Али и Нино - читать онлайн книгу. Автор: Курбан Саид cтр.№ 43

Издали послышался перезвон колокольчиков каравана. Верблюды размеренным, медленным шагом поднимались на крутой холм. Впереди с посохом в руке шел погонщик. За ним — люди в черных одеждах. Чувствовалось, что животным трудно идти в гору, и они делают это из последних сил. С боков верблюдов свисали тяжелые тюки. Что в них? Исфаганские ткани? Гиланская шерсть?

Машина замедлила ход, а потом остановилась. Верблюды медленно прошли мимо нас, и тогда мы увидели: в тюках — трупы. Сто или двести обернутых в черную ткань трупов. Через степи и горы по ровной глади солончаков, мимо зеленых приморских оазисов несли верблюды свой страшный груз. Им предстоит долгий путь на запад. На турецкой границе чиновники в красных фесках проверят тюки, а затем караван продолжит свой путь к куполам священной Кербалаи. Там у гробницы имама Гусейна заботливые руки уложат их в могилы, где они обретут покой, пока трубный глас не возвестит наступление судного дня.

— Помолитесь за нас у гробницы имама! — крикнули мы и, прикрыв ладонями глаза, поклонились.

— Мы сами нуждаемся в молитвах, — ответил погонщик.

И караван медленно уплыл вдаль, подобно призраку великой степи Аби-Езиду…

Улицы Решта. Деревянные и глиняные домики закрывают горизонт. Город пропитан дыханием тысячелетий. Невозможно охватить одним взглядом маленькие домишки, узкие улочки. Удручающее однообразие серого цвета, изредка нарушаемое черным. В городе все маленькое, в этом, наверное, сказалась покорность судьбе. Лишь изредка то там, то здесь выплывают голубые купола мечетей.

Мужчины здесь бреют головы и носят круглые, похожие на тыквы, папахи. Их непроницаемые лица напоминают застывшие мумии.

Все утопает в пыли и грязи. Но дело не в том, что иранцы испытывают непреодолимую тягу к пыли и грязи, а просто люди хотят сохранить все, как есть. Ведь каждый иранец знает, что все, в конечном итоге, обращается в прах.

Мы отдыхали в небольшой чайхане. Изнутри тянуло запахом анаши. Присутствующие неодобрительно косились на Нино.

В углу чайханы стоял дервиш в лохмотьях, с длинными нечесаными космами волос. Из его разинутого рта стекала струйка слюны. В руках дервиш держал медную пиалу, в которую собирал подаяние. Его взгляд блуждал по лицам, но, казалось, он никого не видит, словно все его существо, все силы, сознание направлены на то, чтоб услышать зов иной жизни, и он ждал от нее знамения. Вдруг он подпрыгнул на месте и вскричал:

— Глядите, глядите, солнце всходит с запада!

В дверях показался посыльный наместника.

— Его превосходительство дал приказ поставить здесь стражника для охраны этой обнаженной дамы, — доложил он, приблизившись к нам.

Речь шла, разумеется, о сидевшей без чадры Нино. Моя жена, не понимавшая по-персидски, даже бровью не повела.

Ночевали мы в доме наместника, а наутро приставленная к нам охрана уже ожидала нас в седлах. Они сопровождали нас до самого Тегерана, охраняя не только Нино, но и всех нас от возможного нападения бандитов, которыми кишел Иран.

Автомобиль медленно продвигался по вьющейся змеей степной дороге. Восемьдесят километров, семьдесят, шестьдесят. Все меньше и меньше оставалось нам до цели. Уже были видны купола городских ворот Тегерана. Чем ближе подъезжали мы к городу, тем отчетливей различались украшенные цветной глазурью ворота с выбитыми на них арабской вязью мудрыми изречениями. Казалось, это сам Дьявол устремил на нас взгляд своих черных глаз.

В пыли у городских ворот, выставив напоказ ужасающие струпья на полуголых телах, сидели нищие, дервиши, паломники, обернувшие тела в живописное тряпье. Протягивая к нам исхудавшие руки с тонкими пальцами, они бормотали стихи о красоте и величии столицы шаха, но голоса их звучали печально. Когда-то и они возлагали на этот город надежды, которым не суждено было сбыться.

Узкими улочками мы выехали на площадь Топ-мейданы, проехали площадь и затем мимо алмазных ворот шахского дворца выбрались на широкую дорогу, ведущую в пригород Тегерана — поселок Шамиран.

Шамиранский дворец встретил нас распахнутыми настежь воротами. Из сада веяло благоуханием роз, голубая глазурь на камнях дышала прохладой. Пройдя через сад, мимо фонтана, мы вошли во дворец. В полутемной комнате с плотно задернутыми портьерами на окнах было так холодно, что, казалось, ты погрузился в ручей. Мы с Нино упали на мягкую постель и забылись в глубоком, бездонном сне.

Мы спали, просыпались, пребывая в сладкой полудреме, и опять засыпали. Какое бесконечное спокойствие царило в этой комнате с наглухо закрытыми окнами, отгородившими нас от остального мира, до которого нам не было никакого дела! Низкий диван и пол были завалены бесчисленными подушками, тюфячками. Сквозь пелену сна до нас доносились трели соловья, и упоительный покой вливался в наши души. Вдалеке ото всех опасностей, от захваченной врагами бакинской крепости, дремали мы в этом большом и тихом доме. Казалось, время остановилось. Иногда Нино вздыхала и полусонная прижималась щекой к моей груди. Я обнимал ее и снова засыпал, опьяненный сладким, волнующим ароматом иранских гаремов, которым были пропитаны мягкие подушки. Мною владела бесконечная лень. Я мог часами лежать и мучиться оттого, что у меня чешется кончик носа, я же никак не почешу его. Потом нос сам по себе переставал чесаться, и я опять утопал в сладком липком сне.

Вдруг Нино проснулась, подняла голову и сказала:

— Али хан, я ужасно голодна.

Мы вышли в сад. В центре его бил фонтан, обсаженный по краям розовыми кустами. Тянули к небу свои стройные тела кипарисы. Павлины, распустив пестрые веера хвостов, неподвижно глядели на заходящее солнце. Вдали белела снежная вершина Демавенда.

Я хлопнул в ладоши. Ко мне тут же подбежал толстощекий евнух. За ним спешила старуха с ковриком и подушками. Нам постелили в тени одного из кипарисов, евнух подал воду и тазик. А потом перед нами появились вкуснейшие иранские блюда.

— Лучше есть руками, чем слышать пулеметные очереди, — проговорила Нино и потянулась левой рукой к блюду с пловом, от которого поднимался ароматный пар.

Я заметил, как наблюдавший за нами слуга скорчил презрительную мину и отвернулся. Пришлось мне объяснить Нино, что в Иране плов берут тремя пальцами правой руки. Впервые после нашего бегства из Баку Нино засмеялась, и тогда я окончательно понял, что мы в полнейшей безопасности. До чего же хорошо жить в Шамиранском дворце в Иране, стране великих поэтов и мудрецов!

— А где твой дядя Асад-ас-Салтане? — спросила вдруг Нино. — Где весь его гарем?

— Дядя, наверное, в городском дворце. И три его жены с ним. А что же касается гарема, так ведь этот сад и этот дом — все это и есть гарем.

Нино засмеялась.

— Значит, ты все-таки привез меня в гарем? Я должна была предположить, что именно этим все и кончится.

К нам приблизился худой старик и с почтением спросил, не хотим ли мы услышать его пение. Мы отказались от этого заманчивого предложения. Служанки убрали остатки еды, свернули и унесли коврик.