Знахарь-2, или Профессор Вильчур - читать онлайн книгу. Автор: Тадеуш Доленга-Мостович cтр.№ 89

— Возможно, — согласился он.

Долго шли молча.

— Расскажите мне что-нибудь о ней, — неожиданно попросила Люция. — Что вас привлекло в ней? Почему вы выбрали ее, а. не кого-нибудь другого?

Кольский пожал плечами.

— Не знаю. Я сам об этом долго думал и не нашел на это ответ. Единственным правильным ответом было бы, пожалуй, то, что не я ее выбирал, а она меня.

— И вы безропотно согласились?

— Да. Мне нечего было защищать. Вы должны понять, что, потеряв все, я сам был удивлен, что могу еще для кого-нибудь представлять интерес. Для кого-нибудь, а особенно для нее.

— Особенно? Почему особенно?

— Я не то хотел сказать. Мне хотелось сказать, что эта женщина пользовалась большим успехом, была окружена роем поклонников, отличалась привлекательностью и красотой.

— Вы осознанно употребляете прошедшее время? — она внимательно посмотрела на него.

— Осознанно, — ответил он.

— Это значит, что она уже непривлекательна и без поклонников?

— Да, — кратко ответил он.

Сейчас она убедилась, что у Кольского был роман с Добранецкой, и невольно со злобой заметила:

— Не теряйте надежды. Может быть, она восстановит свою привлекательность, и вы сможете к ней вернуться.

Кольский нахмурил брови. Он почувствовал себя глубоко уязвленным словами Люции. Правда, у него не было никакого права ждать от нее особого внимания, однако насмешки он все же не заслужил.

— Зачем вы хотите меня обидеть? — сказал он с грустью в голосе.

— Вовсе нет. Только я думаю, что, поскольку вы уже знаете ее, вас больше не ждут разочарования, вы ничем не рискуете.

Она находила какое-то удивительное и непонятное для нее самой удовольствие досаждать ему.

— Я вовсе не шучу, — продолжала она с наивным выражением лица. Выбирая другую, вы бы могли встретиться с новыми сюрпризами. А в довершение новая возлюбленная случайно не была бы окружена роем поклонников и не слыла бы красавицей.

Кольский опустил голову и молчал. Он не узнавал Люцию и начинал жалеть о том, что доверился ей. Люция почувствовала его настроение, но какое-то упрямство не позволяло ей отказаться от занятой позиции. В душе она думала:

— Так ему и надо. Так ему и надо…

За всю обратную дорогу не проронили ни одного слова. Когда поднялись на крыльцо, Кольский сказал:

— Возможно, завтра вернется профессор…

— Вам нет необходимости считаться с его возвращением. Я вам сердечно благодарна за оказанную помощь, но если это для вас неудобно, то я не смею вас больше задерживать. Кольский, стиснув зубы, сказал:

— О да, я убежден, что вы не хотите меня задерживать, и поверьте мне, что я не остался бы более часа, если бы не обещал профессору Вильчуру.

— По некоторым вопросам у вас необыкновенно чуткая совесть, — с безразличием заметила Люция.

— Да. Приятно, что вы хоть что-то чуткое нашли во мне, потому что моя кожа, как вы считаете, настолько толстая и нечувствительная, что из нее можно сделать подушку для шпилек.

Настроение Люции окончательно испортилось. Она была недовольна собой. Самых несправедливых и ужасных вещей наговорила Кольскому; возможно, даже оскорбила его. И все это в ответ на его доверчивость, искренние признания. Она не могла понять собственных мотивов.

— Что со мной случилось? — думала она. — Что со мной случилось?

Она вела себя по отношению к нему просто бестактно. Ее последние слова на крыльце означали, что его попросту выпроваживают из дома. Правда, начал он, он первый вспомнил о возвращении профессора, но все-таки вела она себя скверно. Наверное, он сидит сейчас у себя несчастный и переживает. Как могла она быть такой бесчувственной по отношению к нему! Как это нехорошо, что она воспользовалась своим преимуществом по отношению к человеку, который ее любит. Как все это бессмысленно, ведь он ей очень нравился, она радовалась его пребыванию в больнице, его общество для нее — настоящий праздник, и она действительно хотела задержать его как можно дольше.

Она долго думала над этим и решила завтра же вознаградить Кольского за сегодняшние неприятности. Нужно оказать ему как можно больше расположения. Л еще извиниться, просто извиниться, потому что виновата.

До извинений, однако, не дошло. А не дошло по следующей причине.

На следующий день ранним утром привезли из Нескупы молодого парня, который, найдя в речушке шрапнель со времен войны, начал раскручивать заржавевший заряд. Его привезли всего израненного, и Кольский, не закончив завтрака, начал с помощью Донки штопать несчастного. Когда уже операция была закончена и пострадавшего перенесли на кровать, Кольский с Донкой вернулись в операционную, чтобы навести порядок. Стенка между операционной и амбулаторией была сколочена из тонких досок, поэтому в амбулатории было хорошо слышно каждое громко произнесенное слово. Еще отчетливее был слышен смех. А Донка и Кольский все время смеялись, смеялись весело и беззаботно. В голосе Донки явно слышались нотки кокетства. Они говорили о каких-то танцах. Потом Кольский хвалил Донку за ее усердие в уборке его комнаты и вдруг сказал шутя:

— Когда буду уезжать в Варшаву, то запакую вас в сундук и заберу с собой.

— А вы думаете, что Василь на это согласится? — дружески отшучивалась Донка.

— А мы сделаем это потихоньку, он и не заметит.

Люция была возмущена. Посмеивается там с этой глупенькой девушкой. Ведет себя как школьник. И что они там так долго делают? Эта сопливая кокетничает, а ему, видимо, это доставляет удовольствие. Это просто неприлично. Новый взрыв смеха заставил Люцию вскочить.

— Ну, я ее научу уму-разуму, — сказала она себе вполголоса.

За обедом она обменялась с Кольским лишь несколькими словами, а позднее позвала Донку в аптеку и, вперив в нее суровый взгляд, сказала:

— Дорогая моя, я хочу обратить твое внимание на то, что ты ведешь себя неприлично. Я слышала сегодня твой разговор с доктором в операционной и уж со всей определенностью заявляю тебе, что больница не место для флирта, для флирта и хихиканья, а доктор для тебя не подходящий партнер. Постыдилась бы, имея жениха, заигрывать с другими мужчинами. Если бы пан профессор узнал об этом, он бы очень рассердился на тебя.

Донка, которая вначале широко раскрыла глаза и немного испугалась строгого тона Люции, сейчас подумала, что уж кто-кто, но профессор определенно не рассердился бы на нее: он ведь и сам часто шутит с ней так же, как доктор Кольский. Она не чувствовала себя виноватой.

— Но я же ничего такого… — начала она защищаться.

Люция прервала ее:

— Так вот я прошу тебя, чтобы больше ничего такого не повторялось. Если у тебя смазливое личико, то это еще ничего не значит и из этого вовсе не следует, что ты постоянно должна стрелять глазками в пана доктора. Я и раньше это заметила, да-да. А сейчас убери эти травы. У пана Емела все постоянно в беспорядке. Действительно, нужно иметь стальные нервы…