Но Джил к вопросу о рочестеровских пижамах и планируемых мерах по искоренению их лиловости осталась равнодушна. Она колотила кулаком в дверь библиотеки.
– Билл! Билл! – кричала она при этом, как женщина, призывающая своего демона-возлюбленного.
Билл при звуках этого голоса выскочил из дверей библиотеки, как пробка из бутылки, которую откупорил Дживс.
– О, Билл!.. – воскликнула Джил, бросаясь к нему в объятия. – Дживс мне все рассказал!
Билл поверх ее головы, покоящейся у него на груди, бросил на Дживса опасливый взгляд:
– В каком смысле все? То есть все-все?
– Все, милорд. Я счел, что так будет лучше.
– Теперь мне известно и про Честного Паркинса, и про твои усы, и про капитана Биггара, и про Мамашу Уистлера, и про миссис Спотсворт, и про подвеску, – говорила Джил, ласково прижавшись к его груди.
Что девушка, которой известно все, ласково прижимается к его груди, показалось Биллу настолько невероятным, что он вынужден был отпустить ее на минутку, отойти к столу и отпить немного шампанского.
– То есть ты в самом деле не шарахаешься от меня в ужасе? – спросил он, возвратившись и снова заключив ее в объятия.
– Конечно, нет. Разве похоже, чтобы я шарахалась от тебя в ужасе?
– Похоже что нет, – прикинув, заключил Билл. И поцеловал ее в губы, в лоб, в оба уха и в макушку. – Но беда в том, что у тебя есть все основания шарахнуться от меня в ужасе, потому что, убей меня, я не представляю себе, как мы теперь можем пожениться. Я совершенно нищ и еще должен буду как-то наскрести целое состояние, чтобы вернуть миссис Спотсворт деньги за пропавший бриллиант. Noblesse oblige, ты же понимаешь. Так что если она теперь не купит у меня дом…
– Конечно, она купит у тебя дом.
– Ты думаешь? Ну, не знаю. Во всяком случае, я приложу все мыслимые усилия. Кстати, куда она подевалась, черт подери? Когда я проходил в библиотеку, она была тут. Надо ее немедленно отыскать, а то у меня полна голова всяких словечек и оборотов из объявлений и, если она сейчас не окажется под рукой, все выветрится.
– Прошу прощения, милорд, – произнес Дживс, который во время их объяснения тактично отошел к двери в сад. – Миссис Спотсворт и леди Кармойл в данную минуту направляются сюда через лужайку.
Он с поклоном отступил от двери, пропуская миссис Спотсворт и следующую за ней Монику.
– Джил! – удивленно воскликнула Моника, останавливаясь на пороге. -Боже праведный!..
– Не пугайся, пожалуйста, – отозвалась Джил. – Все переменилось. Мир, мир навсегда.
– Ну и отлично. Мы сейчас ходили с Розалиндой, я показывала ей твои владения…
– …их аллеи, обсаженные историческими дубами, и весело журчащие ручьи, где плещутся форели и лини, и живописные виды в обрамлении цветущих кустов… И как вам, понравилось?
Миссис Спотсворт в экстазе всплеснула руками и закрыла глаза.
– Чудно! Восхитительно! – пролепетала она. – Я просто не понимаю, как вы можете со всем этим расстаться, Билликен!
Билл сглотнул:
– А я должен буду с этим расстаться?
– Безусловно, – ответила миссис Спотсворт категорическим тоном. -Для меня, во всяком случае, все решено. Это замок моей мечты. Сколько вы за все хотите в общей сложности?
– Я как-то не ожидал…
– Такая уж я. Терпеть не могу всякие проволочки и недомолвки. Если вещь мне нравится, я так и говорю и тут же выписываю чек. Вот давайте как решим. Я даю вам задаток, скажем две тысячи, а позже договоримся об окончательной цене.
– А можно три тысячи?
– Пожалуйста. – Миссис Спотсворт отвернула колпачок с авторучки, но, отвернув, остановилась. – Одну вещь я хотела бы уточнить, прежде чем подписаться над пунктирной линией. Этот дом не сырой?
– Да что вы! – заверила ее Моника. – Конечно, нет.
– Вы уверены?
– Здесь сухо, как в пустыне.
– Ну тогда прекрасно. Сырость – это смерть моя. Ишиас и люмбаго, можете себе представить?
В это мгновение с террасы вошел Рори, несущий охапку роз.
– Бутоньерочка для тебя, Мук, с комплиментами от Р. Кармойла, -провозгласил он, суя ей в руки роскошный букет. – А знаешь, Билл, собирается дождь.
– Ну и что?
– Как «ну и что»? Мой добрый, старый друг, ты разве не знаешь, что делается в этом доме во время дождя? Вода сочится сквозь крышу, вода проступает сквозь стены, вода, вода, кругом вода. Я только хотел тебе напомнить, как заботливый бойскаут, чтобы ты не забыл поставить ведра вверху, под чердачным окном. Ужасная сырость в этом доме, – продолжал Рори, дружески и доверительно обращаясь к миссис Спотсворт. – Река рядом, знаете ли. Я часто говорю, что тут в саду протекает река, а в доме…
– Прошу прощения, миледи, – прервала его горничная Эллен, появившаяся на пороге. – Могу я обратиться к миссис Спотсворт?
Миссис Спотсворт, с вечным пером в руке в ужасе внимавшая сэру Родерику, обернулась:
– Да?
– Мадам, – объявила Эллен, – украли вашу подвеску.
Эта девушка не отличалась умением тактично преподносить дурные вести.
Глава XX
Эллен с удовольствием ощутила себя в центре всеобщего внимания. На нее устремились все глаза, и многие из них были вытаращены. В особенности глаза хозяина, они, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
– Да, – повторила Эллен в гораздо более четкой манере, чем невоспитанные Булстроуд-Трелони. – Я выложила для вас одежду на вечер и говорю себе: наверно, вы захотите опять надеть ту подвеску – и осмелилась открыть футляр, а подвески в нем нет. Ее украли.
Миссис Спотсворт заволновалась. Вещица, о которой шла речь, вообще-то была не особенно дорогой, рыночная цена ей, как объяснила миссис Спотсворт капитану Биггару, всего каких-нибудь тысяч десять, не больше, но – об этом она также говорила капитану Биггару – эта вещица была ей дорога как память. Мадам уже собралась было высказать все это вслух, но вмешался Билл.
– Что значит – украли? – возмутился он. – Вы, наверно, плохо искали.
– Нету ее, милорд, – возразила Эллен почтительно, но твердо.
– Вы могли ее обронить где-нибудь, миссис Спотсворт, – предположила Джил. – Замочек был не слабый?
– Ах да, действительно, – подтвердила миссис Спотсворт. – Замочек у нее был слабый. Но я точно помню, что вечером положила ее в футляр.
– Сейчас ее там нет, мадам, – повторила Эллен в который раз.
– Пойдемте все и поищем хорошенько, – предложила Моника.
– Пойти, конечно, можно, – сказала миссис Спотсворт. – Но боюсь… Я очень боюсь, что…
Она вышла вслед за Эллен. Моника, задержавшись на пороге, бросила разъяренный взгляд на мужа.