Капитан. Граф Сантаренский - читать онлайн книгу. Автор: Александр Чернобровкин cтр.№ 49

Рядом нетерпеливо зашевелился Карим.

— Бери людей и иди, — шепотом приказал ему.

Карим бесшумно встал и растворился в темноте.

Мне теперь можно спокойно спать. Если у Карима все получится, то утром откроются ворота замка, и я спокойно войду через них. Если не получится, все равно не пострадаю. Потеряю несколько бойцов — ну, и что?! И в Англии, и в Португалии, и во многих других местах найдутся тысячи желающих рискнуть жизнью, чтобы вырваться из нищеты. Иногда мне кажется, что это они ведут меня за добычей, а не я их.

У Карима все получилось. На рассвете я вошел через ворота на территорию замка. Возле них валялся мавр с перерезанным горлом. Кровь на плоских камнях, которыми был выложен двор, уже загустела, подсохла. Еще один труп валялся возле входа в конюшню. Там стояли два десятка лошадей: арабские два жеребца и три кобылы, а остальные местной породы.

Дальше находился трехэтажный дом. Он был такой же формы, как и замок, и четырьмя своими частями образовывал внутренний дворик. Я сразу вспомнил Одессу, где в центре города старые жилые дома имели такую же форму. В передней и боковых частях находились кухня, кладовые, казармы и жилье слуг. Окон во дворик не было, только наружу. Со стороны дворика на первом этаже всех четырех частей дома была галерея. Верхние этажи поддерживали тонкие колонны, соединенные полукруглыми арками. Над арками был вылеплен узор из ромбов. Вряд ли во дворик падали солнечные лучи, но благодаря этой галерее точно не окажешься под ними, переходя от одной двери к другой, расположенной в задней части дома. Колонны напротив дверей были двойные. Посреди дворика находился фонтан, сейчас неработающий. Это была круглая каменная чаша, которую держали на своих спинах каменные львы, из-за малого размера больше похожие на кошек.

В задней части дома находились личные покои кастеляна, который лежал на первом этаже с разрубленной головой. Рядом с трупом валялась сабля с очень сильно загнутым узким клинком. Она была легче моей и рубила воздух с легким свистом. Я решил взять ее себе. Покои ничем не отличались от других таких же. Разве что побогаче. Одного только золота вынесли два больших сундука. Серебро — посуду, светильники, зеркала — складывали на куски плотной материи и завязывали в узлы. У кастеляна было четыре жены, пять наложниц и около двух дюжин детей. Одна девочка лет двенадцати была очень красивая — черноволосая, волоокая, с ярко-красными сочными губами. Карим не мог оторвать от нее глаз.

— Жена? — спросил я ее на арабском.

— Дочь, — ответила девочка.

— Возьмешь ее? — спросил я Карима.

Тот сперва прочистил горло, потом сиплым голосом выдавил:

— Да, — и смутился, будто его застукали за подглядыванием.

— Не зря ты вспомнил про этот замок! — шутливо произнес я.

Добычу перевозили на шхуну весь день. Забили до отказа трюм, завалили узлами палубу и нагрузили лодку и ял. Лошадей забрали только арабских, а вот девушек и молодых женщин взяли всех. Карим со своей новой наложницей занял офицерскую каюту и не давал мне спать всю ночь. Я даже пожалел, что решил сниматься в рейс утром и не остался ночевать в замке. Впрочем, утром, увидев подходящий к замку отряд конницы, понял, что принял правильное решение.

Они прискакали на берег моря и остановились возле узлов из собранного в деревне крестьянского барахла. Его уже некуда было грузить, поэтому пришлось бросить. Альмохады смотрели, как мы снимаемся с якоря, поднимаем паруса. Мы были вот они — совсем рядом! Да только не доберешься до нас. Можно, конечно, в нас из лука пострелять, сорвать злость, покричать проклятия — и отправиться хоронить мертвых.

Добычу делили в Лиссабоне у причала. Зевак собралось — чуть ли не весь город. По пути я подсчитал, сколько всего захватили и сколько причитается каждому. Свою долю, как командир и судовладелец, забрал арабскими лошадьми, золотом, серебром и шелковыми тканями. За мной забирали свои доли рыцари. За ними — три малорослых лиссабонца, которым за заслуги причиталось по рыцарской. За один поход они превратились из нищих в богачей. Каждый под насмешки и советы зевак взял себе по девушке, которые были длиннее их, как минимум, на голову, а остальное добирали серебром и дорогими тряпками. За ними наступил черед лучников. Последними разбирали остатки оруженосцы. Женщин им не досталось, даже некрасивых. Получили свои доли оружием, ношеной одеждой и старыми коврами. Поскольку это была их первая в жизни добыча, всё равно обрадовались.

Я собирался вернуться в Англию в середине мая. Все равно там нечего делать. Приплыл бы ко времени отправления рыцарей на службу графу Честерскому. В принципе можно было бы и еще позже прибыть. Тибо Кривой и без моего участия созвал бы рыцарей и возглавил в походе. Только вот в мае в Португалии становится жарковато. Да и появилось у меня непонятное беспокойство. Что-то, интуиция ли, чутье ли, подсказывало, что пора отправляться в замок Беркет.

Я оставил Латифу с растущим животом. Она тоже считала, что рождение еще одного ребенка крепче привяжет меня к ней. И Фатима так считала, но у нее не получилось. Сын все еще сосал ее сиську, не доверяла его кормилице, а некоторые женщины во время лактации не беременеют.

В Руан я прибыл с одной из своих бригантин. Остальные четыре поплыли в Англию. Заглянул во дворец герцога, чтобы совершить оммаж, но Генриха там не было. Герцог Нормандский, граф Анжуйский, Турский и Мэнский, отправился в Аквитанию. Королю Франции надоело спиливать рога, и он развелся с Элеонорой, герцогиней Аквитанской и графиней Пуатье. Вместе с рогами он лишился и большей части своего королевства, в несколько раз превосходившей то, что у него осталось. Любовь и ненависть сильнее всех остальных чувств, в том числе и жадности. Теперь к освободившемуся жирному куску рванули все, кто мог, в том числе и герцог Генрих.

Это рассказал мне Филипп, когда-то учивший герцога фехтовать, а теперь ставший управляющим руанского дворца. Одно время он был в опале, но после моего совета Генриху возобновить тренировки с Филиппом, об учители опять вспомнили и потом наградили спокойной и доходной должностью. Филипп не забыл, благодаря кому в его жизни произошли перемены к лучшему, сказал мне на прощанье:

— У Генриха сейчас очень трудный период. Анжуйские и нормандские бароны, подзуживаемые французским королем, затевают мятеж. Летом ему нужна будет любая помощь. За ценой он не постоит.

— А есть чем заплатить? — поинтересовался я.

— Обычно у мятежников отбирают владения и раздают тем, кто помогал бороться с ними, — ответил Филипп.

Это я и сам знал. Вот только земли на материке мне не были нужны. Разве что обменять их потом на английские? Я, как обычно, не сказал ни да, ни нет. Посмотрим, как будут обстоять дела в Англии, после чего и будем принимать решение.

В Бристоле я собрал оброк и расплатился с Вильямом Фиц-Робертом, графом Глостерским. Оказалось, что он скупил все вино, привезенное двумя моими бригантинами, и заказал еще. Скоро к нему должно было пожаловать много гостей. Граф собирался устроить турнир по случаю объявления Евстахия наследником короля Стефана.