Дом духов - читать онлайн книгу. Автор: Исабель Альенде cтр.№ 94

— Как вы себя чувствуете, товарищ? — спрашивали они.

— Сукины дети! Я вам не товарищ! — прорычал старик, пытаясь подняться.

Он так спорил и кричал, что слезы выступили у него на глазах, и ему помогли подняться, но когда Труэба захотел выйти, то увидел, что окна были заколочены снаружи, а дверь закрыта на ключ. Ему попытались объяснить, что времена переменились и теперь он не хозяин, но он никого не захотел слушать. С пеной у рта и готовым разорваться сердцем он выкрикивал ругательства как сумасшедший, угрожая такими карами и мщением, что окружающие в конце концов стали смеяться. Наконец, им все это надоело и они оставили его, заперев в столовой. Эстебан Труэба рухнул на стул, измученный невероятным напряжением. Спустя несколько часов он понял, что превратился в заложника и что его собираются снимать для телевидения. Предупрежденные его шофером, двое телохранителей и несколько преданных молодых людей из его партии предприняли путешествие в Лас Трес Мариас, вооруженные дубинами, кастетами и цепями, с тем чтобы освободить его, но наткнулись при входе на удвоенную охрану с тем самым ручным пулеметом, который захватил с собой сенатор по дороге в Лас Трес Мариас.

— Товарища заложника никто не уведет с собой, — сказали крестьяне и, дабы подтвердить сказанное, выстрелили.

Появился автобус из телестудии, чтобы снять этот инцидент, и крестьяне, которые никогда не видели ничего подобного, разрешили ему въехать. Окружив пленника, они толклись перед камерами, широко улыбаясь. Этой ночью вся страна могла увидеть величайшего представителя оппозиции плененным, негодующим, выкрикивающим такие слова, что цензура вынуждена была вмешаться. Президент тоже видел репортаж и не получил от него никакого удовольствия, поняв, что эта история может послужить детонатором и взорвать пороховой погреб, на котором в непрочном равновесии обосновалось его правительство. Он приказал карабинерам освободить сенатора. Когда те прибыли в имение, крестьяне, ободренные поддержкой прессы, не позволили им войти. Они потребовали постановление суда. Судья провинции, видя, что вмешавшись в эту неразбериху, тоже может попасть в телепередачу, третируемый репортерами левого крыла, поспешил поймать рыбку в мутной воде. Карабинеры вынуждены были ждать по другую сторону ограды Лас Трес Мариас, пока не получили приказ из столицы.

Бланка и Альба узнали о случившемся, как и все, увидев сенатора в последних известиях. Бланка подождала до следующего дня, не предпринимая никаких действий, но узнав, что и карабинеры не освободили старика, решила встретиться с Педро Терсеро Гарсиа, так как теперь такой момент настал.

— Сними эти безобразные брюки и оденься прилично, — велела она Альбе.

Вдвоем они явились в министерство, не договорившись предварительно о визите. Какой-то секретарь попытался остановить их в приемной, но Бланка оттолкнула его и прошла твердым шагом, силою таща за собой дочь. Она открыла дверь, не постучавшись, и ворвалась в кабинет Педро Терсеро, которого не видела два года. Бланка готова была уйти, думая, что ошиблась. За этот короткий срок мужчина ее судьбы похудел и постарел, выглядел усталым и грустным, волосы его все еще оставались черными, но поредели и стали короче, он подрезал свою роскошную бороду. Педро был одет в серый костюм служащего, из-под воротника рубашки выглядывал печальный галстук того же цвета. Только по взгляду его древних черных глаз Бланка узнала Педро Терсеро.

— Господи! Как ты изменился!.. — пробормотала она.

Педро, напротив, она показалась красивее, чем он ее помнил, словно разлука сделала ее моложе.

За эти годы у него было время раскаяться в своем решении и обнаружить, что без Бланки он напрочь потерял вкус к юным девам, которые прежде так нравились ему. Кроме того, пока он сидел за письменным столом, ежедневно работая по двенадцать часов, обходясь без гитары и восторгов публики, у него не оставалось времени чувствовать себя счастливым. По мере того как шли дни, он все больше тосковал о спокойной и размеренной любви Бланки. Едва увидев, как она решительно вошла в кабинет в сопровождении Альбы, он понял, что не сентиментальные побуждения заставили ее встретиться с ним, и догадался об истинной причине ее визита.

— Я пришла просить тебя поехать с нами, — сказала Бланка без предисловий. — Твоя дочь и я отправляемся за стариком в Лас Трес Мариас.

Так Альба узнала, что ее отцом был Педро Терсеро Гарсиа.

— Хорошо. Заедем ко мне домой за гитарой, — ответил он, поднимаясь.

Они выехали из министерства в черном, словно погребальная карета, автомобиле с официальными номерами. Бланка и Альба подождали на улице, пока Педро поднялся в свою квартиру. Когда он вернулся, в нем вновь появилось нечто от его былого очарования. Он сменил серый костюм на широкие брюки и старинное пончо, надел альпаргаты и повесил на плечо гитару. Бланка впервые за день улыбнулась ему, а Педро нагнулся и поцеловал ее в губы. Первые сто километров проехали в молчании, пока Альба не пришла в себя от удивления и дрожащим голосом не поинтересовалась, почему раньше ей не говорили, что Педро Терсеро ее отец, ведь тогда она давно бы избавилась от детских ночных кошмаров, в которых граф, одетый в белое, умирал от лихорадки в пустыне.

— Лучше иметь умершего отца, чем такого, что вечно отсутствует, — загадочно ответила Бланка и больше не возвращалась к этому разговору.

Они прибыли в Лас Трес Мариас под вечер и у въезда в имение увидели группу людей за дружеской беседой вокруг костра, на котором жарился поросенок. Тут были карабинеры, журналисты и крестьяне, допивавшие последние бутылки из погреба сенатора. Собаки и дети резвились, освещенные огнем, ожидая, когда розовый, блестящий поросенок наконец зажарится. Педро Терсеро Гарсиа все сразу же узнали: представители прессы потому, что не раз брали у него интервью, карабинеры — по своеобразному облику народного певца, а крестьяне помнили, что он родился на этой земле. Его встретили радостно.

— Что вас привело сюда, товарищ? — спросили его арендаторы.

— Я хочу увидеть старика, — улыбнулся Педро Терсеро.

— Вы можете войти, товарищ, но только один. Донью Бланку и ее дочку мы угостим стаканчиком вина, — сказали они.

Обе женщины присели у костра со всеми остальными, и нежный запах жареного мяса напомнил им, что они не ели с утра. Бланка со многими была знакома, ведь она учила этих крестьян читать в маленькой школе в Лас Трес Мариас. Они пустились в воспоминания о старых временах, когда братья Санчес вершили свой закон в районе, когда старый Педро Гарсиа покончил с нашествием термитов и когда нынешний Президент был вечным Кандидатом, выступавшим на станции с зажигательными речами.

— Кто бы мог думать, что когда-нибудь он станет президентом! — сказал один из арендаторов.

— И что однажды хозяину некем будет повелевать в Лас Трес Мариас! — засмеялись другие.

Педро Терсеро Гарсиа провели в дом, прямо на кухню. Там находились самые старые и почтенные крестьяне; они сторожили дверь в столовую, где находился их плененный хозяин. Много лет они не видели Педро Терсеро, но тоже узнали его. Сели за стол выпить вина и вспомнить далекое прошлое, времена, когда Педро Терсеро был не легендарным народным любимцем, а просто мятежным юношей, влюбленным в дочку хозяина. Потом Педро взял гитару, положил ее на колено, закрыл глаза и запел своим бархатным голосом песню о курах и лисах, а старики стали ему подпевать.