Брачный сезон - читать онлайн книгу. Автор: Пэлем Грэнвил Вудхауз cтр.№ 15

– Вот это здорово!

– Сильнее впечатляет, а?

– Гораздо сильнее.

– А как у тебя там дальше?

Он опять набычился, как надутая лягушка.

Охотники трубят в рога,

Через канавы и стога –

По лисьему следу! Трубите победу!

Алло, алло, алло!

Я прикинул на глазок.

– Первые две строки приемлемы. «Стога – рога». Вполне сносно. Молодчина Шарлотта! Не подкачала. Но дальше не годится.

– Тебе не понравилось?

– Слабовато. Совсем никуда. Не знаю, кто у вас в Кингс-Девериле толпится на стоячих местах позади скамеек, но если такие же небритые бандиты, как те, каких приходилось наблюдать в зрительных залах мне, то ты просто спровоцируешь их на грубые выкрики и лошадиное фырканье. Нет, надо придумать что-нибудь получше. Постой-ка. Пора – ура – дыра… – Я снова потянулся за графином. – Придумал!

Пора, пора, пора,

Выезжаем с утра.

Пускай порвем мы брюки –

Дрожите вы, зверюки!

Ура, ура, ура!

Я более или менее рассчитывал сразить его наповал, и как рассчитывал, так оно и вышло. На миг он от восторга лишился дара речи, а потом сказал, что это сразу подымает всю вещь на недосягаемую высоту и он просто не знает, как меня благодарить.

– Потрясающе!

– Я надеялся, что тебе понравится.

– Как это тебе удается сочинять такое?

– Да так как-то, знаешь ли, само в голову приходит.

– Может быть, теперь пройдемся по всей авторизованной версии, а, старина?

– Да, никогда не откладывай на завтра, дружище.

Интересно, что, оглядываясь назад, всегда можешь точно указать момент, когда, в попойке ли или в каком-нибудь другом начинании, перешел некую грань. Взять, например, этот наш вечер совместного пения. Чтобы придать исполнению живинку, я взгромоздился на стул и стал размахивать графином на манер дирижерской палочки. И это, как я теперь вижу, было ошибкой. Дело действительно сразу пошло на лад, это факт, но у наблюдателя могло создаться ложное впечатление, будто перед ним картина пьяного дебоша.

А если вы вздумаете возразить мне, что в данном случае никакого наблюдателя не было, я спокойно отвечу, что вы не правы. Мы уже прошли «пускай порвем мы брюки» и приближались к вдохновенному финалу, когда за спиной у нас раздался голос.

Он произнес:

– Ну, знаете ли!

Это можно, конечно, сказать по-разному. Но в данном случае оратор, вернее, ораторша – а это была леди Дафна Винкворт – произнесла вышеприведенную фразу в стиле брезгливой вавилонской царицы, которая забрела к мужу в пиршественную залу, как раз когда вавилонская оргия начала набирать обороты.

– Ну, знаете ли! – промолвила почтенная дама.

Мне бы после Тараторкиных рассказов о теткопочитании Эсмонда Хаддока следовало быть готовым ко всему, но надо признаться, его обращение с вошедшей меня покоробило. Он повел себя как низкий раб и трусливый червь. Вероятно, взяв пример с меня, он тоже успел залезть на возвышение, правда не на стул, а на стол, и размахивал бананом, который сейчас заменял ему плетку, но, заметив леди Дафну, скатился на пол, как мешок с углем, и вид у него стал такой виноватый, заискивающий, что противно было смотреть.

– Ничего, ничего, тетя Дафна! Все в порядке.

–В порядке?!

– Просто мы репетировали. Концертный номер. Ведь концерт уже совсем скоро, нельзя терять ни минуты.

– Ах вот как. Ну что ж. Мы ждем тебя в гостиной.

– Хорошо, тетя Дафна.

– Гертруда надеется, что ты сыграешь с нею в триктрак.

– Конечно, тетя Дафна.

– Если, разумеется, ты способен сейчас играть.

– Как же, как же, тетя Дафна.

И он, понурив голову, поплелся вслед за нею вон из столовой. Я хотел было пойти следом, но старая гусыня властным жестом преградила мне дорогу. Сходство ее с Уоллесом Бири заметно усилилось, и я подумал, что жизнь несчастных девчонок, которым выпала доля обучаться под присмотром беспощадной Винкворт, подобна полуторамесячному сроку на острове Солнечного Дьявола. Раньше я считал, что в школьном мире ближе всего к покойному капитану Блаю с брига «Баунти» стоит наш преподобный Обри Апджон, но теперь убедился, что рядом со свирепой старухой Винкворт он просто жалкий приготовишка.

– Огастус, это вы привезли огромного лохматого пса? – задала она мне вопрос.

Вам станет ясно, как подействовали на меня головокружительные события в «Деверил-Холле», когда я скажу, что в первую минуту я совершенно не понял, о чем идет речь.

– Пса?

– Силверсмит говорит, что он ваш.

– Ах, ну да, – спохватился я, когда память возвратилась на свое седалище. – Конечно, конечно. Разумеется. Вы имеете в виду Сэма Голдуина. Но только он не мой. Его владелица – Таратора.

– Кто-о?

– Таратора Перебрайт. Она попросила меня взять его на пару дней.

При упоминании Тараториного имени, как и раньше за обедом, у леди Дафны занялось дыхание и громко лязгнули зубы. Было очевидно, что Таратора не пользовалась в «Деверил-Холле» любовью широких масс.

– Вы с мисс Перебрайт близко знакомы?

– О да, вполне, – ответил я и только тут сообразил, как это плохо согласуется с тем, что Тараторка сказала Эсмонду Хаддоку. Но его, к счастью, уже среди нас не было. – Она немного опасалась свалить животное на голову своему дяде без предварительного вспахивания, как говорится, поскольку он нельзя сказать, что уж такой собаколюб. Вот она, пока то да се, и спихнула его мне. Сэм в конюшне.

– Нет, он не в конюшне.

– Значит, Силверсмит ввел меня в заблуждение. Он сказал, что распорядится поместить животное в конюшню.

– Он и распорядился поместить его в конюшню. Но оно убежало и только что, как полоумное, ворвалось в гостиную.

Я почувствовал, что здесь требуется утешительное слово.

– Сэм Голдуин вовсе не полоумный, – заверил я леди Дафну. – Он не относится к числу наших светлых умов, но совершенно нормален. А в гостиную ворвался потому, что рассчитывал застать там меня. Он воспылал ко мне бурной страстью и считает зря потраченной каждую минуту, проведенную вдали от меня. Так что, как только его привязали в конюшне, он принялся грызть веревку, чтобы вырваться на свободу и отправиться на поиски. Довольно трогательно, я бы сказал.

Но леди Дафна всем своим видом показала, что отнюдь не разделяет моего умиления. В ее взоре блистал огонь анти-Сэмизма.

– Во всяком случае, это было крайне неприятно. Ввиду того, что вечер такой теплый, двери в сад оставили открытыми, и вдруг вбегает этот отвратительный зверь. Моя сестра Шарлотта испытала нервный шок, от которого теперь не скоро оправится. Животное налетело на нее сзади и гонялось за ней по всей комнате.