Последний взгляд - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Олдридж cтр.№ 15

Целью нашего путешествия был Фужер, городок, где они должны были выяснить, кто лучше описал его — Бальзак или Гюго, — и разрешить свой литературный спор. Но под вечер за обедом Хемингуэй заявил, что он приглашен на охоту в одно старинное поместье милях в двадцати к югу и собирается завтра уехать туда.

— Ты хочешь нас бросить? — спросил Скотт.

— Да, а что?

— Мы же решили довести дело до конца, — сказал Скотт. — Иначе что за смысл сидеть в этом пейзанском захолустье?

— Я вернусь, — сказал Хемингуэй.

— Ладно. А где это поместье?

Мы сидели в баре-ресторане на вершине фужерского холма. Вдали в легкой осенней дымке цвета апельсиновой кожуры вырисовывалась фужерская крепость. Все было более или менее так, как я представлял себе, читая «Девяносто третий год» Гюго, хотя вскоре мне пришлось разочароваться.

А пока что наша трапеза шла спокойно и трезво. Бо хозяйничала за столом и одним своим присутствием поддерживала порядок и мирный покой. Разговор шел главным образом о детстве и о том, что оно нам дало. Я уже знал, что мое детство было схожим с детством Хемингуэя. Оба мы выросли на природе и гордились этим. Но Скотт Лишил нас удовольствия поделиться воспоминаниями. Он сказал, что мыпочти ничем не отличаемся от крестьян из прерий и что наша примитивная культура пришла не из лесной глуши, а с городских улиц.

— Нет такой штуки, как культура лесной глуши, — сказал он. — Не было и не будет.

Они стали пререкаться, и на этот раз так озлобленно, что Бо в конце концов вмешалась и спросила, что они собираются делать завтра, и тогда-то Хемингуэй сообщил нам, что решил поехать на охоту.

— Где же этот охотничий замок? — спросил Скотт.

— В Ла-Герш-де-Бретень, — ответил Хемингуэй.

— Так это же поместье Ги де Гесклена.

— Правильно.

— О, господи! Тогда я еду с тобой, — сказал Скотт.

— Нет, ты не поедешь, Скотт. Это только для охотников.

— Ну, вот еще. Гесклены мои друзья, Эрнест, а не твои. Ведь это я тебя с ними познакомил.

— Ну познакомил, что ж из того. Но это охота, и тебя не приглашали.

— Я позвоню Ги по телефону. Я скажу, что мы все приедем. Они будут в восторге.

— Ты никогда в жизни ружья в руках не держал.

— Бог знает что ты говоришь! — негодующе воскликнул Скотт. — Я стреляю в сто раз лучше, чем ты. Я — снайпер. Это общеизвестный факт. На военных учениях я был лучшим стрелком во всем сорок пятом дивизионе.

И не успел Хемингуэй возразить, как Скотт выскочил из-за стола и пошел за стойку бара, где сидела кассирша и был телефон. Я думал, что Хемингуэй остановит его, но Бо, которая тоже была знакома с Гескленами, быстро сказала Хемингуэю:

— Пока вы будете охотиться, Эрнест, мы можем посидеть в каретном сарае. Мы будем играть в карты с Фиби и скаковыми лошадьми. Не отговаривайте Скотта, Эрнест. И не беспокойтесь за него.

Хемингуэй пожал плечами.

— Это его друзья. Я не могу ему запретить.

— Он не испортит вам охоту, — сказала Бо.

— Пусть только попробует, — спокойно сказал Хемингуэй. — Я его зарежу. В Ла-Герш лучшая в Европе охота на куропаток.

Дом Гескленов в Ла-Герш-де-Бретань был похож скорее на гостиницу, чем на замок. Он полукружьем замыкал мощенный булыжником двор с конюшнями и каретным сараем по бокам; внутри, за широким балконом и по обе его стороны, тянулось множество белых комнат. Это был огромный, толстостенный, холодный каменный дом, куда сейчас съехалось человек двадцать гостей, большей частью французов, и все они смеялись и подшучивали друг над другом, как будто только для того они здесь и собрались. Сначала я не узнал, который из них Ги де Гесклен. По правде говоря, я встретился с ним в его доме, как солдат встречается с генералом в штабе. Зато я разговаривал с его женой, богатой американкой Фиби, высокой и плоской, медленно растягивающей слова молодой женщиной из Новой Англии; судя по всему ей было уже все равно, на что тратит ее деньги родовитый супруг.

Бо сказала мне, что она любит «Фиб», но ее бросает в дрожь при одной мысли о де Гесклене, который каким-то образом приходился ей родней. Она знала его уже много лет, и почти все, что она о нем рассказала, я потом нашел в Томми Барбане из романа Фицджеральда «Ночь нежна». Должно быть, Скотт придал Барбану многие черты де Гесклена, а во всем этом доме было что-то такое французское, такое бессердечное и так пахло большими деньгами, что в конце следующего дня я, сам не понимая почему, с радостью уехал из этого дома. Для меня была непонятна его атмосфера, и мне там не нравилось.

Мы приехали под вечер, охотиться было уже поздно, и Фиби де Гесклен отвела меня в комнатку над одной из конюшен во дворе. Комнатка была чистенькая, белая, заставленная громоздкой мебелью орехового дерева. Ночью я впервые в жизни слушал соловьев, но в начале второго раздался рев въезжавшей во двор машины с зажженными фарами. Это была «изотта». Скотт оставил в Фужере записку дляЗельды и Мерфи, и они приехали так, как любила приезжать Зельда, — чтобы сразу перебудить всех в доме.

Во дворе громко смеялись и кричали. Я услышал голос Скотта, предлагавшего вытащить всех из постелей и устроить небольшой выпивон. Потом я слышал, как Джеральд Мерфи увещевал его, сказав, что, если он не угомонится, Ги де Гесклен наверняка сойдет вниз и поставит его на место. А Скотти это будет неприятно, правда ведь?

— По-моему, де Гесклен любит Зельду, — прошептала мне Бо еще вечером, когда мы шли по двору. — Но к Скотту относится ужасно.

В половине шестого утра судомойка с голыми по плечи руками и темными усиками, стуча деревянными сабо, принесла мне чашку горячего черного кофе, кусочек сыру и корзиночку со свежими теплыми булочками. Потом без стука вошел малый в черных эспадрильях и положил на столик под окном кожаные краги, ягдташ, дробовик и патронташ.

— Rassemblement [4] , — сказал он, хлопая локтями по бокам, какптица крыльями. И показал шесть пальцев. — Six heures… [5]

Позже мне довелось гостить в английском поместье и охотиться с собаками на красных куропаток в английской вересковой пустоши, и все было как-то чинно и хорошо организовано, никакой суеты и никакой путаницы. Но когда я спустился вниз, этот французский двор показался мне веселой деревенской ярмаркой. Солнце только всходило, и еще не рассеялась легкая дымка тумана во дворе, а он уже был полон людей. Почти полчаса де Гесклен разделял нас на группы с gardes champetres [6] во главе каждой (охотничьих собак не было) и наконец призвал нас всех к порядку, как хороших солдат.