Женский портрет - читать онлайн книгу. Автор: Генри Джеймс cтр.№ 71

– Да, конечно, – ответила Пэнси и, подойдя к мадам Мерль, протянула ей свою ручку, которой эта леди тотчас завладела. Девочка отвернулась и посмотрела в окно полными слез глазами.

– Я рада, что тебя научили слушаться, – сказала мадам Мерль. – Хорошая девочка всегда должна слушаться старших.

– Я всегда слушаюсь, – с живостью, чуть ли не с гордостью, словно оечь шла об ее успехах в игре на фортепьяно, отозвалась Пэнси и тут же еле слышно вздохнула.

Мадам Мерль положила ее ручку на свою холеную ладонь и принялась, придерживая, рассматривать весьма придирчивым взглядом. Однако ничего дурного не обнаружила: ручка была нежная и белая.

– Надеюсь, в твоем монастыре следили за тем, чтобы ты не ходила без перчаток, – сказала она, немного помолчав. – Девочки обыкновенно не любят носить перчатки.

– Раньше я тоже не любила, а теперь люблю, – отозвалась Пэнси.

– Вот и превосходно. Я подарю тебе дюжину пар.

– Спасибо, большое спасибо. А какого цвета? – с интересом спросила девочка.

Мадам Мерль помедлила с ответом.

– Разных немарких цветов.

– Но красивых?

– А ты любишь красивые вещи?

– Да. Но не слишком, – сказала Пэнси с ноткой самоотречения в голосе.

– Хорошо, они будут не слишком красивыми, – сказала мадам Мерль, посмеиваясь. Взяв девочку за другую руку, она притянула ее к себе и, пристально посмотрев на нее, спросила:

– Ты будешь скучать по maman Катрин?

– Да… когда буду вспоминать о ней.

– А ты постарайся о ней не вспоминать. Может быть, – добавила мадам Мерль, – у тебя скоро будет новая матушка.

– Зачем? Мне не нужно, – сказала Пэнси, снова вздыхая украдкой. – В монастыре их было у меня больше тридцати.

В передней раздались шаги мистера Озмонда, и мадам Мерль поднялась, отпустив девочку. Мистер Озмонд вошел, закрыл за собою дверь и, не глядя на мадам Мерль, поставил на место несколько сдвинутых стульев. Гостья наблюдала за ним, ожидая, когда он заговорит. Наконец она сказала:

– Почему вы не приехали в Рим? Я полагала, вы захотите забрать Пэнси сами.

– Естественное предположение, но, боюсь, я уже не впервые обманываю ваши расчеты.

– Да, – сказала мадам Мерль, – я знаю вашу строптивость.

Еще какое-то время мистер Озмонд продолжал расхаживать по комнате, благо она была такая просторная, делая это с видом человека, хватающегося за любой повод, чтобы избежать неприятного разговора. Однако вскоре все поводы оказались исчерпанными – он мог разве что углубиться в книгу – и ему ничего не оставалось, как, остановившись и заложив руки за спину, обратить взгляд на Пэнси.

– Почему ты не вышла проститься с maman Катрин? – резко спросил он по-французски.

Пэнси в нерешительности взглянула на мадам Мерль.

– Я попросила ее остаться со мной, – сказала гостья, снова усаживаясь, но уже в другое кресло.

– С вами? Тогда, конечно, – согласился он и, тоже опустившись в кресло, взглянул на мадам Мерль; он сидел, чуть наклонившись вперед, уперев локти в концы подлокотников и сцепив пальцы.

– Мадам Мерль хочет подарить мне перчатки, – сказала Пэнси.

– Об этом вовсе не нужно рассказывать, дорогая, – заметила мадам Мерль.

– Вы очень добры к ней, – сказал Озмонд. – Но у нее, право, есть все, что нужно.

– Мне думается, с нее уже достаточно монашек.

– Если вам угодно обсуждать этот предмет, я отправлю ее погулять.

– Пусть она останется с нами, – сказала мадам Мерль. – Поговорим о чем-нибудь другом.

– Я не буду слушать, если мне нельзя, – предложила Пэнси с таким чистосердечием, что не поверить ей было невозможно.

– Можешь слушать, умница моя, – ответил отец, – ты все равно не поймешь.

Тем не менее девочка перебралась поближе к открытой двери, из которой виден был сад, и устремила туда тоскующий взгляд своих невинных глаз, а мистер Озмонд, обращаясь к гостье, сказал без видимой связи с предыдущим:

– Вы на редкость хорошо выглядите.

– По-моему, я всегда одинаково выгляжу, – ответила мадам Мерль.

– Да, вы всегда одинаковая. Вы не меняетесь. Вы – удивительная женщина.

– Да, по-моему, тоже.

– Но иногда вы меняете ваши намерения. Вы сказали мне, когда вернулись из Англии, что не станете выезжать из Рима в ближайшее время.

– И вы это запомнили! Как приятно! Да, я не собиралась выезжать. Но приехала сюда, чтобы повидать друзей, которые недавно прибыли. Тогда я еще не знала, какие у них дальнейшие планы.

– Весьма характерная для вас причина: вы всегда что-нибудь делаете для друзей.

Мадам Мерль посмотрела в глаза хозяину дома и улыбнулась:

– Ваше замечание еще характернее – кстати, оно весьма неискренне. Впрочем, не стану попрекать вас, – добавила она. – Вы сами не верите своим словам, потому что им нельзя верить. Я не гублю себя ради друзей и не заслуживаю ваших похвал. Я достаточно пекусь о собственной персоне.

– Вот именно. Только ваша собственная персона включает множество других персон – всех и вся. Я не знаю человека, чья жизнь так тесно переплеталась бы с чужими жизнями.

– А что вы понимаете под словом «жизнь»? – спросила мадам M ерль. – Заботы о собственной внешности? Путешествия? Дела? Знакомства?

– Ваша жизнь – это ваши честолюбивые помыслы.

Мадам Мерль посмотрела на Пэнси.

– Она понимает, о чем мы говорим, – сказала она, понизив голос.

– Видите – ей нельзя оставаться с нами! – И отец Пэнси безрадостно улыбнулся. – Пойди в сад, mignonne, [90] и сорви там несколько роз для мадам Мерль, – сказал он по-французски.

– Я и сама хотела. – Сказав это, Пэнси вскочила и бесшумно вышла.

Отец проводил ее до открытой двери, постоял недолго на пороге, наблюдая за дочерью, и вернулся в комнату, но так и не сел, предпочитая стоять или, вернее, ходить взад и вперед, словно это давало ему чувство. свободы, которого в другом положении ему, по-видимому, не хватало.

– Мои честолюбивые помыслы в основном касаются вас, – сказала мадам Мерль, не без вызова устремляя на него взгляд.

– Вот-вот! Именно об этом я и говорил. Я – часть вашей жизни, я и множество других. Вы не эгоистичны – в этом вас не обвинишь. Если вы эгоистичны, тогда что же я такое? Каким словом я должен определить себя?

– Вы – ленивы. Это худшее ваше свойство, на мой взгляд.