут огромную роль играет самовнушение. Теперь-то я знаю, что мне никто не нужен, кроме Фуонг. Но такие вещи узнаешь только с годами. Не будь ее, я легко прожил бы год без единой бессонной ночи.

– Но она есть, – произнес он чуть слышно.

– Начинаешь с распутства, а кончаешь, как твой прадед, храня верность одной-единственной женщине.

– Должно быть, глупо начинать, сразу с конца…

– Нет, не глупо.

– По статистике комиссии Кинси такие случаи не встречаются.

– Тем более это не глупо.

– Знаете, Томас, мне очень приятно, с вами беседовать. И теперь мне совсем не страшно.

– Нам тоже так казалось во время «блица», когда наступило затишье. Но их самолеты всегда прилетали снова.

– Если бы вас спросили, что вас больше всего в жизни взволновало как мужчину?..

Ответить на это было нетрудно.

– Однажды я лежал ранним утром в постели и смотрел, как расчесывает волосы женщина в красном халате.

– Джо говорит, что у него это было тогда, когда он спал одновременно с китаянкой и негритянкой.

– И я мог сочинить что-нибудь в этом роде, когда мне было двадцать лет.

– Ему пятьдесят.

– Любопытно, сколько лет ему дали в армии по умственному развитию?

– Девушка в красном халате была Фуонг?

Я жалел, что он задал мне этот вопрос.

– Нет, – сказал я, – та женщина была раньше. Когда я ушел от жены.

– Что с ней случилось?

– Я ушел и от нее.

– Почему?

В самом деле, почему?

– Когда мы любим, мы глупеем. Меня приводило в ужас, что я могу ее потерять. Мне показалось, что мы начинаем охладевать друг к другу… Не знаю, было ли это так на самом деле, но меня мучила неизвестность. Я поспешил к финишу, как трус, который со страху бросается на врага и получает за это орден. Я хотел преодолеть смерть.

– Смерть?

– Это было похоже на смерть. Потом я уехал на Восток.

– И нашли Фуонг?

– Да.

– Но с Фуонг у вас этого уже не было?

– Нет, не было. Видите ли, та, другая, меня любила. Я боялся потерять любовь. Теперь я всего лишь боюсь потерять Фуонг. – К чему я это сказал? Он вовсе не нуждался в том, чтобы я его поощрял.

– Но ведь она вас любит?

– Не так, как надо. Это не в их характере. Вы убедитесь на собственной шкуре. Почему-то принято называть их детьми. Это – пошлость, но у них и в самом деле есть что-то детское. Они любят вас за доброту, за уверенность в завтрашнем дне, за ваши подарки; они ненавидят вас за то, что вы их ударили, за несправедливость. Они не понимают, как можно войти в комнату и влюбиться с первого взгляда. Для стареющего человека, Пайл, это очень отрадная черта, – Фуонг не сбежит от меня, если дома ей будет хорошо.