Полтавское сражение. И грянул бой - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Серба cтр.№ 143

Не сумев сорвать переправу русской армии на свой берег Ворсклы и помешать ей укрепиться на нем, шведы поняли, что теперь противник имеет возможность атаковать их всеми силами и навязать генеральное сражение. Опасаясь иметь во время него в своем тылу полтавский гарнизон, который мог оказать поддержку своей армии, шведы предприняли 21 и 22 июня ожесточенные штурмы крепости. Предчувствуя подобное развитие событий, полковник Келин приказал утром 21 июня выстроить перед Спасской церковью русский гарнизон и казаков Левенца, которые дали клятву умереть, но не отступить из города. И когда во время штурма 22 июня шведам ценой огромных потерь удалось достичь вершины крепостного вала, после кровопролитного рукопашного боя они были сброшены вниз.

Петр тоже понимал, что накануне генерального сражения король Карл постарается обезопасить свой тыл и покончить с Полтавой, и отправил Келину в полом ядре приказ: «Ныне инако вам повелеваем, что вы еще держались до половины июля и далее, понеже мы надежду отселя, с помощью божиею, имеем вас выручить, о чем паки подтверждаем: держитесь, как возможно, и нам давайте знать о себе».

Будучи реалистом, Петр сознавал, что для удержания крепости его повелений мало, поэтому, не исключая и нежелательного для себя хода событий, отправил Келину и другое письмо. В нем он приказывал в случае, если русской армии не удастся пробиться в город, вывести из Полтавы мирное население, город сжечь, орудия взорвать или утопить. А с остатками гарнизона и казаками пробиваться к главным силам. В конце письма уточнялось, что приказ подлежит исполнению только после возможного отступления русской армии от Полтавы, то есть после ее поражения в генеральном сражении.

25 июня Петр лично осмотрел шведский лагерь и неприятельские позиции под Полтавой, подъехав к ним как можно ближе, после чего произвел смотр своим 24 конным полкам. Тут же последовал приказ, что командовать кавалерией будет князь Меншиков, а его помощниками назначались генерал-лейтенанты Боур и Ренне. Уже совместно с Меншиковым Петр принял решение, что кавалерия в генеральном сражении будет находиться на «обоих крылах» своей пехоты. Затем был устроен смотр русской артиллерии, которая была подчинена генерал-лейтенанту Брюсу, с которым Петр разработал план размещения мортир и гаубиц на поле предстоящего сражения.

Вечером этого дня военный совет разработал диспозицию будущего сражения. Общее командование пехотой было поручено фельдмаршалу Шереметеву, одну из его дивизий Петр взял под свое начало. Когда Шереметев, поддержанный присутствовавшими на совете генералами, заявил Петру, что личное участие царя в сражении в качестве обычного генерала нежелательно, Петр ответил, что это решение им принято окончательно и обсуждению не подлежит.

Утро 26 июня началось с неприятности: когда в пять часов Петр прибыл к Шереметеву, тот доложил, что ночью к шведам перебежал немец-наемник, унтер-офицер гвардейского Семеновского полка.

— Немчин? — зло раздул ноздри Петр. — Проклятое изменническое племя. Но нет, на повторение Нарвы король Карл пусть не надеется [102] . Господин фельдмаршал, что может знать унтер-офицер гвардии, а теперь и шведские генералы?

— Обычный унтер-офицер, в том числе гвардии, не может знать больше, чем о положении дел в своем полку, но немчин... — Шереметев вздохнул, пожевал губами, продолжил: — Все иноземцы в России, не исключая армии, держатся друг дружки, постоянно собираются вместе, состоят как бы в одной общине-землячестве, а потому — что знает немчин-генерал, то при желании может знать и немчин унтер-офицер. А генералов-немчинов у нас много, и известно им немало.

— Вот и давай прикинем, что известно нашим... генералам-немчинам на русской службе, — поправился Петр, — о чем король Карл не извещен от своих разведчиков и соглядатаев Мазепы. Число наших полков и командиры их? Не думаю, что это секрет для шведов. Количество пушек и запас ядер к ним? Уверен, что все это давно сосчитано Мазепиными дозорцами. Расположение наших укреплений и их оснащенность артиллерией? О постройке шести редутов знает вся армия, а вот о четырех новых... Данилыч, — обратился он к Меншикову, — как обстоят дела с поперечными редутами?

— Как было велено, начали возводить их вчера после обеда, и, как ни торопимся, дело до конца не завершено. Два редута полностью будут готовы к сегодняшней ночи, а два других — не раньше завтрашнего дня. Солдаты работают без передышки днем и ночью.

— Может ли знать о них перебежчик-немчин? Вернее, кто-нибудь из офицеров или генералов из числа иноземцев?

— Гвардия в строительстве редутов не участвует, иноземцев в обычной пехоте мало, а если имеются, то, как правило, офицеры. Поэтому если среди офицеров полков, занятых на возведении редутов, и есть иноземцы, они неотлучно находятся при своих подразделениях, которые в любой миг могут подвергнуться нападению вражеской конницы, и якшаться с приятелями у них нет возможности. Да и унтер-офицер гвардии не та величина, чтобы по своему усмотрению шляться в боевой обстановке где и когда заблагорассудится. Пехотная дивизия генерала Алларта к редутам никакого касательства не имеет, и он знает о них лишь то, что видит, — шесть уже построенных, перегораживающих отделяющее нас от шведов поле. К тому же Алларт не немчин и вряд ли обзавелся дружками среди их унтеров, таких же иноземцев для него, как и для нас, россиян...

— Генералы Ренне и Боур находятся при своих конных полках, а они стоят далеко от семеновцев, — продолжил Петр. — Правда, о новых редутах извещен лично мной генерал Брюс, поскольку ему надлежит оснастить их артиллерией, но он не немчин и всецело предан мне. Будем считать, Данилыч, что перебежчик не знает о четырех поперечных редутах, и они окажутся сюрпризом для короля Карла.

— Не будем считать, а так оно и случится, мин херц, — заявил Меншиков.

— Государь, — раздался голос Шереметева, — изменщику может быть известно от своих земляков-офицеров, что из последних партий новобранцев нами сформирован отдельный полк, одетый не в зеленые суконные мундиры, а в простые серые. Будь королем Карлом, я нанес бы свой главный удар именно по полку новобранцев... точнее, по полку, солдаты которого единственные в русской армии обряжены в серые мундиры, — хитро прищурился он. — А ты?

— Я тоже, — ответил Петр и рассмеялся. — Молодец, господин фельдмаршал, хорошую мысль мне подал. Я поначалу мыслил отправить полк новобранцев в резерв, а теперь, наоборот, поставлю его на самом виду у неприятеля. Пускай король наносит по нему свой удар... по серым мундирам, но не по новобранцам. Кого мы подсунем шведам вместо них, господин фельдмаршал?

— Новгородцев. Полк побывал во многих сражениях, имеет боевого командира, опытных офицеров. Не подведет.

Если не подведет, переодевай его в серые мундиры, а новобранцев — от греха подальше! — отправь в резерв. Больше ничего изменник не может сообщить шведам?

— Может, мин херц, — сказал Меншиков. — Поскольку я начальствую над кавалерией, вчера ко мне прискакали гонцы от калмыцкого хана Аюка, нашего давнишнего друга и союзника, с вестью, что он с войском на подходе к Полтаве и через день-два соединится с нами [103] . Я постарался, чтобы гонцов хана видел весь лагерь, и каждый солдат и офицер узнал, что в ближайшие сутки-двое армия получит подкрепление в сорок тысяч сабель.