31 июня - читать онлайн книгу. Автор: Джон Бойнтон Пристли cтр.№ 9

Планкет не выразил ни малейшего изумления.

– А, это тот, что вас разыскивает?

Сэм опешил,

– Вы хотите сказать, что он здесь?

– Был за дверью минутку назад. Ну, я мигом. Не уходите.

Едва Планкет вышел, стало так пусто, словно бар закрылся. Сэм смотрел на буфетчицу, буфетчица смотрела в пустоту.

– Тихо-спокойно, а? – сказал Сэм.

– Что правда, то правда, – сказала женщина.

Рассеянно озираясь, Сэм бросил взгляд на дверь и вдруг увидел, что она отворяется. В проеме показались голова и плечи карлика, который узнал его, ухмыльнулся во весь рот и сразу исчез.

– Послушайте, – сказал Сэм с волнением, – вы видели карлика в красно-желтом наряде?

– Когда? – спросила женщина.

– Только что. Когда открылась дверь.

– Видела, как дверь распахнулась, а больше ничего.

– Ладно, уговорили, – сдался Сэм. – Но я выпью еще один двойной джин и еще стакан пива. Будьте добры.

Поставив пиво и джин на стойку, буфетчица сказала:

– Вы, наверно, думаете – я дура?

Это замечание застигло Сэма врасплох.

– Нет, не то чтобы… конечно… но…

– Нет, думаете, – отрезала буфетчица. – Ну, так вот что я вам скажу. Если 6 я силком не заставила себя стать дурой, я на этой работе через неделю и вправду бы спятила; с вас четыре шиллинга десять пенсов.

Человек, который появился в эту минуту, выглядел весьма импозантно, но довольно нелепо. В своем черно-белом великолепии он мог сойти за старомодного фокусника, готовящегося к выходу. Когда Сэм встретился с ним взглядом, он улыбнулся и сказал:

– Доброе утро, Сэм.

– О… привет. – Сэм попытался скрыть свое удивление. – Обождите-ка… По-моему, мы встречались на какой-то вечеринке у Наташи… Вы, кажется, из театрального мира… Не иллюзионист, а?

– Как тонко замечено, Сэм. Вот именно – иллюзионист. А зовут меня Мальгрим. – Он обернулся к женщине за стойкой и указал на бутылку. – Мне вон ту, зеленую.

– Мятный ликер? Но не всю же бутылку?

– Если позволите, – Он указал на большую серебряную кружку, украшавшую полку с напитками. – Я вылью ее сюда. Нужно заплатить, разумеется.

Он извлек толстую пачку бумажек и небрежно бросил их на стойку,

– Эй, поосторожней!.. – крикнула женщина, снимая бутылку мятного ликера и кружку.

– Пусть они у вас не залеживаются, – предупредил Мальгрим, выливая ликер в кружку. – Скоро они превратятся в сухие листья. Но пока тридцать первое не кончилось, все будет в порядке.

– Что? Тридцать первое? – переспросил Сэм. – А карлика снаружи вы видели?

– Видел. Его зовут Грумет. Он сейчас у меня на службе.

– Ах, вот как! – Сэм был в негодовании. – Да будет вам известно, что он утащил мой рисунок!

– Да, да… портрет принцессы Мелисенты. Что же, она его видела… пришла в восторг… и жаждет познакомиться с вами, Сэм. Вот зачем я сюда и явился. – Он поднял кружку. – Мое почтение и наилучшие пожелания, Сэм.

– Скажите ему хоть вы, – взмолилась буфетчица, теперь уж не на шутку встревоженная. – Ведь он сейчас совсем окосеет! Легкое ли дело – целая бутылка мятного ликера!

– Прекрасно освежает, – заявил Мальгрим, выцедив кружку до дна, – Итак, Сэм… мне бы хотелось по возможности обойти стороной профессиональные мелочи, но… насколько близко вы знакомы с проблемой пространств высшего порядка?

– Совсем не знаком. Кто такая принцесса Мелисента?

– Попробуем представить себе вселенную шести измерений,

– сказал Мальгрим. – Первые три – это длина, ширина и высота, три остальные можно определить так, первое – сфера внимания и материального действия, второе – сфера памяти, третье, – сфера воображения. Вы следите за моей мыслью?

– Нег, – ответил Сэм. – А что вы имели в виду, когда сказали, что принцесса хочет со мной познакомиться и что за этим вы сюда и явились?

– Все созданное воображением должно существовать где-то во Вселенной.

– Что правда, то правда, – сказала женщина за стойкой.

– Вы, верно, думаете, Сэм, что принцесса Мелисента – личность воображаемая.

– М-м-м… с одной стороны, конечно, – сказал Сэм осторожно, – но с другой стороны…

– Вы совершенно правы, – улыбнулся Мальгрим. – Потому что, разумеется, и то и другое верно. И поскольку она убеждена, что ее жизнь – реальность, она, естественно, полагает, что вы должны быть вне реальности, как, разумеется, полагаю и я…

– Минутку! – Сэм был возмущен до глубины души, – Вы что же, хотите сказать, что эта наша жизнь – ненастоящая, нереальная?

– Разумеется. Это дикая мешанина из снов, кошмаров, пустых фантазий и мимолетных обольщений. Но, разумеется, ваш мир существует… и вы существуете в нем… и вы, разумеется, тоже, моя любезная леди.

– Премного благодарна, – сказала буфетчица. –А то я уж было забеспокоилась,

– А при чем тут мой рисунок? – спросил Сэм подозрительно.

– Пока ни при чем. Пока я объясняю вам, как можно – конечно, зная секрет – попасть из нашего мира в ваш и наоборот. Я перехожу из подлинной, реальной жизни в воображаемую – и встречаю вас. Если же вы отправитесь вместе со мною (а я надеюсь, вы сделаете это в самом непродолжительном времени), тогда уж вы перейдете из подлинной жизни в воображаемую, чтобы встретиться там с принцессой. Какая из двух этих жизней реальная, какая воображаемая – зависит от позиции наблюдателя. Не погрешив против истины, можно сказать, что обе реальные и обе воображаемые.

– А как насчет карлика – его куда отнести?..

– В данный момент – ни к той и ни к другой: я только что послал его домой, и он в пути.

Дверь стремительно распахнулась. Это вернулся старый шкипер, капитан Планкет.

– Вот и он, – пробормотала женщина. – Только его здесь не хватало.

– Два двойных шотландских, детка! А вам двоим что?

– Спасибо, ничего. Мы уже выпили, – сказал Сэм. – Капитан Планкет, мистер Мальгрим, иллюзионист.

– Ну как же! – сказал Планкет, с воодушевлением пожимая Мальгриму руку. – Не сразу вас признал. Видел вас в клубе диких. А еще помнится – в театре, в Холборне. Дивный номер, Получи десять шиллингов, детка. Сдачу оставь себе. Ну, будем!

– Вы послали карлика домой? – обратился Сэм к Мальгриму.

– Но куда же именно?

– В королевство Перадор.

– Не могу сказать, чтобы знал такое королевство, – вмешался Планкет. – Но знал одного парня, которого звали Перадор, У него было по шесть пальцев на каждой руке. И этим самым рукам он не давал ни минуты покоя. Ребята, бывало, до обалдения доходят, как возьмутся считать его пальцы.