Женский портрет - читать онлайн книгу. Автор: Генри Джеймс cтр.№ 58

– Вам, наверно, немало пришлось пережить? – сказала она как-то мадам Мерль, воспользовавшись прозвучавшим в речи приятельницы намеком.

– Почему вы так думаете? – спросила мадам Мерль с милой усмешкой, словно это была игра в отгадки. – Надеюсь, я не хожу с кислой миной непонятого совершенства.

– Нет. Но иногда высказываете мысли, какие вряд ли придут в голову людям, которые всегда были счастливы.

– Я не всегда была счастлива, – сказала мадам Мерль, по-прежнему улыбаясь, но теперь уже с той напускной серьезностью, с какой доверяют ребенку секрет. – Как это ни странно.

Изабелла уловила иронию.

– Многие люди – таково мое впечатление – никогда в жизни не испытывали вообще никаких чувств.

– Очень правильное впечатление: на свете куда больше чугунных горшков, чем фарфоровых ваз. Но, поверьте мне, на каждом свои отметины; возьмите самый крепкий чугунный горшок – на нем вы тоже найдете где царапинку, где дырочку. Я имею смелость считать себя очень прочным сосудом, но, честно говоря, щербин и трещин на мне предостаточно. Правда, в дело я еще гожусь: Mei я ловко починили, и я, по мере возможности, стараюсь не покидать кухонный шкаф – тихий темный кухонный шкаф, насквозь пропахший лежалыми пряностями. Но когда меня снимают с полки и выставляют на яркий свет – брр, дорогая, что за ужасный вид!

Не знаю, в этот или в другой раз, но, когда разговор принял такой же оборот, мадам Мерль обещала Изабелле рассказать ей историю своей жизни. Изабелла тут же выразила горячее желание услышать ее повесть и потом неоднократно ей об этом напоминала. Но мадам Мерль всякий раз просила отсрочки и наконец чистосердечно призналась, что желала бы отложить исполнение данного ею обещания до той поры, когда они лучше узнают друг друга. Они не могли не сойтись покороче – им, по всей видимости, предстояло еще долго дружить. Изабелла согласилась с ее доводами, однако позволила себе спросить, не заслуживает ли она уже теперь доверия – разве похоже на нее, что она способна разглашать чужие признания?

– Я вовсе не боюсь, как бы вы не пересказали того, что я вам расскажу, – ответила мадам Мерль. – Напротив, я боюсь, что вы примете мои слова слишком серьезно. В вашем жестоком возрасте вы станете судить меня слишком сурово.

И она предпочитала говорить с Изабеллой об Изабелле, проявляя глубочайший интерес к ее делам, чувствам, мнениям и планам. Она то и дело заставляла ее болтать о себе и с бесконечным доброжелательством слушала ее болтовню. Внимание женщины, знавшей столько выдающихся людей и вращавшейся, по выражению миссис Тачит, в высшем европейском обществе, льстило нашей героине и подзадоривало ее. Она чувствовала себя на голову выше, завоевав благосклонность особы, владевшей столь богатым материалом для сравнений, и, возможно, именно желание почувствовать, что она нимало не проигрывает от сравнения, побуждало ее часто обращаться к неисчерпаемым воспоминаниям своей блестящей подруги. Мадам Мерль побывала во множестве мест и сохраняла светские связи с людьми, жившими в десятке различных стран.

– Я не считаю себя образованной женщиной, – заявляла она, – но Европу, мою Европу, мне думается, изучила.

Сегодня она мимоходом роняла, что собирается проведать старинную приятельницу в Швеции, завтра – что хочет навестить новую знакомую на Мальте. Англию, где она часто гостила, она знала как свои пять пальцев, и Изабелла с немалой пользой для себя слушала ее рассказы об обычаях этой страны и характере ее обитателей, с которыми «при всем том», как любила повторять мадам Мерль, удобнее жить, чем с любой Другой породой людей.

– Может быть, тебя удивляет, почему мадам Мерль не уезжает из Гарденкорта, зная, что мистер Тачит при смерти? – спросила жена этого джентльмена свою племянницу. – Не думай – с ее стороны здесь Нет никакого промаха, она самая тактичная женщина в мире. Своим пребыванием в Гарденкорте она делает мне честь – ведь ее ждут сейчас в лучших домах Англии, – сказала миссис Тачит, которая ни на минуту не забывала, что в английском обществе ее собственные акции ценились на несколько пунктов ниже, чем в других местах. – Перед нею распахнуты многие двери, и в крове она не нуждается. Но я просила ее побыть здесь сейчас, чтобы ты могла узнать ее поближе. Я считаю, это будет тебе весьма на пользу.'Серена Мерль во всем безупречна.

– Она мне очень понравилась, иначе меня бы сильно насторожило то, что вы о ней говорите, – отвечала Изабелла.

– У нее нет дурной манеры «уходить в себя», даже на мгновение. Я привезла тебя сюда и хочу сделать для тебя все, что могу. Твоя сестра Лили выразила надежду, что я предоставлю тебе большие возможности. Вот первая – знакомство с мадам Мерль. Она – одна из самых блестящих женщин в Европе.

– Мне она нравится куда больше, чем то, что вы о ней говорите, – повторила Изабелла.

– Вот как! Думаешь найти в ней недостатки? Не поленись сказать мне, если тебе это удастся.

– Это было бы жестоко… по отношению к вам.

– Можешь не беспокоиться. Ты не сыщешь на ней и пятнышка.

– Пожалуй. Но осмелюсь сказать, меня это не огорчит.

– Она знает решительно все на свете – все, что стоит знать, – заключила миссис Тачит.

Изабелла не преминула рассказать приятельнице, что миссис Тачит – о чем мадам Мерль, надо полагать, и сама знает – превозносит ее как верх совершенства.

– Благодарю вас, – отвечала мадам Мерль. – Но, боюсь, ваша тетушка не видит или, вернее, не учитывает отклонений, которые не лежат на поверхности.

– Вы хотите сказать, что в вашей душе есть необузданные стороны, о которых она ничего не знает?

– О нет. Боюсь, самые темные стороны моей души как раз и есть самые смирные. Я хочу сказать, что не иметь недостатков, в понимании вашей тетушки, означает не опаздывать к столу – к столу в ее доме. (Кстати, позавчера, когда вы воротились из Лондона, я не опоздала, я вошла в гостиную, когда часы показывали ровно восемь, а вот вы все пришли до времени.) Это означает, что, получив письмо, вы отвечаете на него в тот же день, что отправляясь к ней в гости, не набираете много вещей и, упаси бог, не болеете, находясь под ее кровом. В этом, по мнению миссис Тачит, и заключается добродетель. Блажен, кто может разложить это понятие на составные части!

Как видим, в своих речах мадам Мерль не скупилась на смелые, свободно брошенные мазки, нередко придававшие ее словам обратный смысл, но даже и тогда Изабелла не ощущала яда. Ей просто в голову не могло прийти, что изысканная гостья миссис Тачит прохаживается на счет хозяйки, – и причины такого непонимания вполне очевидны. Во-первых, она жадно ловила оттенки значений в ее словах, во-вторых, мадам Мерль давала понять, что сказала далеко не все, а в-третьих, кто же не знает, что говорить без околичностей о ваших ближайших родственниках – несомненный знак особого к вам расположения. По мере того как шли дни, этих знаков дружества становилось все больше, и в особенности льстили Изабелле те, из которых явствовало, что мадам Мерль предпочла бы сделать предметом их бесед самое мисс Арчер. Правда, нередко она ссылалась на случаи из собственной жизни, но никогда на них не задерживалась: грубый эгоизм был столь же мало ей свойствен, как и склонность к пустым сплетням.